– У Сергеевича она.
– У кого?
– Ну ты сейчас с Петром Сергеевичем разговаривала, завгаром нашим, он сам на «волгаре» и катается.
– Почему же он не захотел мне сказать? – опешила я.
Слесарь рассмеялся:
– Ясное дело почему! Сергеевич фургон давным-давно в деревню отволок, под Рязань, там и рулит летом. Плохо разве? Машину не покупал, а имеет. Своя рука владыка. Небось напел вам, что фургон не на ходу, вот вышестоящее начальство и забыло про колымагу. Да и кому она нужна? Стыд, а не автомобиль, зато Сергеевичу в самый раз мешки с картошкой возить. Ежели кто проверку затевает, он под Рязань смотается, и готово, стоит «Волга» на месте, без колес. Одним словом, приватизация тачки!
– И давно он ее «приватизировал»? – заинтересовалась я.
Механик пошевелил губами:
– Ну… лет пять уж будет. Правда, сначала только на субботу с воскресеньем брал, а потом осмелел и вообще притырил. Эх, хорошо быть начальством!
Я вычеркнула вторую строку и поехала в поликлинику, принадлежащую заводу «Вперед».
«Волга»-фургон стояла возле центрального входа. Обрадовавшись, я вошла внутрь и спросила в регистратуре:
– Простите, там во дворе автомобиль «Скорая помощь», где я могу найти шофера?
Хмурая тетка лет пятидесяти, читавшая газету, не отрывая глаз от нее, буркнула:
– Доставка больных платная, идите сначала в кассу, а потом сюда, увижу квитанцию и вызову водителя.
– Мне с ним просто поговорить надо!
– Оплатите квитанцию.
– На разговор?
Регистраторша оторвалась от увлекательной статьи про гомосексуалистов на эстраде и недовольно поинтересовалась:
– В чем дело?
– Ваш шофер запер на стоянке мою машину, вот хочу, чтобы отогнал свою колымагу.
– По коридору налево до конца, последняя дверь, за туалетом, – сообщила она и вновь уткнулась в газету, потеряв ко мне всякий интерес.
В крохотной комнатушке я нашла парня лет двадцати пяти, кудрявого, словно нестриженый пудель, и девушку примерно того же возраста в белом, слишком узком нейлоновом халатике. Оба были недовольны, я явно прервала свидание.
– Если на укол, – сердито заявила девица, – подождите у кабинета, обед у меня. Там же расписание висит! Ну народ! Нет чтобы прочитать! Обязательно надо вломиться…
– Простите, пожалуйста, – потупилась я, – но я не состою на учете в этой поликлинике.
– Тогда чего надо? – окончательно вышла из себя девчонка. – Не видите, я передохнуть присела.
– Да-да, конечно, – я усиленно изображала дуру, – я ищу не вас, а шофера «Волги»-фургона.
– Ну, – протянул парень, – вот он я.
– Ой, как хорошо!
– Если везти кого, то можно так договориться, без кассы, – зевнул водитель.
– Даром? – не удержалась я.
Шофер поперхнулся:
– С какой стати?
– Действительно, – быстро подхватила я, – всякий труд должен быть оплачен, вот, держите.
Парочка уставилась на зеленую купюру. Вид ассигнации подействовал на грубиянов завораживающе. Первой обрела дар речи девица:
– Кофе хотите? Пока Славик заведется, чашечку опрокинуть успеете.
Да уж, лучший воспитатель хамов – денежный мешок.
– Мне не надо никуда ехать.
– Зачем тогда платите? – удивился Славик.
Но девица была более сообразительной. Она быстро схватила банкноту и спросила:
– Что делать нужно? Мы с мужем готовы.
– Просто ответить на пару вопросов.
– Вы из легавки? – насторожился тугодум Славик.
– Ну где ты видел ментов, которые расплачиваются с людьми? – вздохнула медсестра. – Они скорее отнимут, чем дадут!
– Твоя правда, Светка, – согласился супруг и успокоился.
– Давайте спрашивайте, – поторопила меня Света, – а то скоро обед кончится, и уроды скандалить начнут.
– Вы один ездите на «Волге»?
– Ага, – кивнул Слава, – с восьми до пяти, если задержаться надо, то могу за отдельную плату.
Я подавила вздох. С жадным человеком легко иметь дело, он согласится на все, услыхав шорох купюр, правда, общаться с такой личностью противно, но ведь мне с парнем детей не крестить.
– Помните, что делали тридцать первого декабря позапрошлого года?
Слава ухмыльнулся:
– Новый год встречал, оливье кушал и водочку пил.
– Понятно, – кивнула я, – это вечером, а днем? Куда ездили?
Славик захихикал:
– Ну вы даете! Кто же такое упомнит! Наверняка начальницу катал, я в позапрошлом году в налоговой инспекции водилой пахал, а потом сюда, к Светке, ушел. Больно тетка из налоговой противной была, да и подработать там трудно, а здесь свобода!
Почувствовав горькое разочарование, я все же решила не сдаваться:
– А кто здесь до вас баранку крутил?
Слава посмотрел на Светку.
– Федька Мыльников, – ответила та.
– Если дадите мне его телефон или адрес, получите еще денег, – сказала я, открывая портмоне.
Света пожевала нижнюю губу:
– А зачем вам его телефон?
– Скажите, этот Мыльников молодой? – проигнорировала я ее вопрос.
– Не, – ответила, не раздумывая, Света, – пожилой, сорок стукнуло!
