Я стоял, как вкопанный. Я не то, что не в курсе, я вообще впервые в жизни такое вижу! Даже в учебниках не встречал. Даже баек про таких тварей никто не рассказывал!
— Стальные насекомые? — протянул Овцебык. — Надеюсь, в корабле нет щелей, через которые они могут к нам пробраться? Не очень хочется, чтобы такая залетела в нос или в ухо…
— Чёрт! — воскликнул я. — Вентиляция!
Я ринулся перекрывать все вентиляционные отверстия, которые имелись на корабле. Да, прямоточной вентиляции тут не было, всё фильтровалось. Но так как я не знал всех конструктивных особенностей, перестраховаться не мешало бы.
Мушки тем временем облепили почти все окна и ходили шелестели своими крохотными лапками. За ними едва виднелся конструкт, который пришёл в движение.
— Он двигается?!
— Что?
— Но это многое объясняет…
Однако движение по часовой стрелке вокруг своей оси быстро прекратилось, и он снова застыл на месте.
— Антей! — воскликнула Герда. — Где стенограмма полётов?! Нам срочно нужно понять, что за дерьмо здесь творится!
Гениально… Герда очень вовремя и очень точно подметила то, что мне в голову до сего момента ни разу не приходило. Стенограмма полётов. На таких круизерах всегда пишется стенограмма всех полётов с фиксацией важнейших событий. Как правило их надиктовывает тезисно капитан, но это может делать и старший помощник. Я подошёл к ней, взял за плечи и поцеловал её страстно в лоб.
— Ты гений!
Она застыла в оцепенении, мои действия вызвали кратковременный ступор.
Спустя пятнадцать минут, мы извлекли данные из древнего бортового стенографа и вывели их на ручной мастердек. Картина начала потихоньку складываться.
— Я не просто так говорил о том, что это путь в один конец. Подняв данные отчётов, я обнаружил, что мы являемся далеко не первой группой, прибывшей на Доминус-552.
— Планета называется Доминус?
— Планетоид. Все группы, которые сюда отправлялись — погибали. Некоторых признавали пропавшими без вести. Зато они успевали сделать кое-то важное: разместить сканеры и запустить какие-то беспилотники.
— Это развед-дроны, мне сказали, что они нужны для восстановления карты местности.
— Вот смотрите!
Я ткнул пальце в мастердек в том месте, где были данные по рельефу, ландшафту и полётным данным.
— Рельеф планетоида существенно меняется. Причём не за тысячелетия, даже не за столетия. Всё меняется чаще, чем раз в год.
Стенограмма полёта номер 487
Прибытие на Доминус-552 состоялось успешно. Приземление на единственный островок безопасности, который имеется в секторе, прошло успешно. Карта окружающего ландшафта полностью изменилась. Если ранее на северо-востоке и на западе были высокие горы, то теперь там бескрайние равнины. И наоборот, где были когда-то равнины, выросли высоченные скалы. Форма меняется из года в год. Сейчас они напоминают вытянутые конусообразные шпили, как акульи зубы. Ранее в прошлом году горы напоминали скорее продолговатые хребты, которые тянулись на многие километры. Несмотря на программу терраформирования, проводимую здесь пятьдесят лет назад, изменить атмосферу не удалось. Доминус-552 как будто не хочет, чтобы его меняли…
— Он верно уже сходил с ума, когда писал очередную стенограмму. — добавила Герда.
— Смотри дальше.
Группа 487 успешно запустила несколько зондов, а также смогла преодолеть большое расстояние до предполагаемого второго островка безопасности в секторе. К сожалению, планета не предназначена, ни для колонизации, ни для добычи ресурсов. Я это понял уже после полёта номер 15.
— Группы сюда присылают на верную смерть… Просто, чтобы обновить карту. — тихо произнёс Овцебык.
— Да, не тот контракт мы выбрали, товарищи. Надо было соглашаться на тюрьму на Плутоне.
— Тебе тоже её предлагали? — спросил меня Овцебык, широко улыбаясь.
Результаты вылазки номер 487
На радаре отображается тридцать четыре члена группы. Они не двигаются. В рамках текущих условий это можно расценивать, как смерть. Тридцать пятый участник экспедиции на радаре не наблюдается. Заношу в протокол, как пропавшего без вести. Может быть, он смог найти зону, где удастся выжить какое-то время? Даже если так спасательные операции по контракту не предусмотрены. Направляюсь в систему Ксерион для набора новой группы.
— Теперь начинаю понимать, почему он был дёрганый, местами нервный и совершенно не переживал насчёт того, что все контрактники могут друг друга поубивать. — пробубнил я себе под нос. — Вероятно, он медленно сходил с ума от безысходности. Старое корыто не продать, новое не купить, контракты с низкой маржинальностью, единственная стабильная работа.
Из-за плотности атмосферы, атмосферного давления и растущего с каждым годом парникового эффекта, орбитальные спутники не подходят для наблюдения рельефа. Они ничего не видят из-за постоянного смога вокруг планетоида. Спускаемые модули с орбитальных станций очень быстро выходят из строя. К сожалению, причина поломки до сих пор остаётся для нас загадкой. Судя по данным спектрального анализа, на планетоиде возникают мощные электромагнитные импульсы, способные выключать технику. Природа этих импульсов нам пока не ясна.
