Относительно учения, которое лежало в основе ИДР, компьютер умалчивал. Волонтеры не крестились, не обрезались, не брили себе голову и не приносили жертв. Ничего не было известно об их культах и обрядах, и даже слово «Бог» почти не встречалось в их брошюрках.
Впрочем, теология мало интересовала Доктора Керимова. Гораздо важнее казалось ему выяснить, почему в тексте договора у ИДР был указан один юридический адрес, а в каталоге Министерства юстиции — другой.
Он проверил этот самый другой адрес, забравшись в базу данных о коммерческой недвижимости. После недолгих поисков выяснилось, что оба офиса занимает фармацевтическая фирма «Антитокс супер плюс». Ее телефоны совпадали с телефонами института.
— Просто коммунальная квартира, а не юридический адрес, — сказал Гранцов.
— Интересный вариант, — задумался Доктор Керимов. — Химичат наши сектанты. Наверно, работают на пару с этими медиками. От налогов уходят. С людей деньги собирают, на лекарствах прокручивают. Миллионы можно так делать.
— Что-то я никогда про такую фирму не слышал, — заметил Поддубнов.
— Да ты, Макарыч, и лекарств никаких не знаешь, кроме йода и спирта.
— Как это не знаю? А мазь Вишневского?
Керимов постучал карандашом по колпаку настольной лампы, призывая гарнизон к тишине:
— Знаете что? Или вы идете гулять, или сидите тихо, не мешайте.
Гулять по бункеру ни Гранцов, ни старшина не пожелали, поэтому оба притихли за спиной Керимова, который уже забыл об их существовании, переселившись в Интернет.
Поисковые системы хоть и не сразу, но вывели его на слово «Антитокс». Правда, написанное латинскими буквами. Оно украшало вывеску сайта с яркой бегущей строкой: «Кочующие врачи-отравители из Антитокса». Надпись повторялась на двенадцати языках. А в центре пылали огненные письмена на черной стене: «Хочешь знать правду об Антитоксе? Спроси меня!»
Керимыч кликнул по выделенному слову, и перед ним развернулся огромный каталог ссылок.
— Кто-то постарался, — проговорил он. — Наверно, сильно обидел его наш Антитокс. Ну что, почитаем? Или будем наш институт искать?
— Чует мое сердце, это один хрен, — вздохнул Поддубнов. — Давай копай про отравителей.
Сообщения про фармацевтическую фирму были разбросаны по всей сети, спрятавшись в электронных газетах.
Доктор Керимов на секунду оторвался от монитора и лихорадочно принялся перелистывать страницы старенького англо-русского словаря. Потом еще раз перечитал какой-то выделенный абзац из компьютерной статьи и звонко шлепнул себя по лбу.
— Машалла! — воскликнул он. — Смотри, что я нашел! Вот почему их вышибли из Португалии! Эти супер-плюсы попались на наркотиках! Вот, слушайте: «…обвиняются в том, что сознательно вводили опиаты в состав своих витаминных смесей».
— И чем дело кончилось? — спросил Поддубнов.
— Менеджер по технологии попал под суд, фирма закрылась. Потом такая же история повторилась в Швеции и Дании. И вот еще что! Пишут, что фирма принадлежит Конгрессу психической реабилитации!
— Это что за зверь? — спросил Гранцов. — Родной брат нашему институту?
— Подожди, подожди… Ага, есть выход на институт! Только он по-другому называется… Всё, попались, отравители, — с довольной улыбкой сказал Доктор Керимов. — Тут все очень хитро запутано, но мы разберемся.
Ночью они включили аппаратуру, которая называлась «Большое Ухо», и послушали, о чем болтали охранники на постах и предводительница по своей «дельте». Гранцов набросал схему радиосети, а Керимов обработал ее на компьютере. Гости держали связь с Питером и Псковом. Речь шла о доставке больных.
Использовать Систему для несанкционированного контроля за эфиром стало возможным тогда, когда о ней напрочь забыли.
Летят самолеты — привет Конверсии! — военно-транспортные «Русланы» несут во чреве целый табун иномарок.
Плывут пароходы — привет Конверсии! — в кубриках и башнях, у торпедных аппаратов и счетверенных пулеметов весело галдят интуристы.
А спутник, одиноко повисший в космосе — почему бы и ему не сослужить службу просто от скуки? Салют, Конверсия!
Керимов подключил «Большой Глаз», просто для профилактики и настройки, и на дежурном мониторе начали вырисовываться контуры Базы и мерцающие крестики на ее периметре — так выглядели из ближнего космоса охранники, докладывающие по рации: «Сто сорок первый — сто седьмому, прошел сектор девять».
Доктор Керимов создавал свою программу из подручного материала, не подстраиваясь под устаревшие инструкции и нормативы. К тому же предполагалось, что на боевом компьютере будут работать только свои — то есть сам Керимов и Гранцов. Поэтому на неподготовленного зрителя картинка, появившаяся на мониторе, могла бы произвести неизгладимое впечатление.
Заставку Керимыч взял из одной игры, карту местности из другой, обозначения объектов — из третьей. База выглядела, как крепость, обнесенная могучей стеной. Машины на трассе обозначались разноцветными всадниками, а посты ГАИ — пещерами людоедов.
