— Вы уверены, что пани Паркер не помнила о Павляковском? Не могла ведь не обратить внимания на фамилию.
— Могла! И когда ее знакомили с ним, запросто могла расслышать, а если тогда и расслышала, то благополучно забыла к тому времени, когда я по ее просьбе принялся разыскивать ее крестницу. Эти знакомые сообщили мне еще одну подробность. Под конец своего пребывания в Америке, Анджей Павляковский познакомился с полькой, недавно приехавшей из Польши, они влюбились друг в друга, здешние поляки много об этом говорили. В Польшу они вернулись вместе.
— А как фамилия той польки?
— К сожалению, они не помнят. Имя запомнили, и то не ручаются на сто процентов. Вроде бы Вероника. По их словам, Вандзя тоже знала ее и даже вроде бы полюбила, но их знакомство было недолгим, потому что Анджей с Вероникой вскоре вернулись на родину. Я очень рад, что удалось собрать эти сведения, помогли ваши фотографии. Я уже не буду больше звонить, вы сами передадите информацию дамам Вуйчицким, хорошо? А пока...
— Минутку, пан Войцеховский! Один только вопрос. — Случайно не удалось выяснить, знали ли эти знакомые о намерении пани Паркер навсегда вернуться в Польшу?
— Знали совершенно точно. Это происходило уже после смерти мужа Вандзи, в те годы она только об этом и говорила, всем, знакомым и незнакомым, направо и налево. Такая идея фикс, знаете ли, уж вы мне поверьте, во всем, что касается Вандзи, я за свои слова полностью отвечаю.
— Вы очень помогли расследованию, большое спасибо. Вот если бы удалось установить точные даты, был бы весьма признателен.
— Некоторые я и сейчас могу сообщить. Например, тот пикник, где фотографировались, состоялся 4 мая 1986 года. У знакомых точно такие же фотографии, а они всегда аккуратно ставят даты.
По их словам Павляковский покинул Штаты в 1991 году, остальные даты не могли назвать с такой точностью, только приблизительно. Ведь они не были с ним так уж близки, просто шапочное знакомство, как тут водится между земляками.
Еще раз поблагодарив пана Войцеховского за бесценные сведения, Бежан положил трубку. Вероника... Это имя заставляло насторожиться, более того, в сознании комиссара вспыхнула красная лампочка тревоги. В документах следствия уже фигурировала какая-то Вероника.
В ванной тем временем удалось закрепить и основательно зацементировать кронштейн. Оба работника в ванной шепотом совещались, как известить строгую хозяйку о необходимости вызвать сантехника, ибо нужно менять все трубы. Мойку они бы своими силами хоть сейчас установили, но вот трубы насквозь проела ржавчина, от старости стерлась нарезка в кранах, никакие новые прокладки не спасут, всю арматуру надо менять.
— Она рассердится, — озабоченно качал головой Мартинек.
— Но ведь другого выхода нет! Должна понять.
Да и в чем проблема? Средств теперь им хватает.
Сильвия принялась накрывать на стол, все время держа Доротку поблизости и не отрывая растроганного взгляда от своего сокровища на шее девушки.
— Если похороны состоятся в пятницу утром, можно будет во второй половине дня ознакомиться с завещанием, — сказала Сильвия. — Пригласим нотариуса на поминки.
Поскольку сестры кричали одна на другую и не слышали, о чем говорилось в комнате, пришлось Сильвии их чуть ли не силой разнимать.
— А ну прекратите! Слышите, что я сказала?
Давайте завтра пригласим нотариуса и наконец он прочтет нам завещание.
Вмиг позабыв о причине ссоры, Меланья согласилась с Сильвией. Фелиция, разумеется, была другого мнения. Бежан решил — настало время ему вмешаться.
— Насколько мне известно, завещание должно быть вскрыто в присутствии всех заинтересованных лиц, — начал он.
Закончить ему не дали. В гостиную вошел набравшийся храбрости Яцек и с порога обратился к хозяйке, боясь ее, храбрость, растерять.
— Прошу меня извинить, но, видите ли.., мне очень неприятно, но, видите ли... Сантехника вышла из строя, трубы прохудились и проржавели, а краны не держатся. Придется поставить все новое, для установки нужен специалист-сантехник, у меня и инструментов необходимых нет...
Фелиция неожиданно заявила:
— Я всегда говорила — давно пора менять нашу сантехнику.
— Езус-Мария? — вскричала Меланья. — Да ты когтями и зубами цеплялась за старую и при тебе нельзя было даже заговорить о новом оборудовании.
— Я?! — удивилась Фелиция. — Да это ты всегда была против! За копейку удавишься!
— Я удавлюсь? Я? Нет, больше я не вынесу этой старой склеротички!
Ссора грозила вспыхнуть заново, пришлось срочно принимать меры. Поскольку стол уже был накрыт, Доротка громко, перекрикивая теток, пригласила всех к столу, особое приглашение адресовав комиссару и его помощнику. Не следовало им принимать приглашения, но Бежан в общей суматохе забыл, зачем явился в этот дом, и надеялся за ужином вспомнить. Тут вернулся и Мартинек. Он добровольно взял на себя обязанность вынести строительный мусор и мусорный бак, все приятнее чем общаться с Фелицией на денежные темы. Сделал несколько неторопливых рейсов к калитке, заглянул в столовую, понял, что сантехническая буря прошла стороной и можно безопасно вернуться. И вот все собрались в столовой.
