Я постаралась забыть о том, что услышала вечером того дня, когда начали приходить мейлы. Я в полном изнеможении поднялась в спальню, держась руками за перила лестницы. В первые несколько секунд мне показалось, что плачет кто-то из детей, с открытым ртом, уткнувшись в промокшую от слез подушку. Я остановилась и прислушалась. Плакал Джейк, поняла я наконец. Он ревел навзрыд, издавая снова и снова один и тот же звук.
Вскоре после этого как-то вечером муж мне сообщил, что с Ванессой ничего не произошло – в плане работы. Джейк говорил, закрыв лицо руками. Он был так разгневан, что мне стало страшно. Таким я его не видела со дня нашего знакомства. Я испугалась, что он может ударить меня, прижав к стене, – так поступал мой отец с моей матерью. Потом у нее на запястьях оставались синяки, и на следующий день она их прятала, натягивая края рукавов до самых пальцев.
– Это мой телефон, – процедил Джейк сквозь зубы. – Мой адрес электронной почты. И все выглядело так, будто бы я сделал это нарочно, чтобы навредить Ви.
– Ви? – не удержалась я.
Я никогда не слышала, чтобы Джейк так называл Ванессу.
– Ви? – повторила я.
Джейк поднял голову, и тут я все поняла: моя злоба значила очень мало, она не давала мне никаких преимуществ, просто не имела веса. Уже не имела!
– Скажу, чтобы все расставить по местам, – проговорил Джейк, словно бы прочитав мои мысли. – Теперь с этим покончено. И никакой этой чепухи насчет трех раз, ясно? Ты зашла слишком далеко. – Тут он чуть не расхохотался, устремив взгляд в потолок. – О боже, Люси. Я же мог потерять работу. Это ты понимаешь? Как мы будем аренду тогда платить, мать твою?!
«Начинается», – подумала я.
Джейк встал с дивана. Меня зазнобило. Это было нечто среднее между жутким страхом и едва ощутимым радостным волнением. И все же радостным волнением! Я отложила эту мысль в сторонку, чтобы подумать об этом потом. Не это ли ощущала моя мать?
Муж шел ко мне, а я пятилась назад.
– Джейк, я…
Но он не ударил меня. Он меня пальцем не тронул. Он прошел мимо меня на кухню, и я услышала, как он наливает воду в электрический чайник и включает его. Вот так просто: негромкий щелчок, привычный звук.
Сейчас чайник закипит, и жизнь продолжится.
То есть его жизнь продолжится. Теперь человеком, совершившим самое худшее, стала я.
Мой сон этой ночью разбился на получасовые обрывки, я даже толком не засыпала. Лежала без сна и пыталась понять, как же все это случилось. Не веря себе, я, словно страницы, переворачивала все части этой непостижимой истории.
Глава 27
Текстовое сообщение пришло самым обычным вечером, во время купания детей. Джейк сидел рядом. Глаза его покраснели от усталости, и под ними повисли мешки. В моей душе – там, где я обычно испытывала жалость к мужу, желание нежно прикоснуться к его лицу, поцеловать глаза, – теперь поселилась пустота. Поначалу там не было совсем ничего, потом мало-помалу поселилась наблюдательность. Я видела Джейка в невероятных подробностях – каждый волосок у него на голове, каждую пору его кожи. Мое зрение стало четким, как у камеры, которой снимают программы о живой природе. Я могла увеличивать и приближать изображение, при этом не двигаясь с места.
Я вынимала трусики Тэда из джоггеров[4], чтобы отложить их для стирки, и тут прозвучал сигнал уведомления – вселявший надежду звук, который так часто на самом деле предшествовал посланию из группы, в которой я уже больше не состояла, или от людей, которые забыли вычеркнуть меня из списка своих контактов. Ну или еще были просьбы из школы – там всегда требовались женщины-волонтеры, у которых полно свободного времени.
Но тут все обстояло иначе: незнакомый номер и цветовые пятна на том месте, где должна была находиться фотография профиля. Это была картина.
Это Дэвид Холмс. Мне бы хотелось с вами поговорить. Вы могли бы со мной встретиться?
В первый момент я подумала, что нужно сказать обо всем Джейку – именно это делает с людьми супружество: оно убирает границы даже в таких обстоятельствах, какие сложились у нас, когда мы почти не разговаривали и уж тем более не прикасались друг к другу. Мы общались только по самым насущным проблемам – тем, что относились к здоровью и безопасности наших детей, питанию, а также организации их жизни. И больше мы не говорили ни о чем.
Но я все же повернулась к мужу, держа в руке телефон. Стоило мне пошевелиться, как Пэдди, до этого тихо сидевший в ванне, вылил холодную воду из кружки, стоявшей рядом, через плечо брата. И попал на него, естественно. Тэд испустил долгий вопль, а потом расплакался. В последнее время мальчики стали ссориться чаще обычного. Они вступили в тот возраст, когда почти что угодно – цвет чашки, например, или кто первым переступит порог – вызывает внезапные приступы враждебности.