В моей душе поднялась буря негодования. Видали? «Пожилой, сорок стукнуло!» Значит, мне уже пора, завернувшись в простынку, отползать на кладбище? Но тем не менее я продолжала:
– Он хорошо одевался?
Светка махнула рукой:
– Умора! Старый уже, а все под молоденького косил. Курточка до пупа, джинсы клешеные, в ухе серьга! Прямо курам на смех. Со спины парень хоть куда, а на лицо глянешь и обалдеешь! Чудак!
– Небось обувь носил модную, «казаки»… – протянула я.
Медсестра кивнула:
– Угадали. Да еще какие купил! Все в заклепках, носы длинные-предлинные. Я один раз не утерпела и говорю: «Как же вы, Федор Ильич, в такой обуви автомобилем управляете? У меня муж шофер, он ни за что такую «красоту» не нацепит!»
– И что же ответил Мыльников? – спросила я, ощущая себя фокстерьером, который сунул нос в нору лисы.
Сестра скорчила гримасу:
– Шлепнул меня пониже спины и рявкнул: «Вот за своим сокровищем и следи, а за мной не надо».
– Найдете его координаты?
– Можно попробовать, – задумалась Света, – наверное, в отделе кадров адрес сохранился. Да зачем вам?
– Поговорить надо с Федором.
Света и Слава переглянулись.
– Не сможет он с вами говорить, – сказала медсестра.
– Это уже не ваша печаль, – рассердилась я, – хотите деньги получить, достаньте его координаты. А нет, так сама найду.
– Телефон я сейчас принесу, – пообещала Света, – только он вам без надобности будет. Мыльников – холостяк, в его квартире небось другие живут.
– А сам он куда делся? – удивилась я.
– Умер, – спокойно ответила она.
– Когда?
– Год назад… Славка, ты когда оформился сюда на работу?
– Пятнадцатого января прошлого года, – мигом отрапортовал муж.
– Ну вот, значит, Федор помер числа восьмого, – подсчитала Света.
– Что же с ним случилось? – в полном отчаянии воскликнула я.
– Водки выпил, – пояснила медсестра.
– Купил, наверное, в ларьке бутылку, а она паленая, – подтвердил Слава, – наглотался и помер. Случается такое, вот поэтому я спиртное только в супермаркете беру.
– Молчи уж, – треснула его по затылку Света, – нашелся выпивоха! И думать о водке не смей!
– Да я чего, я ничего, – забубнил Слава, прочно сидевший у бойкой женушки под каблуком.
Я слушала их перебранку, ощущая полную опустошенность. Все, тупик, приехали. Второго мужика, пассажира в черной кожаной куртке и синих джинсах, мне никогда не найти. Под эти приметы подходит половина населения Москвы. Мрачно вздохнув, я повернулась к двери.
– Эй, погодите-ка, – окликнула меня Света, – если еще заплатите, расскажу кое-что интересное!
Глава 19
– Что именно? – осторожно спросила я. – Что может быть интересного, если Мыльников умер? Адрес на кладбище, где похоронен несчастный, мне не нужен!
– Деньги вперед, – не дрогнула медсестра.
– А если ваши сведения мне не понадобятся?
– Кто не рискует, тот не пьет шампанского, – ухмыльнулась Света, – я телефончик один знаю!
Недотепистый Слава смотрел на жену, разинув рот. Да уж, с такой оборотистой половиной парень может не беспокоиться об обеспеченной старости. Похоже, Светочка способна заработать в любой ситуации.
Пришлось вновь доставать кошелек. Медсестра любовно приняла купюру и заявила:
– Не одна вы Федькой интересуетесь! Приходил сюда еще кое-кто, расспрашивал о нем.
– И кто же?
Света поправила завитые кудряшки.
– Девчонка, мелкая такая, на крысу похожая. Дала мне сто рублей, сказала, больше нет. Впрочем, наверное, и впрямь бедная, одета была хуже некуда. На дворе январь, мороз, а она в ботиночках легких и в куртешке до жопы. Прямо вся синяя ввалилась.
– Когда же она приходила?
– Федька откинулся в начале января, – вспоминала Света, – Славик оформился пятнадцатого, а девчонка заявилась сразу после того, как мужа на работу взяли. Плакала очень, убивалась прямо, просила «Волгу» осмотреть, якобы там вещи остались Федины.
– А вы что?
Света презрительно пожала плечами:
– Так ведь она не жена, шалава просто. Жила вместе с Мыльниковым, только у Федора таких, с позволения сказать, супружниц на каждом углу по пять штук стояло.
– Это точно, – кивнул Слава, – все говорят, большой ходок Федька был!
– Уж она тут ревела, – с энтузиазмом вещала Света, – мне прямо смешно стало! Чего убиваться!
– Вы ей так и не разрешили в машину заглянуть?
– Пожалел ее Славик, – прищурилась Света, – добрый он у меня слишком, отвел в гараж.
Я с сомнением посмотрела на глупого парня. Ох, думается, путь к доброму сердцу Славы открыла сторублевая купюра, которую жадная Света не постеснялась взять у бедной девицы.
– И зачем она к машине ходила?
– Сказала, хочет на память о Федьке чего-нибудь взять, – пояснил Слава.
– Что же конкретно?
– Блокнотик прихватила, – объяснила Света, – ерундовый совсем, никакой в нем пользы, Федор туда адреса записывал, ну, куда ехать велят. Память у него плохая была.