— Ленивым саксам не справиться с викингами! — говорили они. — Гардрада смел и опытен. Ещё никому не удавалось победить его в битве. Гарольду конец. А наш герцог мудр и прозорлив. Он завоевал южную Англию, не пролив и капли крови! Да здравствует Вильгельм!
Захватчики покинули лагерь под Певенси и сместились к Гастингсу, стоявшему на лондонской дороге. Тут их и застало известие о поражении норвежцев и гибели Гардрады и Тостига.
— Что будем делать, монсеньор? — озабоченно обратились к Вильгельму приближённые. — Не пора ли идти на Лондон? Пока Гарольд не вернулся?
— Ни в коем случае! — ответил тот. — Если мы двинемся в глубь страны, то растеряем все свои преимущества и превратимся в лёгкую добычу. Будем ждать саксов здесь. Главное оружие Гарольда — стремительность. Вернувшись с севера, он с ходу бросится на нас. Лучники уложат половину его людей, а остальные погибнут под копытами конницы.
— Дай-то Бог! — воскликнул епископ Одо.
— Саксы ещё не знают о нашем вторжении, — размышлял герцог. — Дней десять у них уйдёт на дорогу...
— Если не больше, монсеньор, — поддакнул Фитц-Осберн. — Ведь они изранены и утомлены.
— Вот именно, — согласился Вильгельм. — Так что Гарольд появится под Лондоном не ранее двенадцатого—тринадцатого октября... Он придёт с малым числом людей. Ему придётся пополнять войско...
— А это дело долгое, — вступил в разговор епископ.
Герцог взглянул на него и продолжил:
— Как бы там ни было, у нас достаточно времени и на отдых, и на подготовку к решающей битве... Что меня действительно беспокоит, так это английский флот. Вот он-то действительно может опомниться и потрепать наши корабли.
Чтоб окончательно рассеять свои сомнения и в корне пресечь всякие надежды на возможность отступления, Вильгельм решил «сжечь мосты». Он отправил часть кораблей на родину, а остальные уничтожил на глазах у войска.
— Либо мы победим, либо здесь ляжем костьми! — заявил властелин Нормандии.
Глава 42ПЕРЕД БУРЕЙ
«Опоздал, — подумал Гарольд, узнав о новом вторжении. — Вот и третий хвост кометы опалил нашу землю. Теперь не до отречений. Теперь надо воевать!»
Он разослал гонцов ко всем родам, а Моркеру и Эдвину повелел собрать северное ополчение и незамедлительно явиться с ним к Лондону. После чего король приказал доставить в лагерь всех лошадей, каких только можно было сыскать в округе. Он посадил на них часть дружинников и спешно двинулся в обратный путь.
Повода менялась в октябре, как настроение женщины. Неяркое солнце уступало место тучам, а промозглый туман растворялся в моросящем дожде. Неизменным было лишь упорство, с которым англичане продвигались на юг. Осенний ветер взбадривал измученных людей, а жёлто-красные рощи, то и дело попадавшиеся на пути, предлагали отдохнуть и восстановить силы. Однако саксы почти не делали привалов, они ели и спали в дороге и шли, шли, шли.
Тем временем графы созвали лордов из Мерсии, Нортумбрии и северо-уэльских марок. Прошло несколько дней, прежде чем предводители северных англов в полном составе собрались в Йорке. Большинство из них не выказывало особого желания идти в бой.
— Гарольд справится и без нас! Мы и так понесли слишком большие потери! — говорили одни.
— Наши дружины обескровлены! Нам не с кем идти на юг! — вторили другие.
— Стоит нам уйти, и викинги вернутся, чтоб отомстить за своего короля! — высказывали опасение третьи.
Не молчали и скрытые мятежники.
— Надо отложиться от саксов! — кричали они. — И договориться с Вильгельмом!
Всё это напоминало норманнский Тинг. Однако в отличие от властного, целеустремлённого герцога, Советом англов руководили молодые, не уверенные ни в себе, ни в своих людях графы.
— Как поступим, брат? — спросил Эдвин.
— Не знаю... — ответил Моркер. — С одной стороны, мы имеем прекрасную возможность обрести независимость. Ведь если Гарольд и победит, что вероятно, он положит в битве большую часть своих людей и долго не сможет оправиться. А мы тем временем воссоздадим Лигу... Если же верх одержит Вильгельм, то наше невмешательство сослужит нам прекрасную службу. В обоих случаях мы останемся в выигрыше.
— Разумно, — кивнул Эдвин.
— Более того, — развивал свою мысль Моркер. — Можно поступить так, как советуют некоторые из наших вассалов...
— Что ты имеешь в виду?
— Мы можем встать на сторону Вильгельма. Ведь наш род издавна поддерживал норманнскую партию.
— Поддерживал, — согласился Эдвин. — Однако в этом случае мы разделим славу Тостига. Наш отец бился с Гарольдом в открытом бою, а эти крикуны предлагают ударить в спину!
— Ты прав, Эдвин. Есть в этом нечто мерзкое. К тому же король — наш родственник.
— Вот именно!
— Ас другой стороны, такого удобного случая может больше не представиться...
— И это верно... Так что же делать?