Из-за ссоры детей я напрочь забыла о желании показать Джейку эсэмэску от мужа Ванессы. Потом я завернула ребят в теплые, подогретые на батарее полотенца, и они, усевшись на кроватях, медленно и старательно читали вслух отрывки из полагающихся им по возрасту книжек. В подобных случаях я всегда чувствовала одно и то же: наши дети, прижимаясь к нам все теснее, как будто пытались забраться внутрь нас и разрушить раздельное существование наших тел.
Тэд смог прочесть всего несколько слов, и очень скоро он вообще перестал читать и устало опустил голову на подушку. Его глаза то закрывались, то снова открывались.
– Читай ты, мамочка, – попросил мальчуган.
С первых же фраз история приключений Бифа и Чипа[5] отвлекла меня, погрузила в магию слов. Но довольно скоро я поймала себя на том, что могу и читать, и думать о своем, что мои глаза и губы способны без труда действовать автономно, а мои мысли при этом легко вернулись к сообщению, хранившемуся у меня в телефоне.
По какой причине Дэвид Холмс пожелал со мной встретиться? Я пыталась вспомнить, как он выглядит, но на ум мне приходили только отдельные черты лица: каштановая борода с проседью, узкие блеклые глаза – а может, и не узкие, может, он просто щурился от света. Джейк говорил мне, что он тоже ученый и специализируется в той же области, что он сам и Ванесса, что он профессор в университете, более престижном, чем тот, в котором трудятся они. Теперь я начала более ясно вспоминать Дэвида Холмса, особенно исходящий от него дух самодовольства, который был так заметен на нашей рождественской вечеринке, на некоторых факультетских сборищах. Похоже, подобные мероприятия для него были только мимолетным развлечением, не затрагивающим основ его жизни.
Тэд зевнул. Я наклонилась, поцеловала его в щеку и ощутила кисловатый запах, исходивший от кожи под волосами и за ушами.
– Спокойной ночи, милый.
Еще один поцелуй в лоб – и хватит, решила я. Я боялась, что слишком часто целую своих детей. Нужно было делать это реже, дать им больше свободы.
Выходя из комнаты, я положила телефон в задний карман джинсов. Решила стереть сообщение, пока оно не попалось на глаза Джейку. Он мог рассвирепеть. Послание исчезнет так же быстро, как улетело отправленное мной электронное письмо. Мгновенное решение – и жизнь могла поменяться от одного легкого нажатия на экран.
Я сразу отправилась в кухню и открыла холодильник. Я слышала, как Джейк наверху, в нашей спальне, читает книжку Пэдди. Слова сливались в ровный звук. Я придвинула к себе пиалу, накрытую тарелкой, и еще что-то, завернутое в пищевую пленку. В последнее время я устраивала себе поздний ужин из остатков еды, ела, стоя около холодильника, не пользуясь ни тарелкой, ни ложкой, ни вилкой. Просто запихивала в рот один кусок за другим.
Какой-то новый вид голода заставил меня взять в руки треугольный кусок сыра и обкусывать его с краев, как яблоко. Я прошлась по всей посуде с остатками еды и нашла тунца под майонезом. Быстро отправила его в рот – теперь постоянно была голодна. Пустота, поселившаяся внутри меня, только и ждала, чтобы я хоть чем-то ее заполнила.
В детстве я однажды совершила ошибку: кое-кому рассказала о ней. О ее крыльях. О крылатой женщине.
«Ага! – услышала я в ответ. – Ну понятно! Ангел-хранитель!»
А однажды в новостях рассказали о том, что нашли скелет с крыльями. «Вот и доказательство, – пошли разговоры. – Значит, ангелы существуют. Ангелы или еще кто-то».
А оказалось, что это подделка, а никакое не чудо. Куриные крылья да чьи-то ловкие ручонки, поработавшие в темном сарае, – и мертвец превратился в нечто иное.
Глава 28
Через несколько дней у Пэдди был день рождения, и его приближение маячило впереди, словно далекий монумент, детали которого были скрыты из виду. Многолюдный праздник нам было сложно себе позволить, но, похоже, это все же было неизбежно, потому что как иначе мы могли бы порадовать сына и не дать ему ощутить себя изгоем? Я разослала приглашения еще до конца семестра, надеясь, что пасхальные каникулы будут означать, что большинство детей попросту не смогут прийти. Давно уже стало нормой в нашей школе приглашать весь класс, арендовать зал и аниматора. Однако целью таких мероприятий становилось совсем не желание доставить радость детям. Они чаще всего капризничали и ссорились, а родители именинника в лучшем случае были просто расстроены, а в худшем едва держались на ногах, дрожащими руками раздавая пакетики из переработанной бумаги с угощением, которые дети уносили с собой.
Я подолгу сидела с ноутбуком в кафе у реки, делая вид, будто работаю, а на самом деле я заказывала разные предметы для тематического пиратского праздника. Стаканы и соломинки, карандаши, упаковки надувных шариков, контейнеры с мыльными пузырями, бумажные скатерти, маленькие водяные пистолеты, свечи и крошечные йо-йо, к каждому из которых сбоку была прикреплена наклейка с изображением пирата – все разные. Я бродила по Интернету, что-то выбирала и тут же отвергала. Все это мне удавалось делать намного быстрее, чем раньше. Я просто-таки чувствовала, как во мне скапливается энергия, словно после поедания сладкого, так же быстро, ка