Своим, или тем, кого считаешь таковыми, сложно отказывать.
Секунду шторм вглядывался в меня, кружил волосы, трепал одежду и гудел в перьях, а потом ласково коснулся и принял правила игры.
Я еще приходила в себя, когда тишину взорвали радостные крики и аплодисменты учеников. Эрг Гай Кьяри остался холодно-бесстрастным, а вот его спутник не стал скрывать своего удивления.
– Я впечатлен, госпожа Браун. Правда. Такого мастерства, такого точного расчета я не ожидал. Как вы все удачно сдела…
С едва уловимым свистом прямо на голову Олафа с неба упала огромная рыбина. Парень покачнулся, потерял равновесие и рухнул на пятую точку.
– Гляньте-ка! – радостно воскликнул он. – Еще живая!
Воздушник-недоучка сграбастал улов, за что и схлопотал смачную пощечину хвостом от рухнувшей с небес недотроги. Свист – и на крышу приземлилось еще несколько рыбин. Смачный шлепок – и на широком плече Кьяри распластался осьминог.
Декан смерил «эполет» взглядом, но обрушить на меня всю силу своего сарказма не успел – на стоящего рядом главу агентства безопасности спикировала велосипедная покрышка.
Да уж, первое впечатление обо мне будет сильным.
– Беру свои слова обратно, – выдал Григорович, стягивая и отбрасывая покрышку, поднял голову и ткнул пальцем в небо, привлекая наше внимание. Стремительно рассекая воздух, к нам мчалось нечто, похожее на огромный, заросший мхом якорь.
– Бежим?
Дважды никого уговаривать не пришлось.
Я трусила последней, изображая «оконфузившегося педагога», и старалась не выдать обуревавшего веселья.
Интересно, хоть кто-то из приставленных ко мне мужчин догадался, какой козырь госпожа гарпия сегодня заполучила?
Глава втораяБлуждающий ковчег
– Госпожа Браун, – с видом заговорщика прошептал Галактион Белозерский, присаживаясь рядом, – возьмете полставочки секса?
Я подавилась компотом.
Да так конкретно, что ректору пришлось встать и участливо постучать между крыльев. На секунду в дверях кухни показалось радостное лицо повара, но убедившись, что противная гарпия не собирается укладываться в ящик раньше отмеренного срока, он сплюнул и вернулся к своим обязанностям, то есть порче хороших продуктов.
– А? – с трудом выдавила я, глядя на подозрительно довольное лицо ректора.
– Сексуальное воспитание, говорю, возьмете?
И столько там надежды было, что я сразу поняла – мне хана!
– Я не могу… – поспешила откреститься от незавидной участи и ляпнула первое, что пришло в голову: – Я – девственница. Мне нечего рассказывать про секс.
– Вот и превосходно! – воскликнул ректор с видом «оно и понятно, кто ж на такую позарится». – Будете пропагандировать невинность в массы!
У меня дернулось… лицо! Да-да, не что-то конкретное, а все лицо разом.
И словно было мало наказания в виде «полставочки секса», за столик сели Григорович с драконом, и последний уточнил:
– О чем разговор?
– Эрг, помнишь, мы говорили о том, кому сплавить… – Белозерский покосился на меня и поспешно исправился: – То есть, я хотел сказать… доверить такое важное дело, как сексуальное воспитание студентов нашей Академии?
– И что же, нашлись желающие?
Кьяри облизал губы и с усмешкой посмотрел в мою сторону.
– Я не сказала «Да»!
Кто бы меня еще послушал.
– Профессор Хельмерг и госпожа Браун с радостью согласились вести этот предмет, – соловьем заливался ректор, чтоб у него обострение всех старческих болячек началось. – Хельмерг уже отправился в библиотеку за справочником по венерическим заболеваниям и иллюстрированными плакатами, а госпожа Браун поделилась мыслью рассказать ученикам о своей невинности и стать примером для подражания. Смелый, очень смелый поступок!
Меня похлопали по плечу, после чего руководство Академии проворно сбежало с места событий, я даже остановить его не успела. Застонав, закрыла лицо руками и пару минут всерьез раздумывала над тем, чтобы дать деру прямо сейчас. К счастью, мысли о долге перед своим народом не дали смалодушничать.
Успокоившись, я убрала руки, выпрямила спину и наткнулась взглядом на двух пораженных мужчин. И если Кьяри просто окаменел, словно никак не мог переварить сообщение о моей мнимой девственности, то Григорович смотрел оценивающе, с намеком и готовностью дать парочку частных уроков по теме.
– Да идите вы… лесом! – окончательно взбесилась я, вскакивая и роняя стул.
Сволочи, устроили тут коллективную мстю. Ну ничего-ничего, если предательский… тьфу ты!.. преподавательский состав решился на мелкие гадости, то я найду способ вернуть всем сторицей.
И займусь этим прямо сейчас.
Главное преимущество полетов заключается в том, что практически никто не смотрит вверх. Затаившись над выходом из главного зала, я слушала и конспектировала разговоры проходящих внизу студентов. Вычислить главного заводилу попойки оказалось проще простого: я догадывалась, что это будет четверокурсник (хорошо помнящий прошлогодний отрыв и не такой занятой, как дипломники), и методом бесхитростного подслушивания узнала прозвище – Король, а также место встречи заговорщиков… В смысле, организаторов попойки.
