— Капитан, у меня много дел. Нельзя ли...
— Найдите время, детектив, а то они от нас не отвяжутся.
Взглянув на репортеров, собравшихся в полуквартале, возле дорожного заграждения, Босх заметил, как Джулия Брейшер показала патрульному свой полицейский жетон и тот ее пропустил.
— Хорошо. Я позвоню.
Босх направился к дому доктора Гийо, чтобы встретиться с Брейшер. Когда он подошел, она улыбнулась ему.
— Я захватил твой фонарик. Он в машине. Мне нужно навестить доктора.
— О, не беспокойся. Я приехала не за ним.
Джулия пошла вместе с Босхом. Он посмотрел на ее одежду: линялые джинсы, поношенная тенниска.
— Ты сейчас не на службе?
— Нет, у меня смена с трех до одиннадцати. Я подумала, может, тебе нужен доброволец. Слышала, что взяли курсантов из академии.
— Хочешь подняться, поискать кости?
— Хочу поучиться.
Босх кивнул. Они пошли по дорожке к дому. Дверь открылась прежде, чем они успели подойти к ней, и доктор пригласил их войти. Босх спросил, можно ли опять воспользоваться телефоном, и Гийо проводил его в кабинет, хотя в этом не было необходимости. Босх сел за стол.
— Как ребра? — спросил доктор.
— Отлично.
Босх заметил, как Брейшер удивленно приподняла брови.
— Вчера вечером я получил наверху легкую травму.
— Что случилось?
— Да просто шел в задумчивости, а дерево ни с того ни с сего набросилось на меня.
Брейшер засмеялась. Босх набрал номер телефона отдела информации и сообщил сотруднику о деле в самых общих чертах. По ходу рассказа прикрыл микрофон ладонью и спросил доктора, хочет ли он, чтобы в официальном сообщении упомянули его фамилию. Гийо отказался. Через несколько минут Босх закончил разговор.
— Скоро мы закончим осмотр места преступления, и репортеры, видимо, примутся шнырять здесь. Думаю, они станут искать нашедшую кость собаку. Так что если не хотите упоминаний о себе, некоторое время не выводите Бедокурку на улицу, иначе они сообразят, что к чему.
— Хорошо, — сказал Гийо.
— И позвоните своему соседу, мистеру Ульриху, попросите, чтобы он ничего не говорил об этом репортерам.
Выйдя из дома, Босх спросил Брейшер, вернуть ли ей фонарик, и та ответила, что он ей помешает, когда она станет обыскивать склон холма.
— Вернешь при случае, — добавила Джулия.
Ее ответ понравился Босху. Он получал по меньшей мере еще одну возможность увидеться с ней.
Когда они подошли к разворотному кругу, Эдгар наставлял курсантов:
— Ребята, золотое правило осмотра места преступления заключается в том, что нельзя притрагиваться к находке, пока она не осмотрена, не сфотографирована и не отмечена на плане.
Босх вошел в круг.
— Ну что, мы готовы?
— Они готовы, — ответил Эдгар, указав на двух курсантов, державших металлодетекторы. — Я одолжил эти штуки в научно-исследовательском отделе.
Босх кивнул, дал курсантам и Брейшер те же инструкции по личной безопасности, что и экспертам. Потом они стали подниматься к месту поисков. Босх познакомил Эдгара с Джулией и предоставил напарнику идти первым через контрольно-пропускной пункт. Сам пошел замыкающим позади Брейшер.
— К концу дня посмотрим, захочешь ли ты быть детективом в группе расследования убийств.
— Это лучше, чем ездить по вызовам и в конце каждой смены смывать с заднего сиденья машины блевотину.
— Я помню такие дни.
Босх с Эдгаром расставили двенадцать курсантов и Брейшер в прилегающих к рощице акаций местам. После этого Босх привел в дополнение к ним две группы проводников с ищейками. Оставив Эдгара с курсантами, он вернулся в рощицу посмотреть, что там происходит. Кол сидела на ящике из-под оборудования и наблюдала, как вбивают соединенные веревками колья для создания сетки квадратов.
Босх уже работал с сорокалетней Кол, знал, что она скрупулезна и искусна в своем деле. У нее была стройная фигура и загар, как у теннисистки. Однажды он видел ее в парке на корте с сестрой-близняшкой. Они собрали толпу зрителей. Казалось, что одна из них бьет по мячу, отлетающему от зеркальной стены.
Кол смотрела на пюпитр, лежавший у нее на коленях, прямые белокурые волосы спадали ей на глаза. Она делала обозначения на бумаге с отпечатанной сеткой квадратов. Босх поглядел через ее плечо. Кол помечала буквами квадраты, когда соответствующие колья оказывались вбиты. Наверху листа она написала: «Город костей».
Босх наклонился и указал на заголовок:
— Почему такое название?
Кол пожала плечами.
— Потому что мы размечаем улицы и кварталы того, что для нас станет городом, — ответила она, проводя пальцами по линиям сетки. — Во всяком случае, пока работаем здесь, мы будем воспринимать это место так. Как наш маленький город.
Босх кивнул.
— В каждом убийстве есть повесть о городе, — произнес он.
Кол подняла голову:
— Кто это сказал?
— Не помню.
Босх посмотрел на Корасон, она сидела на корточках, глядя на маленькие кости, лежавшие на земле, а на нее был обращен объектив видеокамеры. Он хотел что-то добавить, но включилась его рация, и он снял ее с пояса.
