Как-то ясным мартовским днём Эдита, по своему обыкновению, вязала. Вдруг за окном послышался стук копыт и грохот колёс.
— Что там, Хильда? — спросила девушка. — Кто приехал?
Она встала, прошла к двери и выглянула наружу. По ступеням лестницы неспешно поднималась незнакомая, богато одетая пожилая дама, её сопровождала растерянная Хильда.
Эдита вышла в коридор и нерешительно остановилась. Женщина же преодолела последнюю ступеньку и подошла к ней. Её облик был строг и надменен. Эдита насторожилась, но, вглядевшись в лицо незнакомки, неожиданно увидела хорошо знакомые черты. Она тут же догадалась, кто её посетил.
— Здравствуйте, миледи. — Девушка поклонилась и жестом пригласила гостью пройти в покой.
— Здравствуй, голубушка, — холодно проронила старая дама, входя в комнату.
— Присаживайтесь в это кресло, — несмело предложила Эдита.
Женщина расположилась в кресле и пристально взглянула на неё.
— Догадалась, кто я?
— Да, — кивнула Эдита. — Вы леди Гита, матушка Гарольда.
— Правильно, — кивнула старая леди. — Да ты не стой, тебе стоять вредно. — Тёплые нотки прозвучали в её голосе.
Эдита растерянно присела.
— Что ж, — прервала затянувшуюся паузу гостья, — вот мы и познакомились.
— Да, миледи, — пролепетала Эдита.
— Что слышно от Гарольда? — спросила старуха, поудобнее располагаясь в кресле.
— Продолжает осаду, — ответила девушка. — Несносный Гриффит никак не хочет сдаваться.
— Да, они очень упрямые, эти валлийцы, — согласилась собеседница и с гордостью добавила: — Ну ничего, Гарольд его переупрямит, терпения ему не занимать.
— Конечно, миледи, ведь он великий воин.
— Э-хе-хе, — вздохнула старуха. — Воин-то он великий, но не от хорошей жизни... В детстве терпеть не мог драться. Всех мирил. Чуть братья поспорят, сразу к нему. А теперь всё воюет и воюет, вот ведь беда.
— Ничего, скоро всё это кончится, и он опять будет с нами, — промолвила девушка и, спохватившись, прикусила губу.
— С нами? — криво усмехнулась старуха.
— Я хотела сказать... — Эдита потерянно умолкла.
Наступила неловкая пауза. Гостья пристально взглянула на девушку, покачала головой и неожиданно спросила:
— Любишь его?
— Очень... — кивнула Эдита.
— Что ж его не любить?! — воскликнула старуха. — Красив, умён, знатен. Рядом с ним можно стать первой леди королевства.
— Дело не в этом... — возразила девушка, и непрошеные слёзы блеснули в её глазах.
— А в чём?
— Он очень добрый... и ласковый... — прошептала Эдита, опуская голову.
— А если он не сможет на тебе жениться? — холодно уточнила леди Гита.
— Это не важно, — пожала плечами девушка, не поднимая головы. — Главное, чтоб ему было хорошо. Тогда и я буду счастлива.
— Не лукавь, голубушка!
— Я не лукавлю!
— Ой ли?
— Почему вы мне не верите?! — воскликнула Эдита. — Ведь я ношу под сердцем вашего внука! Или внучку!
Она решительно подняла голову и встретилась взглядом с гостьей. Улыбка светилась на лице старухи.
— Не обижайся, — вздохнула она. — Вот вырастишь ребёнка, тогда поймёшь меня...
— И тоже не буду верить?
— Помилуй Бог. Кто сказал, что я тебе не верю? — произнесла старая датчанка. — Раньше не верила, — поправилась она. — Теперь верю! Да и своего сына знаю, он плохую не выберет. Мой мальчик не таков!
Эдита с благодарностью взглянула на неё. Леди Гита пожевала губами и, подавшись к девушке, погладила её маленькую руку своей ладонью.
— Как вы похожи на Гарольда, — сквозь слёзы прошептала Эдита. — Такая же добрая.
— Это он похож на меня, — улыбнулась старуха. — Хорошо. Довольно разводить сырость! Я надеюсь, меня и моих людей накормят в этом доме?
— Конечно, конечно, — девушка вскочила на ноги. — Хильда!
— Я тут, моя госпожа. — Появилась на пороге встревоженная служанка. За её спиной в коридоре маячило хмурое лицо Соломона.
— Что с обедом? — строго спросила Эдита.
— Обед готов, моя госпожа! — обрадованно воскликнула Хильда, поняв, что всё в порядке.
— Тогда накрывайте.
— Уже накрываем, моя госпожа, — кивнула служанка, покидая покой.
— Что там? — озабоченно спросил у неё Соломон.
— Мне кажется, хорошо, — успокоила его Хильда. — Раз спрашивают обед, значит, не разругались.
Обед прошёл спокойно, гостья расспрашивала девушку о её здоровье, Эдита подробно отвечала. Она не скрывала своей благодарности, ведь во все времена родить без брака считалось делом зазорным. А то, что старая датчанка сама приехала к ней, было поступком, на который решились бы не многие. Вглядываясь в лицо пожилой женщины, слушая её спокойный голос, Эдита видела, что именно от неё Гарольд унаследовал благородство и силу духа.
