Айя отстранилась, заглянула ему в глаза и с дрожью в голосе спросила:
— Вы будете беречь себя? Вы обещаете мне?
— Конечно, дитя моё, — кивнул Гарольд. — Ведь я король. Моё дело стоять позади войска и отдавать распоряжения, так что моя жизнь не будет подвергаться опасности.
Айя шмыгнула носом, утёрла глаза и несколько приободрилась.
— К тому же со мной будут Гюрт, Леофвайн и другие славные воины. А также твой любимый Рагнар! — продолжал успокаивать дочь Гарольд. — Рядом с ними мне нечего опасаться. А тут ещё твоя волшебная ладанка, — добродушно усмехнулся он.
— Напрасно смеётесь! — назидательно произнесла девочка. — В этой ладанке заключена могучая сила!
— Никто в этом и не сомневается, — улыбнулся Гарольд. — То-то она оттянула мне шею.
— Ну вот опять! — Айя обиделась.
Король крепко поцеловал дочь, передал её бабушке и двинулся к двери. Однако не успел он дойти до неё, как за его спиной прозвучало:
— Гарольд!
Графиня, неожиданно для самой себя, остановила сына.
— Что, матушка?
— Если сможешь, сохрани жизнь брату... — тихо попросила старая Гита.
— Постараюсь, — кивнул Гарольд и вышел из комнаты.
Король обсудил с городскими старейшинами и представителями духовенства неотложные дела, наскоро попрощался с женой и в сопровождении Рагнара покинул дворец. Они перебрались через Темзу, вскочили в сёдла и стремительно понеслись по кривым улочкам предместья. Целью их путешествия был знакомый монастырь, до него добрались довольно быстро.
На сей раз Гарольд не стал подыматься на холм, он въехал в ограду, спрыгнул с седла и подошёл к воротам. Постояв подле них в нерешительности, он сделал глубокий вдох и громко постучал. В воротах открылось небольшое оконце, немолодая монахиня выглянула и недовольно спросила:
— Кто нарушает наш покой в столь позднее время?
— Король! — прозвучало в ответ.
За воротами поднялась суета, через несколько минут они отворились. Гарольд миновал растерянную привратницу и вступил во двор монастыря. Не успел он приблизиться ко входу во внутренние покои, как на пороге появилась другая монахиня. Среднего роста, стройная и ясноглазая, она всем своим видом являла достоинство. И вместе с тем что-то девичье было в её фигуре. То была Эдита.
«Будто ждала!» — пронеслось в голове Гарольда.
Узнав возлюбленного, Эдита бросилась к нему, пала на колени и прижала к губам его руку. Гарольд бережно поднял женщину и молча взглянул ей в глаза. Ни тени упрёка не было в них, как и в лучшие времена, они светились нежностью и любовью.
На пороге показалась мать-настоятельница. Оценив ситуацию, она с поклоном пригласила короля войти внутрь. Тем временем Рагнар привязал лошадей к ограде, уселся на придорожный камень, положил меч на колени и стал смотреть на луну.
Через полчаса король покинул монастырь, Эдита проводила его до ворот. Он поднялся в седло и хотел было что-то сказать, но женщина прижалась лицом к его ноге и глухо зарыдала.
Гарольд побледнел и на мгновение закрыл глаза. С трудом взяв себя в руки, он собрался было пришпорить коня, и в этот миг Эдита с немой мольбой подняла глаза. Такая тоска читалась в них, что Гарольд не выдержал. Спрыгнув с седла, он стал целовать её мокрые от слёз щёки — она целовала его. Им было удивительно хорошо и нестерпимо больно. Они обнимали друг друга, и никакая сила в мире не могла заставить их расстаться.
Рагнар стоял рядом — огромный, могучий, растерянный. На его глазах страдали боготворимые люди — и он ничем не мог помочь. Ничем. Единственное, что Он смог сделать, это отойти в тень, опустить голову и до синевы в пальцах сжать рукоять меча...
Холод опустился с небес, ночной ветер стал раскачивать верхушки деревьев, но влюблённые ничего не замечали. Казалось, они могли стоять так целую вечность.
Рагнар поднял голову, разомкнул пересохшие губы и глухо произнёс:
— Пора, государь.
На рассвете король прибыл к войскам. В его распоряжении были гвардия, лондонское ополчение, дружины Гюрта и Леофвайна, а также хускерлы знатных саксонских танов. Он поднял людей и ускоренным маршем повёл их на север. Всё тяжёлое было погружено на лошадей. Люди шли налегке, и Гарольд по своему обыкновению почти не делал остановок. Благодаря этому войско двигалось с необычайной быстротой, прошло всего около недели, и оно вступило в Нортумбрию. Когда до Йорка осталось несколько часов пути, король сделал у Тадкастера привал, чтобы дать людям восстановить силы.
Пока воины приводили себя в порядок и подкреплялись, Гарольд вышел за пределы лагеря и присел на пенёк у небольшого пруда. Вечер был тёплым и ясным. Лёгкий ветерок поднимал рябь на поверхности воды, лучи солнца, отражаясь в ней, искрились и переливались, словно тысячи бриллиантов.