Пока искала нужную каморку, где временно расположился штаб, воображение рисовало образ Короля: весельчака-балагура с широкой улыбкой, обаятельного мерзавца, заводилы, живущего на полную катушку. Такому известны все выходы-входы, тайные лазы и маленькие слабости обслуживающего персонала Академии, готового прикрыть в случае надобности.
О-о, как же меня обломала реальность.
– Кир-р-ра?
Будь я старше и имей вставную челюсть, та непременно вывалилась бы из приоткрытого от удивления рта. Кира… Да-да, та самая воздушница, что подбила имперцу глаз за пожелание доброго утра.
А я такая: «Перспективная. Надо взять на карандаш…»
Поздно, Марсия, здесь уже все украдено до нас!
Девушка чуть поморщилась, узрев гарпию на пороге, и скрестила руки на груди, незаметно пряча какой-то листок в рукав. Ее сообщники – трое высоченных парней – подобрались и встали за спиной хрупкой с виду девушки.
– Чем обязаны? – сухо уточнила Кира, в очередной раз доказывая, что сила идет не от физических способностей тела, а из внутреннего источника.
Я улыбнулась, зашла внутрь и прикрыла дверь.
– Да тут небольшая неувязочка вышла. Меня назначили ответственной за разгон вечеринки в честь учебного экватора…
– Госпожа Браун, – перебила собеседница, – я уважаю вас как личность и преподавателя, но давайте сразу перейдем к делу. Отметить середину учебной жизни – святой долг каждого студента. У вас не получится помешать многолетней традиции гулять и дебоширить.
Ох, молодежь! Вечно куда-то торопятся и делают неверные выводы.
– А вам известно, что традиция праздновать экватор, то есть середину, пришла к студентам от моряков? У морских волков есть забавный обряд купания новичков в экваториальных водах. Считается, что если ты не пересек серединную параллель вплавь, то не познал море.
Собравшиеся старательно морщили лбы, но ход моих мыслей пока не улавливали. Пришлось давать вторую подсказку:
– На преподавательском этаже есть одна очень примечательная ванна. Старинная, на львиных ножках, располагается аккурат напротив оконного проема… Литров на двести пива где-то.
– И зачем нам ванна? – спросил кто-то из свиты Короля.
Я картинно заломила брови.
– А где еще вы собираетесь проводить купание в студенческих экваториальных водах?
Кира улыбнулась. Улыбка вышла на зависть всем крокодилам.
Вечер перед пирушкой не задался.
День медленно умер, излившись алой вспышкой на горизонте. Я сидела в учительской и зевала над журналами, которые была обязана заполнять, да будут прокляты бумагомаратели и бюрократы. Григорович устроился за соседним столом и пил чай из кружки оборотня. В общем, коротали скучный вечер, никого не трогали, как вдруг из коридора прилетело невероятно злое:
– Где это чудовище!!!
Глава безопасности и по совместительству новый надзиратель отставил чашку и вопросительно глянул в мою сторону. Охотно отодвинув журналы, я сладко потянулась и обронила:
– Спокойствие, это он меня потерял.
Дверь на кафедру распахнулась, внутрь вбежала запыхавшаяся преподавательница по грезам.
– Марсия! Вам лучше спрятаться, – «обрадовала» Юлая Уотерби.
Проявив излишнюю самонадеянность, я осталась на месте, а вот Григоровичу не сиделось. Даже странно, что такого неугомонного начальника отправили сюда, в Академию, дабы присматривать за какой-то там гарпией, пусть и прославленной на весь материк газетчиками из-за убийства Даркина. Неужели Григорович такой плохой начальник, что от него решили избавиться? Или, наоборот, настолько первоклассный специалист своего дела, что под прикрытием слежки за мной способен навербовать к себе в агентство кучу молодых и талантливых кадров?
Пока я думала о скрытых мотивах, любопытство толкнуло Григоровича на то, чтобы пересечь кабинет и выглянуть в коридор. Секунду он смотрел в том направлении, откуда доносилась грозная поступь великана, потом неспешно прикрыл дверь, отошел к перегородке, где пряталась чайная, и только тут в голос заржал.
– Ох… ох… – всхлипывал глава агентства безопасности, сотрясаясь от смеха и утирая выступившие в уголках глаз слезы.
И мне бы уже тогда заподозрить неладное, но я все еще верила в собственное бесстрашие и миролюбие дракона. Как говорят, надежда – коварная гадина. Она, как вода, всегда найдет слабое место, чтобы просочиться дальше.
Дверь в кабинет распахнулась, бряцнула ручкой о стену и полетела обратно. Воссоединению с наличниками помешал кулак вандала. Выбив дверь, Эрг Гай Кьяри, дракон смерти, декан факультета темных искусств и просто отвратительный собеседник, воззрился на меня ярко-зелеными глазищами и витиевато выругался.
Там были изысканные в своей виртуозности оскорбления, грязные намеки на интимные связи со всеми представителями животного мира и заявление, что госпожа гарпия родилась в насмешку всем контрацептическим заклинаниям… Сразу ясно, драконище в теме разбирался, вот бы кому сексуальное воспитание преподавать. И мне бы фиксировать за ним, но я обалдело таращилась на дело рук своих. На безукоризненно синий и ужасный оттенок волос дракона.