Правда, может слишком деликатно дал понять, надо было подоходчивее... Ну ладно, позвоню ему завтра же или лучше в понедельник.., у вас завтра ведь понедельник?
— Нет, у нас завтра воскресенье. Впрочем, у вас тоже.
— А... В воскресенье не выйдет, тогда позвоню послезавтра, в понедельник. Это я сделать могу. Хотя очень надеялся...
— Надеялся, что сплавил ее нам на вечные времена! — со злобой бросила Фелиция входящей Доротке, швырнув трубку. — Ну поздравляю с крестной, моя милая, ну удружил нам этот Войцеховский, чтоб ему...
— Да в чем дело? — растерялась Доротка.
Фелиция так рассвирипела, что выболтала больше, чем хотела.
— А то, что спихнул со своей шеи на нашу это сокровище — больше не мог выдержать. Не удивительно, что Ванда богата, — ведь она не в состоянии и гроша потратить, так я поняла Войцеховского. Учти.
И знай, у нее никогда не окажется при себе денег, она ни за что не станет платить, так что сама решай.
И вечно станет требовать от нас внимания и заботы.
Странно, что сегодня не слишком барабанила. Гостей постеснялась или просто хватила лишнего и заснула мертвым сном? Однако каждый день поставлять ей шампанское я не в состоянии.
— Я тоже.
— И она останется у нас. Сама квартиру не купит, разве что ты ей купишь.
— Вы шутите? На какие шиши?
— Не знаю, дело твое. Слышала, что Войцеховский сказал?
— Как я могла слышать?
— Надо было слушать, тебя касается.
— Вы же сами велели мне выйти из комнаты.
— Не надо было выходить. Ну ни капли ума в этой дурацкой голове! Нет у меня терпения больше объясняться с тобой. А с Вандой разбирайся, как знаешь. Нашлась мне наследница...
— Да ведь и вы, тетя...
— Что? Она еще огрызается! Слыханное ли дело?
И сколько можно твердить — убери со стола.
— Вы же сами велели выйти...
— Хватит препираться! Салфетки и скатерть выстирать надо, замызгали гости дорогие...
— Включить стиральную машину?
— Сама включу. А брильянты свои спрячь куда подальше, нечего им на столе валяться. Еще увидит кто...
«Должно быть этот Войцеховский много неприятностей сообщил тетке», — подумала девушка. Она взяла в руки драгоценное колье, немного испачканное фисташковым мороженым, раздумывая, куда бы его спрятать. Но ничего не придумала и уединилась в ванной, оставив Фелицию ворчать и бушевать в кухне. По опыту знала: в таком настроении тетка еще не скоро ляжет спать.
Доротка собиралась поработать над норвежской детективной поделкой, но почувствовала — глаза сами закрываются. Махнув рукой на работу, постелила себе на диване в гостиной, колье сунула под подушку и сладко заснула.
* * *
— Плевать я хотела на эту гангрену! — сердито говорила Меланья в кухне, намазывая маслом поджаренную булочку. — Пусть дрыхнет до посинения.
Я хочу есть, и намерена спокойно позавтракать, а потом сесть за работу. А то что тебе вчера сказал по телефону Антось, я и сама могла сказать. Бесплатно.
Занятая яйцом всмятку, Фелиция проворчала:
— Я надеялась — хоть что-нибудь скажет.
— Ну хоть что-нибудь же он и сказал? — безмятежно поинтересовалась Сильвия, как всегда по утрам пребывавшая в превосходном настроении.
— Идиотка! — только и ответила Фелиция.
Три сестры завтракали в кухне, по обыкновению препираясь. Доротка пожертвовала завтраком, лишь бы пораньше сбежать из дому. В качестве уважительной причины назвала важную встречу с каким-то иностранцем. Сама же намеревалась поработать над редактурой книги в издательстве еще до прихода сотрудников.
Перед уходом металась в поисках подходящего места для хранения драгоценного колье и быстро нашла: треснувшая фарфоровая ваза, с незапамятных времен стоявшая на старинном буфете-монстре. Вазой никогда не пользовались. И можно было не опасаться, что ее выбросят — в этом доме ничего не выбрасывали, О колье Доротка и не вспомнила бы, не выпади оно на пол, когда сворачивала постель с дивана.
— А ведь я с самого начала догадывалась, — продолжала Меланья, положив на булочку еще и кусок сыра. — Уж больно-подозрительными казались мне и отсутствие у Ванды друзей-приятелей, и вся эта история с Войцеховским. Бедолага уже далеко не молод, у него семья, а Ванда впилась в него, что клещ. Вот и не выдержал, подбросил нам это... кукушкино яйцо.
— Ума палата! — насмешливо похвалила ее старшая сестра. — Раз ты такая умная, может, ты и станешь это яйцо высиживать?
— Почему я? Кто у нас главная наследница?
Вот пусть Доротка и высиживает.
— Интересно, налгала Вандзя или правду сказала?
— В чем налгала? — заинтересовалась Сильвия, обжаривая на огне остальные булочки. — В чем она могла соврать? Мы же собственными глазами видели сокровища!
Фелиция соизволила пояснить:
— Да в том, что касается оформления завещания! Кто может поручиться, что такая безответственная особа и в самом деле оформила все как следует, и сделала нас наследницами? Я собираюсь еще сегодня позвонить нотариусу. Раз Антось отказался помочь, ничего другого не остается.
