етовала. Но сдается мне, одну глупость эта башковитая американка все-таки отколола. Все свое движущееся имущество она...
— Движимое! — автоматически поправила свою домработницу пани Вероника.
— Правильно, они так и говорили — движимое, что значит пани женщина ученая, так вот свое движимое имущество, я так поняла — личные вещи она не стала записывать в завещание, пусть, кричит, они сами между собой поделят, это ведь одна семья, кричит, не подерутся чать. А я скажу — непременно подерутся, как это можно не подраться и по.., полюбовно поделить, когда там такие брильянты и прочие драгоценности? Нешто такое возможно? Хотя, может, как миллионы цапнут, на камешки и не позарятся? Там ведь такие миллионы, такие миллионы, сказать страшно...
— Ну, бывает, драгоценности и миллионы перетянут, — заметила хозяйка. — Все зависит от того, что за драгоценности.
— А этого я не слышала, — с искренним сожалением призналась пани Ханя. — Мне и самой было интересно, уж я так прислушивалась, но тут меня вызвал в свой кабинет мой адвокат, что мне его пани посоветовала, и пришлось прямо разрываться. И о своем деле говорить, и про те миллионы хотелось дослушать, а у американской старушки адвокат все ж таки похуже моего будет, спасибо пани, так он не давал той подробно обо всем рассказать, все велел к завещанию возвращаться, ну и я одно поняла твердо — ее крестная внученька.., хотя, скажите на милость, кто слышал о каких-то крестных внучках? Выдумают же иностранцы! Так вот, ее крестная внученька получит большую половину, и это, почитай, уже у внученьки в кармане, никто не оттяпает...
Пани Вероника, секретарша проектного бюро, в каменном спокойствии выслушала взволнованную речь чрезвычайно разговорчивой Хани Выстшик о какой-то неизвестной американской миллионерше и ее миллионах, к ней, Веронике, никакого отношения не имеющих...
* * *
— Так куда же она, черт побери, подевалась? — допытывалась разъяренная Фелиция. — Кому она могла понадобиться? Или мешала кому? Да признавайтесь же!
Стоявшие полукругом Сильвия, Меланья и Мартинек молчали. Им и самим хотелось знать, куда могла подеваться грубо сработанная деревянная лестница, обычно прислоненная к торцовой стене дома. Ведь не иголка же, довольно крупный предмет — и с концами. Исчезла как мираж в пустыне, Ги даже следов не осталось. Следы смыл ночной дождь.
Дождь лил все воскресенье, как зарядил в полдень, так до ночи и лил. Льющаяся с крыши вода успела вырыть порядочную канаву под домом. Водосточная труба не действовала, и все знали почему.
Какая-то птичка еще весной свила в ней себе гнездышко. Птичка, похоже, была не маленькая. Гнезд не ликвидировали в зародыше, сначала из-за яичек, потом из-за птенчиков, а потом о нем все забыла Вспоминали лишь во время очередного дождя, когда карабкаться на крышу по приставной лестнице представлялось невозможным, ибо почему-то никогда не оказывалось в подходящий момент под рукой ни До» ротки, ни даже Мартинека, а немолодым женщинам ликвидировать пробку под проливным дождем — это, знаете ли... Но на сей раз Фелиция решительно взялась за дело и уже утром в понедельник поручила Мартинеку во что бы то ни было проткнуть трубу. И вот нате вам, исчезла лестница!
Никто из присутствующих не признавался, что пользовался лестницей. Более того, Меланья тут же намекнула, что пользовалась ею сама Фелиция, которая по склеротичности затащила ее потом в несусветное место и, естественно, забыла куда именно. Фелиция разъярилась еще сильнее и распорядилась немедленно обыскать весь садик.
Присутствующие не успели и шагу ступить, как в садике появилась Доротка, а за ней следовал комиссар Бежан. Им не пришлось ни звонить, ни стучать, ибо калитка была распахнута настежь.
— Это ты брала лестницу? — набросилась Фелиция на племянницу. — Когда я тебя научу класть вещи на свои места?
— Не брала я лестницы! — решительно отмежевалась Доротка. — Не прикасалась я к ней с той поры, когда ты заперла тетю Сильвию в подвале, и замок захлопнулся. Понятия не имею, где она.
— Не имеешь, так ищи! Шевелись! Вряд, ли она самостоятельно отправилась на прогулку.
Доротка растерянно огляделась, Мартинек не торопясь двинулся куда-то в неопределенном направлении. Садик у дома был совсем маленьким, но так густо зарос кустами и прочими растениями, что под их пожухлой листвой могли незаметно покоиться и десять лестниц. Взяв в руку мокрую палку, Меланья принялась без энтузиазма раскапывать слежавшуюся кучу листьев и веток. Сильвия, подумав, последовала его примеру.
До Фелиции дошло, что появился Бежан, и она восприняла его как специально ниспосланную небесами полицейскую помощь.
— О, хорошо, что пан появился! Кто-то украл нашу лестницу. Займитесь этим.
Бежан прибыл для того, чтобы заняться другим делом, но очень скоро понял — лестницы ему не перебороть. Пришлось выслушать несколько хаотичный рассказ о птичке и ее гнездышке, убедиться собственными глазами, какие разрушения производит дождевая вода и прийти к выводу о необходимости прочистить водосточную трубу. Правда, по его мнению, это следовало сделать бы сверху, со стороны крыши.
