Я буквально охренел от наглости персонажа, но рубить с плеча не стал, поглядел на него и решил узнать, чего хочет. Параллельно подтянулись ещё четыре типа. Трое встали позади, один протиснулся между мной и Овцебыком. Последний, на удивление никак не реагировал и добивал свой обед. Видимо, его обещания подстраховать оказались тоже обманом. Что ж, принято к сведению. Никому доверять нельзя.
— Уважаемый, — обратился ко мне, по-видимому, главный в их шайке. — ты пока ни к кому не примкнул, я погляжу. Сидишь, ешь, пока другие уже вопросы решают.
Я активировал нейрошторм. Ну так… На всякий случай. Мало ли.
— Не упусти возможность присоединиться к группе, которая будет всё решать по месту прибытия. — продолжал довольно мерзкий тип с наколкой в виде черепахи на лысине. — Да, да, я говорю про нас. Про «Козырей».
Я огляделся по сторонам, изучил ребят, что меня окружают. Каждый из них самый натуральный вонючий отброс. Знавали мы подобных, ушлые черти, которые ищут любой способ, чтобы сохранить свою шкуру, желательно с минимальными последствиями. В тюрьмах набирают этот сброд на штурма в «бордовых секторах», затем этот сброд под шумок совершает какое-то военное преступление, якобы случайно, а на самом деле намеренно. Их приговаривают к сроку, но потом дают выбор: тюрьма или за абсолютный рубеж. Они выбирают второе и вуаля, эти черти здесь.
Здесь же, они будут устраивать полную неразбериху. Если появится возможность тиснуть корабль, они сделают это. Если будет возможность устроить бунт на круизере, они сделают это. Их уже пятеро. Через десять минут их будет десять. А через двадцать подавляющее большинство, управляемое вот этим ублюдочным хреном с черепахой на лысине. Мда…
— Ну так, что, стройный? Готов решать?
Я отодвинул стул, встал и развернулся, скрестив руки на груди, чтобы видеть всех перед собой, и чтобы было удобнее общаться. Если бы кто-то из них попытался меня осадить, я бы начал драку незамедлительно. Тогда последствия были бы не ясны. Возможно, я бы себе испортил жизнь этими действиями, возможно нет. Но они ещё не набрали достаточно силы и власти, чтобы так себя вести, поэтому я беспрепятственно всё сделал.
— Во-первых, я тебе не стройный, у меня есть имя и позывной. Антей, позывной «Скользящий». Во-вторых, допустим я присоединился. Вижу, вы ребята не промах, уже подсуетились. — тест на вход в доверие пройден, лысый отброс заулыбался. — Да вот только подробностей бы каких, хоть понимать, что получаю на таком раннем этапе вхождения.
— А ты молодец, вопросики у тебя корректные, хе, ну смотри… Антей, мы тут сколачиваем, так сказать, группу по интересам. Мы заинтересованы в том, чтобы не выполнять грязную работу, решать кого и куда отправлять, мы же не знаем, что нас ждёт, верно? Поэтому хотелось бы избежать бессмысленных рисков. Ну а дальше уже углубляться, так сказать, в социум, Скользящий. Смотреть за процессами, контролировать волнения, управлять. Дело, знаешь ли, хитрое, сложное, умелец в этом я.
Он постоянно оглядывался по сторонам и делал паузы. Так ведут себя все долго сидевшие зеки, да и просто преступники. Явно пронёс как-то запрещёнку, сидит на веществах, зрачки расширены, дыхание шумное, прерывистое, сопящее.
— Да и потом, коли общак какой будет, делить придётся… Всё должно быть по-честному, по понятиям, чётко, чтобы ни один пацан недовольным не остался. Понимаешь меня, Антей?
— А капитан на что?
Лысый с черепахой снова огляделся и уже начал говорить почти шёпотом.
— Капитан может и не решает ничего, тебе это в голову не приходило, а? Но коли что решает, я с ним о справедливой доле договорюсь, ты тут не бзди. Всё на мази будет. Вижу, парень ты знатный, в форме, слыхал, что ты пилотировал что-то?
Понятно. Я им нужен, чтобы провернуть бунт на корабле и улететь отсюда куда подальше, потому что других лётчиков они пока не нашли.
— Смотря с какой целью интересуешься.
— Ха-а, верно, верно, молодец, молодец, хорошо стелишь! Такие нам подходят, ну цели-то я положим озвучу, но не сейчас. Сейчас мы пока чисто расклады прикидываем. Так что из приятных вещей, будем определять, кто в очереди первый станет.
— В какой очереди? Для чего?
— Ну как? — он снова наклонился и начал говорить в полголоса. — Малышку-то пялить будем всем круизером, уж не думаешь ли ты, что останется она нетронутой? — Он бросил взгляд на девушку с короткими светлыми волосами. — Вот, чтобы после всякого сброда её не пороть, надо очередность выстраивать верную, понимаешь о чём я? Смекаешь?
Более мерзкого человека я в своей жизни и не встречал. Тем проще будет ставить его на место.
— Бабы, знаешь ли, голоса за абсолютным рубежом не имеют. Спрашивать никто не будет. Не повезло малышке, но не мы такие, жизнь такая, сам понимаешь, Антей.
— Ну теперь только осталось выяснить, кто будет решать?
— Решения, положим, на мне будут, но без диктатуры, мы всё это проходили, Антей. У нас же будет полная демократия, свобода выбора. Голосование и прочее, сам понимаешь, здесь жёсткой рукой мы ничего не решим. Люди должны ощущать свободу в консервной банке, иначе ничего не выйдет.