Мимо короля проплыла утка. Разрезая грудкой жёлтые листья, опавшие с прибрежных деревьев, она чинно двигалась у самой кромки воды. Следом за ней поспешали несколько уточек помельче, по-видимому, подросшие утята. Не поспевая за матерью, то одна, то другая из них начинала быстро-быстро перебирать лапками и как бы бежать по поверхности воды. Зрелище было настолько забавным, что Гарольд невольно улыбнулся. Но улыбка быстро сбежала с его лица.
«Разлучить мать с ребёнком! Как я мог это сделать? Как?!» — подумал он и, уронив голову, закрыл лицо ладонью.
В этот момент за его спиной раздались шаги. Король обернулся и увидел Рагнара и танов, ведущих к нему молодого англа. Приблизившись, тот встал на одно колено и приветствовал повелителя.
— Кто ты? — хмуро осведомился Гарольд.
— Меня зовут Освальд. Я прибыл из Тадкастера, мой король.
— И с чем же ты прибыл? — насторожился Гарольд. — Вижу, ты привёз дурные вести?
— Это так, мой король, — кивнул гонец. — Наши дружины разбиты и рассеяны!
— Как разбиты?! — вскричал Сигевульф.
— Норвежец привёл огромное войско и сотни кораблей! — стал оправдываться англ. — С ним пришли скотты, ирландцы и фламандцы... Мы не смогли устоять...
— А Йорк? — быстро спросил король.
— Пал!
— Когда случилась битва?
— Четыре дня назад.
— Так, так, — задумчиво проронил Гарольд, обводя взглядом своих вассалов. Те растерянно молчали.
— И где же теперь графы? — вновь обратился король к посланцу.
— Сие мне неведомо, — ответил тот.
— А Гардрада?
— Стоит лагерем у стамфордского моста, мой король.
— Да... Прямо скажем, невесёлое начало, — вздохнул Гарольд.
— Так что, брат? Отойдём к Лондону? — обратился к нему граф Гюрт.
Король отрицательно покачал головой.
— Будем стоять тут и ждать Моркера и Эдвина?
— Нет, Гюрт, мы пойдём на врага. Лишь внезапность может свести на нет численное превосходство, коим он располагает.
— Выступаем утром? — спросил граф.
— До рассвета!
— Ночью?! — удивился Сигевульф.
— И что из того? Ты боишься темноты? — Гарольд усмехнулся.
— А не попробовать ли откупиться от викингов? — спросил толстяк.
— Я не торгую родиной! — отрезал король.
— Но... — открыл было рот Сигевульф.
— И кончим на этом! — оборвал его Гарольд. — Я объявил вам своё решение. Трубите отбой. Пусть люди отдохнут.
Таны поклонились и ушли в лагерь. Гарольд посидел несколько минут, затем устало поднялся и направился вслед за ними.
Повинуясь приказу повелителя, дружинники улеглись спать. Лишь в походном шатре короля мерцала свеча — глядя на огонь, он размышлял о будущем.
Прошло несколько часов. Протрубил рог, и отдохнувшее войско двинулось в путь. Саксы совершили стремительный марш-бросок по северной дороге, миновали Йорк и обрушились на ничего не подозревающего врага.
ГЛАВА 39СТАМФОРД-БРИДЖ
Тостиг без всякого аппетита жевал кусок оленины.
— Эй, Сорульф! — раздражённо крикнул он. — Ты принесёшь наконец вино?
— Уже несу, милорд! — отозвался старый оруженосец, появляясь из-за шатра.
— Тебя только за смертью посылать, — проворчал граф. — Да лей же, наконец!
Оруженосец наполнил кубок. Граф тут же осушил его и снова протянул Сорульфу. После второго кубка он заметно повеселел и коротко потребовал:
— Ещё!
— Не многовато ли с утра, милорд? — спросил старый сакс.
— Не твоё дело! — отрезал Тостиг. — Наливай!
Сорульф повиновался.
Граф осушил очередной кубок, удовлетворённо крякнул и с усмешкой произнёс:
— Теперь мне хорошо. Чего не скажешь о моём горячо любимом братце. Интересно, что он поделывает?
— Приближается к нам со всем своим войском! — ухмыльнулся оруженосец.
— Что за дурацкие шутки?! — рявкнул Тостиг.
— Какие там шутки! Оглянись, милорд! Король за твоей спиной!
Тостиг вздрогнул и чуть не свалился с табурета. Вскочив на ноги, он обернулся, картина, открывшаяся ему, впечатляла — в миле от лагеря из леса вытягивалась поблескивающая на солнце змея. Это шло королевское войско.
«О Господи! Откуда он взялся?» — с ужасом подумал граф.
Норвежцы и их союзники всполошились. Завыли рога, зазвучали слова команды, суматошно забегали полуодетые невооружённые воины.
На шум с флагманского корабля спустился заспанных! Гардрада.
— Тихо! — заревел он. — Что вы раскудахтались как куры?
— Саксы идут! — кричали ему со всех сторон.
— И из-за этого вы меня разбудили? — усмехнулся гигант. Его длинные волосы развевались на ветру, а серо-стальные глаза были холодны и спокойны. Обернувшись к телохранителям, он громко приказал: — Ярлов ко мне!
Пока предводители сбегались со всех концов лагеря, Гардрада оценивал ситуацию. Сакс как снег свалился ему на голову, войско викинга не было готово к бою. Почти вся его флотилия стояла неподалёку от Йорка — у Риколла. Небольш