— Ты садись напротив меня, — приказала Доротке Сильвия. — Чтобы я тебя видела. Хочу любоваться.
— Нашла на кого любоваться! — громко проворчала Меланья.
— Такое ляпнуть! — чуть слышно простонал Яцек.
— Мое дело, — огрызнулась Сильвия. — Смотрю, на кого хочу. Давайте кончим с нотариусом. Кто его пригласит. Ведь кто-то из вас имел с ним дело.
Ни Фелиции, ни тем более Доротке не хотелось признаваться в знакомстве с нотариусом. Признался в нем Бежан.
— Разрешите мне сказать, — вежливо начал комиссар. — Насколько мне известно, завещание должно быть вскрыто в присутствии всех заинтересованных лиц...
— Вот именно, и кто-то уже недавно сказал это, — перебила комиссара Фелиция, подозрительно поглядев по сторонам.
— Я и сказал! — возвысив голос, продолжил старший комиссар. — И прошу дать мне договорить. Нотариус сам определит, кто именно должен присутствовать при вскрытии завещания, поэтому необходимо связаться с ним заранее, чтобы все сумели придти. А поскольку я веду расследование, тоже желал бы присутствовать, поэтому, если пани не возражают, сам поговорю с нотариусом. Есть возражения?
— Даже если бы они у нас были, так вы с ними и согласитесь! — язвительно заметила Меланья. — Впрочем, лично я не возражаю.
— Я тоже! — в один голос произнесли Фелиция и Сильвия.
И тут Бежан вспомнил, зачем явился.
— Во сколько состоятся похороны? — спросил он у Доротки, которая занималась оформлением ритуальных услуг.
— В одиннадцать.
— А где? — не своим голосом заорала Фелиция. — Не желаю, чтобы ее хоронили в нашем склепе!
— Роеков сразу не найдешь, поиски могут затянуться, — пыталась образумить сестру Меланья.
— Ничего не желаю знать! Пусть затягиваются! — бушевала Фелиция.
Сильвия вдруг громко заявила:
— И какие же вы глупые! Мартинек, дай мне тот альбом, что лежит на столике у телефона. Да, там несколько, дай самый нижний.
Доротка вдруг подумала — недаром говорится о чудодейственном возвлиянии на людей драгоценных камней. Ведь если бы не колье на ее шее, как пить дать тетка бы погнала за альбомом ее, всегда избегала о чем-либо просить Мартинека из-за его чудовищной медлительности. А вот теперь можно спокойно сидеть за столом, спасибо изумрудам...
Расчистив перед собой место, Сильвия раскрыла альбом.
— Вот, глядите, дубины. Это Вандзин альбом, из тех, что привезла с собой, самый старый. И вот фамильный склеп Роеков. И вот еще. И еще Кладбище Повонзки. Рядом с какими-то Хербачевскими, вот, видите? Аллею видно и костел. Узнаете костел на Повонзках? От него и станем плясать. Любой дурак найдет.
— Не знаю я никаких Хербачевских, — автоматически возразила Фелиция.
— И не надо. Главное, рядом покоятся.
— А ну покажи! — вырвала альбом Меланья. — Точно, их склеп. Из черного мрамора.
Фелиция в свою очередь вырвала, альбом у Меланьи, а потом он обошел всех сидящих за столом.
Особенно пригодились две фотографии. На одной хорошо просматривалась перспектива самого знаменитого престижного варшавского кладбища, на второй крупным планом была представлена надгробная плита. Служащие кладбища наверняка опознают склеп по таким ориентирам. И естественно, разгорелись дебаты над тем, как связаться с администрацией кладбища и кто это сделает. Вспомнили, что вроде бы Главное управление варшавскими кладбищами работает круглосуточно, еще бы не вспомнить, сколько раз крутили по телевидению их рекламный ролик. «Звоните прямо сейчас!» — Звони! — коротко приказала Фелиция Доротке.
Реклама не врала. В Управлении и в самом деле было установлено круглосуточное дежурство. Однако дежурная отказалась приехать за фотографиями, которые облегчили бы их сотрудникам поиски места захоронения. Заверила, что если завтра фотографии родственники привезут, к пятнице все будет готово, у них фирма солидная. Яцек вызвался подбросить фотографии в Управление по дороге домой, благо на колесах. Очень гордая собой, Сильвия выколупала фотографии из альбома, которые за долгие десятилетия словно приклеились к толстым страницам, во всяком случае пришлось немного надорвать прорези, в которые фотографии были вставлены.
Фелиция решила оставить за собой последнее слово и распорядилась, чтобы фотографии Доротка с Яцеком отвезли немедленно и вернулись, расскажут, что им сказали в Управлении. Яцек и Доротка молча поднялись и молча двинулись к выходу.
— Изумруды оставь! — заорала вслед племяннице Сильвия.
Все так же молча Доротка вернулась, сняла с шеи колье и положила перед теткой, после чего поспешила покинуть этот сумасшедший дом. Фелиция наконец успокоилась и позволили Бежану задать несколько вопросов.
— Пользуясь отсутствием панны Дороты, хотел бы расспросить вас о ее отце. Когда он исчез из вашего поля зрения?
— Сразу же! — буркнула Меланья.