Учитывая небольшие размеры садика, отсутствие в нем лестницы удалось установить довольно скоро. Фелицию уже трясло. К счастью, пропажу отыскала Меланья. Ей надоело рыться в мокрой земле и она отправилась домой, обойдя дом с другой стороны, где было не так мокро. На лестницу напоролась, больно ударившись голенью.
— Слепая команда! — крикнула она Фелиции. — Зачем искать по всему саду, если она тут лежит?
Тащите, если надо.
И растирая лодыжку, отправилась домой. Тащить лестницу взялась мужская часть присутствующих с эфемерной помощью Доротки.
Фелиция неотступно следовала за лестницей, ворча:
— Интересно, кто же ее сюда положил? Не я, это уж точно. Еще три дня назад лежала на месте, помню, я еще споткнулась об нее, кому же это понадобилось...
— Заткнись! — прикрикнула на сестру Меланья. — Неважно, кто положил, во всяком случае, поступил умно, здесь ни куч хвороста, ни досок А до верхнего края водосточной трубы она все равно не дотянется, и слетит твой Мартинек как пить дать.
Нужно с крыши подлезть...
— Не с крыши, а тогда лучше с балкона. До балкона лестницы хватает. А потом ее на балконе поставить...
— И что? В карниз упрется. Тогда уж Мартинек точно слетит...
— Пусть делает что хочет, а трубу прочистит! С меня достаточно этого потопа, того и гляди до самого фундамента пробьется вода.
Длинная, четырехметровая лестница оказалась удивительно легкой. В этом убедился Бежан, который в конце концов нес ее один, и, последовав указаниям Фелиции, приставил ее к стене у балкона. Мартинек взобрался по ней. В самом деле, до водосточной трубы оставалось совсем немного, но до гнездышка не меньше метра по горизонтали. Можно было переставить лестницу, но тогда мешал выступающий карниз.
Проклятое гнездышко оставалось недоступным.
— Я же говорила — надо вызвать пожарных, — сказала Сильвия.
— Я же говорила — надо подобраться с крыши, — сказала Меланья.
— А Мартинека за ногу к трубе привязать? — огрызнулась Фелиция. — Втащи лестницу на балкон! — приказала она парню.
— Так ведь все равно до слива не дотянуться! — возразила Доротка. — А в нем еще и покопаться надо.
Бежан снизу наблюдал за спектаклем. Вот интересно, когда же хоть одна из эти баб сообразит — своими силами им не справиться, тем более, что упомянутое гнездышко наверняка уже давно проскочило внутрь сливной трубы и ее надо прочистить как следует, а это под силу лишь специалистам-кровельщикам. Теперь не проблема вызвать двух ловких парней с соответствующими инструментами. А этот их Мартинек ни ловкостью, ни сообразительностью явно не отличался.
— А в какую комнату выходит балкон? — вдруг спросил полицейский. — Что-то я его не заметил, когда осматривал внутренние помещения.
— Он выходит в верхний холл, — ответила стоящая с задранной головой Доротка. — Вы не заметили, потому что частично закрывает его шкаф. А он наверняка свалится с трубы и убьется насмерть...
— Мартинек, а ну слезай! — крикнула снизу Меланья. — Не слушай эту идиотку, мою сестру.
Да не так, не так, зачем же по лестнице, раз ты уже на балконе? Через дом пройди!
Уже занесший ногу через перила Мартинек послушно опустил ее, послушался умного совета, толкнул балконную дверь, оказавшуюся незапертой и исчез из виду.
Фелиция в ярости напустилась на Меланью.
— Раскомандовалась, дубина! А теперь что же, так все и останется? Зима идет, вода замерзнет в трубе и все обрушится!
— От дубины слышу! Пусть уж лучше водосток обрушится, чем этот придурок. Надо вызвать кровельщиков.
«Наконец-то слышу умное слово», — подумал Бежан.
— А платить ты будешь? Они ведь задарма работать не станут!
— И заплачу! Хотя нет, с чего это я стану платить? Ты оплачиваешь все расходы по дому, ты и плати. И хватит нести чепуху. Ты вечно остатки ума теряешь, когда приходится платить. Вот и в тот раз, когда ты заперла Сильвию в подвале и захлопнула входную дверь. Сколько тогда было крика из-за выбитого стекла, а я до сих пор не понимаю, на кой Доротке понадобилось его выбивать, если балконная дверь сроду не запирается...
— Так ведь все думали — она заперта! — примирительно заметила Доротка. — А меня торопили, я и проверять не стала...
— Тебя поторопишь, как же? И где я возьму этого.., как его.., кровельщика?
— Да с любой стройки, вон их сколько вокруг, а мужики всегда охотно заработают на бутылку.
— Доротка! Найди такого специалиста по крыше или водосточным трубам! Мартинек, отнеси лестницу туда, где всегда лежит. На место! И поступайте как знаете, а я пойду чайку выпью.
Присоединившийся к собравшимся Мартинек поволок лестницу на место, а Бежан последовал вслед за хозяйкой, хотя его не приглашали, одновременно подумав, что Меланья права: проще было прислонить лестницу к дому с другой стороны, а не тащить ее через кучи досок и хвороста «на место».