– Вы, конечно, не знаете, как зовут гражданскую жену Мыльникова…
– Почему? Риткой она назвалась, и телефон ее есть.
– Эта Ритка, – влез Слава, – все твердила, что Федьку, дескать, убили, отравили, только глупость это, кому он нужен!
– Разве что рогоносец какой постарался, – засмеялась Света.
– Ну это вряд ли, – протянул Слава, – чего из-за бабы в тюрьму садиться, найдут ведь и на нары сунут. Морду набить – святое дело, а убивать?.. Не-а!
Мне стало противно, словно я случайно наступила в грязь.
– Давайте телефон.
– За него особая плата, – широко улыбнулась Света.
Получив очередную мзду, девушка велела:
– Славик, принеси из машины аптечку, на ее крышке номер записан.
Муж покорно потопал к «Волге».
– С какой стати вы взяли у нее координаты? – полюбопытствовала я.
– Она сама нацарапала, – пояснила Света, – просила, если милиция появится, сообщить ее телефон ментам.
– И вы сказали?
– Нас никто ни о чем не спрашивал, – криво усмехнулась медсестра, – а самим на рожон лезть нет резону.
Очутившись в машине, я трясущимися руками развернула бумажку. Неужели плешивая птичка удачи сжалилась надо мной? На клочке, оторванном от какой-то газеты, Слава нацарапал цифры. Не в силах сдержаться, я набрала номер.
– Алло, – отозвался тоненький голосок.
– Позовите Риту, пожалуйста.
– Слушаю вас.
На секунду я возликовала, удача, кажется, на самом деле распростерла надо мной свои крылья.
– Слушаю, – повторила девушка, – вы кто?
Я вздохнула поглубже и затараторила:
– Вас беспокоит компания «Юниверсал вояж», вы стали победителем нашей викторины, выиграли поездку в Париж на пять дней.
– Это ошибка, – ответила Рита и отсоединилась.
Я в растерянности посмотрела на свой аппарат. Ожидала какой угодно реакции, но не такой. Вновь набрала номер.
– Рита, не бросайте трубку, или вы не хотите бесплатно попасть в Париж?
– Кто же откажется, – ответила она, – но я никогда не была клиенткой вашей фирмы и не участвовала ни в каких лотереях.
– Эй-эй, погодите, за продуктами-то вы ходите?
– Естественно.
– А куда?
– Ну, когда как… В «Рамстор», например.
– Вот! – радостно воскликнула я. – Как раз в этом магазине наши служащие и раздавали покупателям купоны, вы заполнили один, дали телефон и свое имя.
– Не помню, – недоверчиво пробормотала собеседница, – я не участвую ни в каких акциях.
– Это давно было, еще летом.
– Да?
– Да!!!
– И что теперь вы хотите?
– Приехать к вам, оформить бумаги.
– Лучше я в ваш офис прибуду.
Вот ведь какая подозрительная.
– Риточка, мне надо вас сфотографировать в рабочей обстановке.
– Зачем? – насторожилась она.
– Для рекламы, дадим в газеты, напишем текст. Рита… э… фамилия тут неразборчиво написана…
– Котлова.
– Маргарита Котлова выиграла поездку в Париж, приходите в «Юниверсал вояж»… ну примерно в таком духе.
– Нет, – категорично отрезала Рита, – ко мне не надо. Лучше встретимся в кафе «Золотой шар», завтра, в двенадцать, вас устроит?
Делать нечего, пришлось соглашаться. Уточнив адрес забегаловки, я поехала домой полная радужных надежд.
Дома был все тот же пейзаж: грязь и мешки в холле. Собаки не выбежали меня встречать, очевидно, Ирка, до потери сознания отмывавшая следы цемента, который ссыпался с Черри, заперла псов на втором этаже.
Удивившись тишине, я сунула нос в гостиную и обнаружила там Диму, Пашу и невысокого седого мужчину с круглым лицом.
– Здрассти, – сказал Дима, – вот, познакомьтесь, Кирилл Анатольевич, наш директор.
Мужик улыбнулся:
– Рад встрече, ну, вы уже имеете концепцию комнаты?
Я попятилась:
– Похоже, нет!
Кирилл Анатольевич слегка порозовел.
– Представляете функциональную нагрузку помещения?
– В общем, да, – осторожно кивнула я. – Понимаете, у нас у каждого по спальне, а это общий зал для всех. Смотрим тут телевизор, кофе пьем… Обедаем и ужинаем, правда, в столовой.
– Отлично, – воодушевился Кирилл Анатольевич, – значит, разделим пространство на зоны. Вот тут телевизор, здесь диван, там кресла, в бежевом цвете будет божественно смотреться. Окна – арки.
– У нас квадратные.
– Ерунда! Элементарно переделать.
– Но у нас во всем доме стандартные стеклопакеты.
Кирилл Анатольевич заткнулся, словно налетел на стену.
– Какое ужасное слово! Стандартные! Вижу сразу колонну солдат, одетых в униформу! Дверь лучше убрать!
– Вообще?
– Да, так создастся целостность пространства, в здание ворвется свет, появится воздух…
– Мы и с дверью никогда не задыхались в столовой, – возразила я, – и потом, если ее убрать, будет сквозняк.
– Ерунда, – отмахнулся дизайнер, – жизненное пространство должно быть пронизано светом, иначе у людей может возникнуть клаустрофобия.
Дима и Паша, разинув рты, слушали дизайнера, а тот токовал, словно глухарь весной на залитой солнцем опушке.
