вонзается болью разлуки.
517
Ни в чем и ни в ком не уверен,
сбивается смертный в гурты,
колебля меж Богом и зверем
повадки свои и черты.
518
Добро, набравши высоту,
зла непременно достигает,
а тьма рождает красоту
и свету родственно мигает.
519
Как начинается служение?
Совсем не в умственном решении.
А просто душу мучит жжение
и отпускает при служении.
520
Мягчайшим расстилаются ковром,
полны великодушия и жалости,
любовью одержимы и добром
убийцы, отошедшие по старости.
521
Судьба то бьет нас, то голубит,
но вянет вмиг от нашей скуки:
фортуна — женщина и любит,
чтоб к ней прикладывали руки.
522
В моде нынче — милая естественность
полной слепоты и неготовности,
знание — жестокая ответственность,
а наивность — паспорт невиновности.
523
В нас много раскрывается у края
и нового мы много узнаем
в года, когда является вторая
граница бытия с небытием.
524
Если б еще бабы не рожали —
полный наступил бы перекур:
так уже бедняжки возмужали,
что под юбку лезут к мужику.
525
В период войн и революций
не отсидеться в хате с края —
мы даже чай гоняем с блюдца,
кому-то на руку играя.
526
Душа летит в чистилище из морга,
с печалью выселяясь на чердак:
создавши мир, Бог умер от восторга,
успев лишь на земле открыть бардак.
527
Еврейский дух силен в компоте
духовных помыслов и тем,
но больше нас — без крайней плоти
и крайне плотских вместе с тем.
528
В тот час, когда Всевышний Судия,
увидев, как безоблачно я счастлив,
долил мне слез в кастрюлю бытия,
день был угрюм, неярок и ненастлив.
Горел тупой азарт во всех глазах,
толпа ногами яростно сучила,
моя кастрюля стыла в небесах,
и радость в ней слегка уже горчила.
529
Себя отделив от скотины,
свой дух охраняя и честь,
мы живы не хлебом единым —
но только покуда он есть.
530
Злые гении природы
над Россией вьются тучей,
манит их под наши своды
запах выпивки могучий.
531
Бутылка стоит истуканом,
свой замысел пряча на дне:
пожертвовав душу стаканам,
теплом возродиться во мне.
532
Кто-нибудь, кто юрче и хитрее,
должен быть виновен и в ответе,
следовало выдумать еврея,
если б его не было на свете.
533
Смотрю косым на правду взглядом,
боюсь ее почти всегда:
от правды часто веет смрадом
доноса, сыска и суда.
534
Что-то поломалось на Руси
в самой глубине ее основ:
дети еще только пороси,
а уже ухватка кабанов.
535
Какой выразительной пластики в лицах
добилась природа, колдуя над ликом:
такое под утро однажды приснится —
и в липком поту просыпаешься с криком.
536
Еще я имею секреты
и глазом скольжу по ногам,
но дым от моей сигареты
уже безопасен для дам.
537
Мир запутан и таинственен,
все в нем смутно и темно,
и дороги к чистой истине
пролегают сквозь гавно.
538
Соль услады слабаков,
тонкий звук на ножках хилых —
на пространстве всех веков
смех никто убить не в силах.
539
В житейскую залипнув паутину,
не думая о долге перед вечностью,
ищу я золотую середину
меж ленью, похуизмом и беспечностью.
540
Знать важно — с кем, важны последствия,
а также степень соответствия;
когда учтен весь этот ряд,
то ебля — вовсе не разврат.
541
Если в бабе много чувства
и манерная манера,
в голове ее — капуста
с кочерыжкой в виде хера.
542
Судьбой доволен и женой,
живу, копаясь в пыльных книжках,
и крылья реют за спиной,
и гири стынут на лодыжках.
543
Никто не знает час, когда
Господь подует на огарок;
живи сегодня — а тогда
и завтра примешь как подарок.
544
Вслед гляжу я обязательно,
как, нисколько не устав,
девка вертит обаятельно
тазоветреный сустав.
545
Порой нисходит Божья милость,
и правда сказке подражает:
недавно мне соседка снилась,
и вот на днях она рожает.
546
Бог, изощренный в высшей мере,
коварной скрытности лишен —
о чем узнав, мудак уверен,
что сыщет истину лишь он.
547
Где-то уже возле сорока
глядя вверх медлительно и длинно,
вдруг так остро видишь облака,
словно это завтра будет глина.
548
Убийственны разгулы романтизма,
но гибельна и сонная клоака;
безумие страшней идиотизма,
но чем-то привлекательней, однако.
549
У всех мировоззренческих систем
позвякивает пара слабых ноток;
оккультные науки плохи тем,
что манят истеричных идиоток.
550
Ночная жизнь везде кипит,
над ней ни век, ни вождь не властен,
взор волооких волокит
сочится липким сладострастьем.
551
Пускай пустой иллюзией согреты
бывали все надежды на Руси —
однако же вращаются планеты
вокруг воображаемой оси.
552
С утра пирует суета,
чуть остывая ближе к ночи,
бездарной жизни пустота
себя подвижностью морочит.
553
Уже меня утехи карнавала
огнем не зажигают, как ни грустно,
душа светлеет медленно и вяло,
смеркается — стремительно и густо.
554
Скитаясь вдоль по жизни там и тут,
я вижу взором циника отпетого:
печалит нас не то, что нас ебут,
а степень удовольствия от этого.
555
Дух и облик упрямо храня,
я готов на любые утраты;
если даже утопят меня —
по воде разойдутся квадраты.
556
Старость не заметить мы стараемся:
не страшась, не злясь, не уповая,
просто постепенно растворяемся,
грань свою с природой размывая.
557
Похожесть на когдатошних мещан
почел бы обыватель комплиментом,
бедняга так пожух и обнищал,
что выглядит скорей интеллигентом.
558
Увы, как радостно служить
высокой цели благородной,
ради которой совершить
готов и вправе что угодно.
559
У вождей нынче нравы — отцовские,
мы вольнее о жизни судачим,
только камни свои философские,
как и прежде, за пазуху прячем.
560
Бессильны согрешить, мы фарисействуем,
сияя чистотой и прозорливостью;
из молодости бес выходит действием,