— Не знаю... — Моркер замолчал и озабоченно уставился себе под ноги. — Люди не хотят воевать, — вновь заговорил он, — и мы вряд ли сдвинем их с места.
— Ну, и?..
— Что ну, и?..
— Остаёмся тут? Или идём на помощь королю?
— Идём на юг, — подумав, ответил Моркер. — С хускерлами... И теми, кто последует за нами.
— Но ведь хускерлов осталось мало.
— Ничего. Я полагаю, что пока мы доберёмся до Лондона, Вильгельм и Гарольд успеют сразиться. Если король победит, мы сошлёмся на то, что опоздали по вине наших вассалов. Если же верх одержит Вильгельм, поступим по обстоятельствам...
— А если мы поспеем к битве?
— Это маловероятно.
— И всё-таки?
— Не забегай вперёд, брат. Там будет видно.
В то время как англы решали — идти им на юг или нет, дружины Гарольда уже подходили к Лондону. Всего шесть дней понадобилось им, чтоб совершить этот головокружительный марш-бросок. Вступив во дворец, король первым делом спросил:
— Каковы силы норманнов?
— Более пяти тысяч тяжеловооружённых дружинников и две тысячи рыцарей, — ответил один из лазутчиков, побывавших во вражеском лагере.
— Нет, мой король. У герцога более двенадцати тысяч воинов! — воскликнул другой.
— Иными словами — около десяти, — подытожил Гарольд. — А у нас не наберётся и половины.
— Мы пропали! — ахнул архиепископ Стиганд.
— Только без паники! — одёрнул его король. — Враг, бесспорно, силён. А наши дружины потрёпанны и измотаны... Что ж, дадим людям отдохнуть. И подождём, пока соберётся ополчение и подойдут Моркер и Эдвин. С их приходом наше войско сравняется с норманнским.
— Но ведь у нас почти нет конницы! — воскликнул старый Алфвиг. — Нам нечего противопоставить рыцарям Вильгельма!
— Мы противопоставим им отвагу и умение! — невозмутимо произнёс король. — Когда наступит день битвы, мы зароемся в землю, и пусть тогда эти чванливые норманны и франки попробуют до нас добраться!
— Прекрасная мысль, — поддержал брата Гюрт.
— А пока будем копить силы, — вновь заговорил король. — Я созвал ополчение, ваша задача — принимать людей. Скупите у торговцев всё оружие, какое только сможете найти, и вооружите хоть часть ополченцев. Деньги возьмёте у казначея...
Король обвёл взглядом своих соратников:
— Итак, за дело, друзья мои, и выше носы! Мы у себя дома. Вильгельм будет разбит! Это я вам обещаю!
Прошёл день. В норманнском лагере и не подозревали, что король уже вернулся в Лондон. Всю предшествующую неделю герцог потратил на подготовку. Он добивался того, чтоб его разноплеменное войско действовало как единый слаженный механизм. 8 октября он сделал передышку и в сопровождении самых знатных сеньоров проехался по окрестностям. Прогулка была приятной, и герцог вернулся в лагерь в прекрасном расположении духа. Однако не успел он переменить платье к ужину, как на пороге шатра появился Сивард.
— В чём дело?
— Гонец из Лондона, монсеньор!
— Давай его сюда!
Оруженосец вышел и через мгновение ввёл в шатёр запылённого сакса. Тот встал на одно колено и приветствовал герцога на франко-норманнском наречии.
— Кто ты и откуда знаешь наш язык? — осведомился Вильгельм.
— Меня зовут Дерик, милорд. Я именитый торговец. А мой дед был норманном!
— Вот видишь, — обратился Вильгельм к своему советнику, — крысы уже побежали с корабля. Это хорошая примета.
— Бесспорно, монсеньор! — поддакнул лорд-сенешаль.
— И с чем же ты к нам приехал, Дерик? — благодушно спросил герцог.
— Король вернулся в Лондон!
— Что? — опешил Вильгельм. Однако он тут же взял себя в руки и задал очередной вопрос: — Гарольд вернулся один?
— Нет, милорд! С ним всё его войско!
— Силы небесные! Этого не может быть! — воскликнул Фитц-Осберн.
— От сакса можно ожидать чего угодно, — криво усмехнулся Вильгельм. «Да, Гарольд, — подумал он. Ты в очередной раз удивил меня. Теперь моя очередь».
В тревожных хлопотах минуло ещё несколько дней. Обе стороны готовились к решающей битве, напряжение возрастало. Перепуганные обыватели озабоченно сновали по Лондону, с надеждой и недоумением поглядывая на королевский дворец. А по дорогам, что вели к городу, днём и ночью двигались крестьяне, ремесленники, рыбаки и прочий бедный люд. То собирался фирд — народное ополчение. За несколько дней численность королевского войска возросла до семи тысяч человек, однако ни нортумбрийские, ни мерсийские дружины так и не пришли.
Вечером десятого октября Гарольд вновь собрал танов.
— Что скажете, друзья мои? — обратился он к ним. — Не пора ли приступить к решительным действиям?
— Нет, мой король. Надо подождать Моркера и Эдвина! — ответил за всех эрл Алфвиг.