С этого дня леди Гита стала частой гостьей в усадьбе. Она привезла опытную повитуху и приняла на себя все бразды правления. Временами она спорила с Соломоном, но тем не менее прислушивалась к его указаниям, ибо пришла к выводу, что ему можно доверять. Прошло две недели, и в двадцатый день марта в усадьбу прискакал запыхавшийся гонец.
— Война окончена! — доложил он. — Вассалы Гриффита предали своего короля.
— Он пленён? — спросила старая Гита.
— Убит валлийцами.
— А твой господин?
— Скачет вслед за мной!
Услышав радостную весть, Эдита вся засветилась от счастья. Но тут же на её лице появилась испуганная гримаса.
— Что с тобой, милая? — встревожилась леди Гита.
— Не знаю, — смущённо пролепетала девушка. — Мне надо переодеться.
— Началось! — ахнула Хильда.
— Спокойно! — оборвала её Гита. — Зови Соломона и повитуху.
Вскоре начались схватки. Роды протекали тяжело, но рядом с Эдитой были Соломон, повитуха и хладнокровная старая датчанка. Всё кончилось благополучно: Эдита разрешилась крепкой здоровой девочкой.
Малышку обмыли, завернули в обшитые кружевом пелёнки и положили рядом с матерью.
— В нашу породу! — довольно говорила леди Гита, рассматривая девочку. — Вылитый Гарольд!
— А если он хотел мальчика? — обеспокоенно спросила юная мать, бережно прижимая к груди малютку.
— Будет и мальчик, — кивнула старуха, — всему своё время.
В этот момент за окном послышался стук копыт, во дворе поднялась суета, заскрипели ступени лестницы, и в покой вихрем ворвался Гарольд. За ним с трудом поспевал Рагнар.
Увидев мать, граф в первый момент опешил, затем, придя в себя, благодарно поцеловал её руку, несмело подошёл к ложу и тихо спросил:
— Как ты, милая?
— Всё хорошо, любимый, — прошептала Эдита и, смущённо опустив глаза, добавила: — Вот... Девочка...
— Славно, что девочка! — широко улыбнулся Гарольд. — Мне так хотелось девочку. Можно её подержать? — обратился он к присутствующим.
— Можно, — кивнула старая Гита. — Но если ты положишь её на колени, — добавила она, — девочка будет считаться твоей!
— Она и так моя! — воскликнул Гарольд, бережно поднимая малютку. Та пристально взглянула на него, и на её губках появилось некое подобие улыбки.
— Смотри-ка, узнала, — усмехнулась датчанка. — И такая же спокойная, как ты.
Гарольд осторожно прошёлся по покою, остановился у кресла и, взглянув на мать, опустился в него.
— Вот я и отец! — не скрывая счастья, констатировал он, кладя ребёнка на колени.
Часть втораяПУТЬ К ВЕРШИНЕ
Глава 9МИР И ПОКОЙ
День за днём неяркое солнце поднималось над зелёными просторами Англии, согревая остров своими лучами. Оно отражалось в тихой глади озёр, мириадами звёзд искрилось в гребешках волн и неспешно скрывалось за горизонтом. Островитяне наслаждались миром и покоем. Не звенела сталь, не свистели стрелы, не топтали посевов кони — будто вняв заступничеству святого Дунстана, Божья благодать распростёрлась над землёй. Тучные овцы паслись на лугах, в закромах золотились спелые зерна, в кувшинах пенилось доброе пиво — лучшего нельзя было пожелать.
— Да здравствует наш славный Гарольд! — разносилось в тавернах.
Гарольд был счастлив. Он трудился не покладая рук, и это принесло свои плоды: он сумел значительно укрепить Англию и претворить в жизнь большую часть своих планов. Дабы упрочить стабильность королевства, Гарольд отдал в руки братьев ключевые уделы. Гюрт стал правителем Восточной Англии, Тостиг — Нортумбрии, Леофвайн — Кента. Сам Гарольд следил за делами саксонских графств.
Всё бы было хорошо, если бы не непомерные траты короля — богобоязненный Эдуард строил всё новые и новые храмы. В сущности, это было хорошее дело, но, кроме храмов, Англия нуждалась в новых рудниках и плавильнях, гранильных мастерских и верфях. И самое главное, ей нужна была сильная армия и могучий флот, чтоб благоденствие, пришедшее на остров, не оборвалось в одночасье.
Но денег в казне постоянно не хватало, богоугодные деяния старого короля съедали их большую часть. Гарольд пытался ввести в рамки эту навязчивую потребность сюзерена, но тот был непреклонен. Он во всём уступал фавориту, но стоило Гарольду заговорить о непомерных тратах, как между ними вырастала глухая стена. Все попытки были тщетны, преодолеть её графу не удавалось. Оставалось одно — разумно тратить то, что удавалось уберечь от фанатичного короля. Гарольд так и поступал.
Он успешно устраивал дела государства, и лишь одно дело ему никак не удавалось разрешить — то было устройство личной жизни. Вопрос о благословении Папы оставался открытым. Гарольд не раз просил Эдиту перебраться в его замок, но та, не желая компрометировать графа, под разными предлогами отклоняла предложение. Единственное, что удалось, — это поселить любимую поблизости от своего поместья.