— Кажется я вижу природу этих импульсов напротив нашего корабля. — буркнул я себе под нос.
— Может быть эти мушки стали причиной поломки? Судя по всему, они атакуют любые объекты, отличающиеся по сигнатуре от них.
— Без понятия…
— Зачем МОЗК нужно обновлять карту ландшафта? Здесь какие-то ресурсы? Или может быть наши конкуренты, которых можно выбить? — спросил Овцебык.
— Сложно сказать…
— Ребята, смотрите, — перебила нас Герда. — я нашла ещё одну важную запись. Отмотала чуть-чуть назад.
Полёт номер 14
Поступили данные о том, что база, построенная на Доминусе-552, исчезла с радаров, а сотрудники перестали выходить на связь. Несмотря на активное терраформирование, убрать плотный, тёмный смог, окружающий Доминус — не получается. А между тем, из-за этого смога здесь каждый год повышается температура на 0,2 градуса. Мощный парниковый эффект может привести к тому, что через 100 лет планетоид будет неколонизируем. И на нём будет невозможно добывать ресурсы. Меж тем, как мне сообщили на СГО-Ксерион-1, ресурсов на планетоиде тьма, начиная с платины, заканчивая ценнейшей для нас «красной ртутью» и сто девяносто четвёртой.
— Сто девяносто четвёртая ртуть? — уточнил Овцебык.
— Да. — ответила ему Герда.
На планетоиде встречаются целые озёра красной ртути, но в силу постоянно изменяющегося ландшафта, озёра тоже меняют своё местоположение, а также могут взрываться. Единственная проблема остаётся в том, что в силу целого ряда особенностей планетоида, добыча ресурсов и долгое нахождение на нём остаются невозможными и по сей день. Но в МОЗК сообщили, что уже работают над решением этих проблем. Видимо, тут не просто много ресурсов, а это настоящий священный Грааль для дядек сверху.
— В общем, понятно, здесь мёдом намазано ресурсами, но подобраться к ним никак не удаётся. Вот и бесятся.
— Тут ни слова про эти конструкты и непонятных мушек…
— Разберёмся позже, пока они вроде есть не просят. — уверенно произнёс я. — Нужно проверить все системы и прикидывать, как мы отсюда будем делать ноги. Мне вообще-то ещё предстоит отомстить человеку, из-за которого я тут нахожусь! — я повернулся к Герде и Овцебыку. — Я надеюсь, вы не сильно будете переживать, если ваш контракт накроется медным тазом?
Герда оказалась весьма подкована в вопросах полётов, даже не пришлось объяснять какую-то базу, не зря училась на управление беспилотниками. Хоть поначалу разница кажется колоссальной, но на деле многие нюансы совпадают. Тело капитана мы завернули в тряпки, положили на стальную пластину и морально проводили в последний путь. Вероятно, он был не самым лучшим человеком во вселенной, мягко говоря, но надо оставаться людьми даже в такой ситуации. В дальнейшем мы можем отправить его в открытый космос, если выберемся отсюда, либо же… А других вариантов я пока не придумал. С телом Сергея мы поступили точно так же.
Овцебык довольно быстро вернул себе способность ходить почти не хромая. Хотя рана приличная, на этом космаче всё заживало, как на собаке. Главная задача нашего коренастого рыжего десантника — получить чёткое представление о нашем боезапасе, а также проанализировать возможные вооружённые стычки. Я ему выдал блюпринты со схемами корабля, которые он тщательно изучал, примерно прикидывая, как нам позиционироваться, если случится какое-нибудь непредвиденное дерьмо.
Я же проверял все системы посудины и сказать честно, пребывал в состоянии осторожного оптимизма, так как судя по показателям, у нас всего хватало и жизненно важные системы продолжали функционировать.
Но всё равно ряд проблем оставался открытым. Взлететь и покинуть планетоид мы сможем. Но куда отправимся? Хватит ли топлива до ближайшей системы? Даже если хватит, есть ли в этой системе человеческое присутствие в нужном масштабе? В конце концов мы за абсолютным рубежом и это проблема.
Чисто технически мы могли вернуться в систему Ксерион, но я не знаю, что нас там ждёт, наше присутствие там крайне ограничено, и скорее всего Лемешев никуда не делся с ОСТ-1. Было бы конечно здорово прилететь, протаранить ОСТ и быть уверенным, что вместе с собой унёс жизнь своего заклятого врага. Но мне как-то хотелось ещё и отпраздновать победу, а не встретиться в аду.
Ко всему прочему погибнет огромное количество невинных людей, сотрудников, друзей, пилотов. Возможно, на станции будет Кобра и Ворон… Поэтому Ксерион не подходит. Нас всех попросту повяжут и отправят уже конкретно на Плутон, конкретно на много лет. Это будут уже не жалкие четыре года, а намного, намного больше.
Проблему с Угольком никто не отменял. Вдолгую, у них больше шансов выжить, чем у нас, потому что у них есть еда. И к сожалению, они с нами связаны узами корабля. И если корабль тронется с места, то они полетят вместе с нами. Возможно, они будут недовольны тем, что не управляют ситуацией, но всё