— Босх слушает.
— Это Эдгар. Гарри, иди сюда. Мы уже кое-что отыскали.
— Иду.
Эдгар стоял около кустарника футах в сорока от акаций. Брейшер и с полдюжины курсантов разглядывали что-то в невысоких кустах. Над ними кружил полицейский вертолет.
Босх подошел и опустил голову. На земле лежал детский череп, пустые глазницы были устремлены на него.
— К нему никто не притрагивался, — сказал Эдгар. — Его нашла Брейшер.
Босх заметил, что лицо Джулии печально, снова посмотрел на череп и снял с пояса рацию.
— Доктор Корасон? — произнес он.
Ответ раздался через несколько секунд:
— Да, слушаю. В чем дело?
— Нам придется расширить район поисков.
6
Люди, которыми руководил Босх в расширенном районе поисков, усердно трудились. Кости появлялись из кустов и из земли постоянно. К полудню группа Кати Кол раскопала три квадрата в сетке и извлекла из темной земли десятки костей. Подобно археологам, эксгуматоры осторожно обнажали эти кости с помощью миниатюрных инструментов и кистей. Пользовались также металлодетекторами и зондами для забора проб газа. Процесс был кропотливым, однако шел быстрее, чем предполагал Босх.
Находка черепа задала нужный темп всей операции. Череп тут же извлекли, и при осмотре, который проводила Тереса Корасон под объективом видеокамеры, были обнаружены трещины и хирургические рубцы. Следы операции убедили полицейских, что они имеют дело не с древними костями. Трещины сами по себе не являлись свидетельством насильственной смерти, но, учитывая то, что тело было закопано, наводили на мысль об убийстве.
К двум часам, когда работавшая на холме группа устроила обеденный перерыв, извлекли почти половину скелета. Неподалеку в кустах курсанты обнаружили еще несколько костей. Кроме того, ассистенты Кол откопали ветхие клочки одежды и брезентовый рюкзак, принадлежавший, судя по размеру, ребенку.
Кости носили по склону в деревянных ящиках с веревочными ручками по бокам. Судебный антрополог обследовал в лаборатории медицинской экспертизы три ящика костей. Остатки одежды, большей частью гнилые, и рюкзак отправили в научно-исследовательский отдел полиции для изучения.
При сканировании металлодетектором обнаружили монету — двадцатипятицентовик, отчеканенный в 1975 году и лежавший на той же глубине, что и кости, примерно в двух дюймах от левой половины таза. Было сделано предположение, что она находилась в левом кармане брюк, сгнивших с тканями тела. Монета указывала на время смерти: если ее закопали вместе с телом, то смерть не могла наступить раньше 1975 года.
Чтобы накормить работавших на холме людей, патрульные вызвали два автофургона-закусочных, которые обслуживают стройплощадки. Обед был поздним, и люди проголодались. В одном фургоне подавали горячую еду, в другом — бутерброды. Босх с Джулией Брейшер стояли в очереди за бутербродами. Очередь двигалась медленно, но Босх не испытывал недовольства. Говорили они главным образом о работе на склоне и сплетничали о руководстве управления. Беседа сближала их. Джулия нравилась Босху, и чем дольше он слушал ее, тем больше она его увлекала. В отношении Джулии к службе была та же смесь возбуждения, благоговения и цинизма, которую он ощущал в первые годы работы. Когда до окошка приема заказов оставалось человек шесть, Босх услышал, как кто-то в фургоне расспрашивает курсанта о поисках.
— Там кости разных людей?
— Не знаю, приятель. Мы просто ищем их, и все.
— Они повреждены?
— Трудно сказать.
Босх отошел от Джулии и направился к задней части фургона. Заглянув в открытую дверь, увидел трех мужчин в фартуках за работой. Однако работали не все. Они не замечали, что Босх наблюдает за ними. Двое выполняли заказы. Стоявший посередине, тот, что задавал вопросы курсанту, водил руками по полке под окошком. Он ничего не делал, но казалось, будто готовит бутерброды. Босх увидел, как человек справа разрезал бутерброд пополам, положил на картонную тарелку и незаметно передал ее стоявшему посередине. А тот подал в окошко сделавшему заказ курсанту.
Босх обратил внимание, что оба работавших были в джинсах и теннисках, а стоявший посередине — в брюках с манжетами и рубашке с пристегнутым запонками воротничком. Из заднего кармана брюк торчал блокнот. Босх знал, что такими длинными тонкими блокнотами пользуются репортеры.
Он просунул голову в дверь и осмотрелся. На полке возле двери увидел скомканную спортивную куртку. Схватил ее, обыскал карманы и обнаружил прикрепленный цепочкой журналистский пропуск, выданный управлением полиции. На пропуске были фотография, имя и фамилия — Виктор Фризби. Он работал в «Нью таймс».
Спрятав куртку за дверь, Босх постучал в стену фургона, и, когда трое мужчин обернулись, поманил к себе Фризби. Тот подошел к двери и наклонился.
— В чем дело?
Босх схватил его за верх фартука, приподнял и бросил. Фризби приземлился на ноги, но ему пришлось пробежать несколько шагов, чтобы не упасть. Когда он с возмущением повернулся, Босх ударил его скомканной курткой по груди.