– Шкафы в холле нужно переделать.
– Вы уверены? – попыталась я спорить. – Они очень удобные.
Кирилл Анатольевич сморщился и парировал:
– Что более комфортно: тапки или узкие лодочки на шпильках?
– Естественно, тапки, – ответила я.
Дизайнер повернулся к Диме:
– Вот, учись разговаривать с клиентами. К каждому можно ключик подобрать! С женщиной лучше общаться на простом, понятном ее разуму языке. Стоило заговорить об обуви, как хозяйка сразу все поняла.
Я не успела возмутиться, потому что Кирилл Анатольевич вновь обратился ко мне:
– Вы правы, растоптанные домашние шлепанцы позволяют нам отдохнуть, но разве вы наденете их на прием, под вечернее платье, ну?
– Нет, – ответила я, чувствуя себя полной дурой.
– Вот! – воскликнул дизайнер. – Так и со шкафами. Холл – это парадное платье, гардероб – туфли. Я доходчиво объяснил?
– Ну, в общем…
– Двери повесим стеклянные!
– Нет!!! – сурово отрезала я. – Никто из домочадцев никогда не кладет вещи аккуратными стопками, и, войдя в дом, первое, что мы увидим, это гору из спутанных шарфов, шапок и перчаток.
– Поддержание порядка не моя забота, – нахмурился дизайнер, – и вообще, уже поздно, все заказано и оплачено.
– Кем? – безнадежно спросила я.
– Вашей невесткой.
– Ольга согласилась на прозрачные шкафы в холле?
– Она выбрала концепцию, детали не касаются хозяина, – гордо заявил Кирилл Анатольевич, – дай людям волю, они испортят идеальный интерьер, поставят дурацкие велюровые диваны, повесят хрустальную люстру, втащат кресло-качалку, а в центре водрузят стол и двенадцать стульев.
Я поперхнулась. У нас как раз до недавнего времени в столовой стоял именно такой гарнитур, и все были очень довольны.
– Современный человек не должен жить в пещере, – завершил дизайнер.
– И какую же концепцию выбрала Ольга?
– Дом, полный радости и света.
Да, звучит неплохо, боюсь только, что Заюшка и Кирилл Анатольевич подразумевают под радостью и светом разные вещи! Я собралась было решительно заявить: «Стеклу в холле не бывать!», но тут раздались топот и крик:
– Летит, летит!
Я выбежала в прихожую. У входной двери маячил Генри с ноутбуком. Он походил на сумасшедшего – волосы всклокочены, глаза горят мрачным фанатическим огнем, футболка помята, брюки не застегнуты, на ногах вьетнамки… Длинную палку с коробочкой на конце орнитолог выставил перед собой и повторял:
– Летит, летит…
– Кто? – серьезно спросила я.
– Гусь, – завопил Генри, одной рукой пытаясь сунуть мне под нос компьютер, – вот он, приближается! Сейчас я его поймаю. Всем стоять! Молчать! Не двигаться!!!
Кирилл Анатольевич испуганно юркнул в столовую. Дима хотел было последовать его примеру, но Генри приказал:
– Бери сачок!
– Какой? – пискнул прораб.
– Вон, у стены.
Парень покорно взял шест, украшенный проволочным мешком.
– Делать-то что?
– Летит, летит, – подпрыгнул орнитолог, – приближается, миленький! Боже, это же Нобелевская премия!
Я с сомнением покосилась на гостя. Неужели столь престижную награду могут дать за поимку водоплавающего?
– Значит, так, – скомандовал Генри, – сейчас он приблизится и позвонит!
– Гусь? – ошалело спросил прораб.
– Должен же он попасть в дом, – как ни в чем не бывало заявил безумец.
Я оглянулась в поисках телефона. Машка была права, еще вчера следовало вызвать доктора.
– А за фигом ему парадное, – неожиданно сказал всегда молчавший Паша, – он в окно влетит.
– Все закрыто, – прошипел Генри, – будет вам спорить. Времени нет. Дима, бери сачок, и мигом – хоп, и на него опустишь! Дарья, держи ловушку.
Потом он ткнул пальцем в Пашу:
– А ты по моему приказу откроешь дверь.
– Все готовы?
Не понимая почему, я послушалась и схватила большую клетку, стоявшую на полу.
– Ну, – забормотал Генри, – вот, вот, уже рядом.
Со двора послышался шум мотора.
– Он чего, на машине катается? – шепотом спросил Дима.
– Кто? – так же тихо поинтересовалась я.
– Гусь, – вздохнул прораб.
– Тишина, – взвизгнул Генри, – вот так! Давай, давай, дверь, сачок, клетка!!! Раз!!!
Паша долбанул по дубовой панели ногой. Дима не подвел и мигом опустил сачок на фигуру, замаячившую на пороге. Я, заразившись общим энтузиазмом, ринулась вперед, открывая на ходу проволочный ящик.
– Что за черт, – возмущенно завопил Дегтярев, пытаясь стащить с головы сачок, – совсем с ума посходили! Дарья! Это ты придумала шутку!
– А где гусь? – растерянно спросил Генри, пялясь на разъяренного полковника. – Может, на крыльце?
Я освободила толстяка от сачка.
Генри кинулся в сад.
– Чем ты тут занимаешься? – пыхтел Александр Михайлович. – Обалдеть можно! Ты, Дима, меня почти до смерти напугал.
– Здрассти, – растерянно заявил прораб, – то есть, простите, я не хотел. Вашего друга послушался, честно говоря, боюсь с психом спорить, еще обозлится!