— Но последнее слово за тобой?
— Ну положим за мной.
— А почему не за мной?
Он посмотрел на своих «союзников», и они все рассмеялись в голос.
— Извини, брат, но ты не подсуетился вовремя, посему место принятия решений уже занято.
Они не чувствовали во мне угрозы. Очень зря.
— Не брат я тебе, гнида кривозубая. Ты вообще, как к людям подходишь? Спрос какой-то себе позволяешь, предложения вкидываешь. Ты кто такой вообще? Представиться не хочешь для начала? Ты с чего вздумал, что решать вообще что-то можешь? Не по понятиям общаешься, мульку не раскрываешь даже, не говоря уже о том, чтобы уважительно обращаться. Есть чем ответить за базар свой гнилой?
— За базар спрашивать меня вздумал?! — он разозлился, но пока ещё держал себя в руках. — Ты положение сначала займи, потом зубки показывай. Оглянись вокруг и прикинь варианты, я тебе предлагаю возможность. И предлагаю её последний раз. Если не согласишься, после той дефки тебя раком поставим и будем всем круизером пороть, пока не сдохнешь, усёк?
О, да, я усёк. Не успел он договорить эту фразу, как ему прилетел удар правой рукой прямо в кадык, и гнилостный ублюдок начал хрипеть и кашлять, аки свинья с перерезанной глоткой. Но я не планировал его убивать, поэтому силу удара рассчитал четко. Чтобы вышел из строя, а сознания не терял. Сразу после этого левым оверхендом я легчайше отправил поспать ближайшего вертухая, который не отличался габаритами. Затем отпрыгнул назад, проехавшись задницей по столу, развернулся и слез с обратной стороны, подхватил табуретку и зашвырнул её в опешившего бугая, рванувшего за мной, но не успевшего совершить такой же ловкий манёвр. Глухой стук прямо о черепушку, и он отправился в нокдаун, но не выключился. Я его добью позже. Ситуация слегка накалилась. Двое вышли из боя, один скоро очухается и ещё двое лезут за мной через стол. Они больше меня и сильнее. На моей стороне только скорость.
Стоп… Один лезть перестал. Внезапно его тело с опешившим взглядом что-то потянуло обратно. После из-за него вынырнул Овцебык и мощным хуком уложил ублюдка. Да вот только в отличие от меня силы он не рассчитывал, и я услышал характерный хруст челюсти. Отдельно порадовал тот факт, что десантник не кинул меня и сдержал своё слово. Хорошо, что он себя не выдавал. Это было мудро. Эффект неожиданности сработал на ура. После того, как он расправился с ближайшим противником, Овцебык тут же метнулся к бугаю и всадил ему знатную двоечку, отчего тот уже окончательно развалился и рухнул на пол.
На меня же летел последний, но свежий и вооружённый ножом. Я упёрся в кого-то, кто обедал позади меня, и он оказался крайне недоволен, мощно меня оттолкнув. Едва изловчившись, я увернулся от пера, схватил врага за запястье и попытался выбить у него оружие. Поначалу не выходило, в процессе я получил два крепких удара по лицу, но через пару мгновений, сработал чуть тупивший нейрошторм, я сжал его руку так, что он отпустил нож в ту же секунду. Затем я поймал вторую руку и посмотрел ему прямо в глаза. Он был под чем-то. Понятно. Этот черепаший вертухай вычленил отмороженных наркоманов, подкормил их тем, что пронёс нелегально и вуаля, банда из пяти человек готова!
Справиться с этим было не очень просто, но его нейрошторм явно уступал моему, ко всему прочему, он и сам был не так вынослив, хотя визуально меня по габаритам превосходил. Его слабые предплечья с нетренированными пронаторами и супинаторами стали сдавать. Поэтому он предпринял пару жалких попыток ударить меня ногами и головой, но ничего путного не вышло. Я резко отпустил его руки, зная, что реакции на защиту у него не хватит из-за потери огромного количества сил на борьбу. А вот у меня с реакцией всё в порядке, поэтому я успел нанести аж серию из четырёх ударов с завершающим прямым с отходом на шаг назад. Он слегка поплыл, что мне и потребовалось, чтобы окончательно добить его хайкиком, прилетевшим прямиком в ухо.
Из раковины хлынула кровь, его обмякшее и потерявшее связь с реальностью лицо приземлилось на стол, затем он попытался что-то невнятное промычать, после чего вырубился аккурат к моменту, когда подбежал старшина с надсмотрщиками, заметившими нож в руках.
Меня быстренько заломали, но я не сопротивлялся. В процессе поймал на себе безразличный взгляд той девушки, за чью честь я косвенно вступился. Овцебык сам поднял руки, после чего нас увели из столовой, но я не мог никак перестать улыбаться, ибо был очень доволен собой и занимаемым ныне моим местом в прайде. Если это и не самое высокое положение, то в любом случае, я показал, что могу конкурировать за любые позиции.
В каюте капитана было просторно, открывался вид из небольшого окна на открытый космос, ближе к окну примостился весьма увесистый, красивый, но до ужаса затасканный временем, дубовый стол. Под ногами красный ковёр, которому самое место в музее. Стены, местами грубо обитые деревянными панелями, выглядели довольно архаично. Слева от меня стоял стол со спиртным и колодой карт, справа был диван с глубокими вмятинами на подушках. Верхний слой искусственной кожи давно стёрся, оставались лишь небольшие тёмные островки «выжившей» обивки. Когда-то это был прекрасный чёрный диван, а теперь серый, с огромным количеством разводов. Надеюсь, это разводы от чая или от виски.