Каждый новый источник радиосигнала получал свое изображение автоматически. Если источники образовывали сеть, то они выделялись своим цветом. Было еще много других графических находок, но не они составляли главное достоинство программы.
Программа Доктора Керимова работала в реальном времени. Все, что происходило в эфире, практически моментально отражалось на нескольких мониторах, в разных масштабах, с записью текстов на несколько магнитофонов. На программу работали, сами того не ведая, десятки наземных антенн и несколько спутников.
— Настройка сбилась, — доложил Керимов. — Сто раз говорил, надо новую программу делать, чтоб никогда не сбивалась.
— Сделай, кто тебе не дает, — сказал Гранцов.
— Память не дает. Память опять надо добавить. И вообще процессор менять пора, уже у меня терпения не хватает с этим работать.
— Ты же менял весной! — вспомнил Поддубнов.
Керимов даже рот открыл от удивления:
— Слушай, как ты все помнишь! Каждый кусок мыла помнишь, каждую тряпку…
— Он даже каждую фанерку помнит, — сказал Гранцов. — Смотри, это что?
Он ткнул пальцем в монитор, где пара крестиков перемигивалась за пределами Базы.
— Я же говорю, сбилась настройка. Надо опять в программу залезать… — Керимов с досадой поцокал языком и выругался по-своему, загибая пальцы: — Этот виндоуз-шминдоуз, этот паскаль-маскаль, кто все это придумал…
Он, как всегда, не досказал, но на этот раз его перебил Гранцов:
— А может быть, это просто кто-то из охранников за колючку ушел?
— Может быть, — сказал Керимов, барабаня по клавиатуре и переругиваясь с компьютером: — Ара, ты что? Вообще с ума сошел, что ли? Частота уже другая. Все неправильное. Координаты неправильные, частота неправильная, сеть неправильная. Что, у нас вирус завелся?
— Завелся, но не у нас, — догадался Гранцов. — И не вирус. Это в лесу кто-то шатается с рацией. Давай-ка их перехватим.
— Поздно, — сказал Керимов. — Уже ушли.
— Ты их засек? Записал?
— Только частоту.
— Так, — сказал Гранцов. — На всякий вирус есть свой пенициллин. Сядь на их частоту, они еще вылезут.
Но лесные «вирусы» так больше и не проявились.
Керимов сидел перед компьютером всю ночь. Утром Гранцова разбудил писк работающего принтера. Он подошел к рабочему столу, и, позевывая, принялся читать сводку, которую составил Керимыч. Сам же автор сводки заснул в своем вертящемся кресле, прикрывшись пиджаком и надвинув на глаза широкую кепку.
Институт Духовного Возрождения (Духовной Реабилитации), он же Академия Меры и Чисел, он же Всемирный Центр Объединенных христиан за демократию, он же Конгресс Мировых религий, и еще шесть наименований на иностранных языках. Руководство — одно и то же, меняются только звания. Президент Академии работает вице-президентом Конгресса, и наоборот. Адресов маловато, всего три на такую прорву подразделений. Один из адресов показался Гранцову знакомым. Еще бы — ведь там совсем недавно располагался Гошкин офис!
После установочных данных на российских руководителей организации шел напечатанный мелким шрифтом «Краткий Курс истории ИДР».
Мичман Поддубнов, сопя, навис над плечом Вадима:
— Что за листовки? Ага, нарыл-таки Керимыч компромату два чемодана!
Назвать эти сведения компроматом можно было с большой натяжкой. Разве такую солидную организацию могут скомпрометировать отдельные факты подкупа должностных лиц? Сегодня должностных лиц не подкупает только ленивый. А в том, что фирма, принадлежавшая Институту, поставляла просроченные медикаменты, были виноваты таможенники, задержавшие груз. И это было доказано в суде.
Вообще судебные процессы тянулись за Институтом, словно шлейф дорожной пыли. Самым громким выигранным делом была тяжба с хаббардистами. Те безуспешно пытались уличить возрожденцев в плагиате и доказывали, что все технологии промывания мозгов, применявшиеся в ИДР, были почерпнуты из трудов Хаббарда. Как раз в то время борьба с пиратством стала очень модной темой, и суды сразу нескольких европейских стран были готовы стереть в порошок беззастенчивых воришек из Института. Но неожиданно для всех дело приняло совсем иной оборот.
В сети Интернета вдруг появились секретные схемы всех классов и ступеней развития, которые хаббардисты предлагали своим клиентам. Из этих схем следовало, что несчастные олухи, записавшиеся за сто долларов на первый курс «очистки сознания», достигнут окончательного результата отнюдь не по окончании этого курса. Им тут же предложат второй курс, подороже, а отказ будет расцениваться как враждебное действие. Всего же таких курсов будет четырнадцать, и общая сумма расходов на очистку и обучение составит ровно 64 тысячи долларов. Ко всем этим схемам прилагались фамилии и адреса руководства хаббардистов, размеры их гонораров, а также фрагменты служебной переписки.
Это был хороший отвлекающий маневр. Хаббардисты заявили, что все это клевета и выдумки, но тут же объявили крупное вознаграждение за голову неизвестного хакера, проникшего в их компьютерную сеть.