Меланья задумчиво откусила кусок булки. Большая капля растаявшего масла упала ей на халат.
— Холера!.. А что ты суетишься? Ведь главная наследница Доротка, значит, на нее и надо оформлять доверенность. Не даром Войцеховский интересовался, полюбила ли она Доротку.
— Что?! Молоко на губах не обсохло!
— Она совершеннолетняя.
— Ну и что? Совершеннолетняя, да глупая!
— Не такая уж она и глупая. Что нам друг перед дружкой притворяться?
— А Ванда на лестнице подслушивает! Сильвия, взгляни-ка!
— Не подслушивает! — успокоила Сильвия сестру, выглянув за дверь. — Да и сами знаете, утро у нее начинается с бабаханья молотком.
— Заспалась, — пробурчала Меланья, пытаясь ножом соскоблить масло с халата. — Шампанское на пользу пошло.
— Выманишь волка из лесу! — прикрикнула на сестру Фелиция. — Не буди лихо. Ты что, всерьез думаешь, что будут сложности с оформлением доверенности?
— Доротка — не сложность. Неужели тебе самой хочется по банкам таскаться?
— Не хочется. Может, ты и права.
Сильвия наконец села за стол и налила себе в чай немного молока.
— Ведь и мы получаем свою часть наследства, — напомнила она. — Если о Доротке не соврала, значит, и о нас тоже. Я лично очень рада.
Сестры не упустили случая.
Меланья:
— Ты уже заготовила мышьяк или цианистый калий?
Фелиция:
— И по такому случаю собираешься устраивать торжественный обед?
— Дуры вы обе. Не будет же она жить вечно.
— Мы тоже, — сказала Меланья.
— А если ей разонравится — изменит завещание, — сказала Фелиция.
— Да перестаньте каркать! С чего вдруг не понравится? Для меня не составит труда, например, готовить то, что она любит. Да и не захочется ей еще раз заниматься формальностями, Завтрак прошел спокойно, гостья не тревожила сестер стуком и бесконечными требованиями услуг. На всякий случай Меланья мимо двери ее комнаты прошла к себе на цыпочках. Не дай Бог разбудить — поработать не даст. И впервые пожалела, что не обзавелась компьютером, не пришлось бы стучать на машинке. Может, пока воздержаться?
Не ровен час, разбудишь эту язву, а под рукой нет ни Доротки, ни даже Мартинека, придется самой обслуживать старуху. Ну уж нет, пусть этим займутся Фелиция или Сильвия.
И Меланья занялась работой.
В полвторого появился Мартинек. Его потрясли вчерашние сокровища и вызвали даже что-то вроде трудового энтузиазма. Теперь этой семейке есть чем расплачиваться за его труд. Парень очень огорчился, когда спросив о работе, услышал о проклятой раковине. Ведь чтобы ее как следует закрепить, нужно бы размонтировать старую, сменить трубы, выложить новое кирпичное основание, как следует зацементировать, подождать, пока цемент схватится... В общем, работы невпроворот. Фелиция желает, чтобы все было сделано мигом, и воду отключили не более чем на один день. Мартинек же заявил: так и быть, станет вкалывать позабыв про сон и. отдых и уложится в полгода.
К работе все-таки приступил, так и не согласовав с хозяйкой сроки, потому что из кухни завлекательно запахло лучком. На всякий случай предпринял обреченную на провал попытку подпереть раковину чурбачком. Разыскал в садике подходящий, приволок, и ему удалось совсем своротить мойку. В панике водрузил ее на место, но теперь стала протекать прокладка, вода струйкой текла на пол. Теперь у парня не оставалось иного выхода, кроме капитального ремонта. Мартинек даже представлял, что именно требуется делать, да уж больно не хотелось копаться. А главное, он органически не выносил спешки, просто руки опускались. Тут из кухни опять повеяло чем-то невыносимо вкусным, и парень приступил к делу. Где-то у Фелиции оставался цемент, битый кирпич валялся у задней стены дома.
Не было песка, причина уважительная... И еще нужен угломер для установки нового кронштейна, как же без угломера? Подготовительные работы удалось растянуть до обеда.
— Обедать не будем, пока не проснется пани Ванда? — Вежливо поинтересовался Мартинек у Фелиции, помогая ей разыскивать в подвале подходящую для кронштейна железку. И привычно демонстрируя перед хозяйкой готовность трудиться не покладая рук, добавил, — А то я мог бы пока снять раковину.
— Снимешь, когда подготовишь кронштейн, кирпичи и раствор, — проворчала в ответ Фелиция.
И вдруг до нее дошло.
— О Езус-Мария!
В прихожей Фелиция, задрав голову, прислушалась. Сверху доносился лишь не очень громкий стук меланьиной машинки. Звучал монотонно и успокаивающе, под него, возможно, неплохо спится, но сколько же можно? Пятый час...
Из кухни выглянула Сильвия.
— Обед готов. Скромный, но хороший. Соус получился удачный. Наверное, Вандзю пора будить?
Или позволишь ей спать до утра?
Именно этот вопрос Фелиция задала Меланье, заглянув в ее комнату. Меланья оторвалась от машинки — Если она всегда так спит после шампанского, я готова ей лично покупать по бутылке. Тишина и спокойствие. Только теперь понимаешь, чего мы лишились. Не стоит будить, мне надо статью закончить.