М-р Сохатый присоединяется к м-ру Лунатику и хотел бы только прибавить, что профессор Снегг урод и кретин.
Со смеху умрешь, будь ситуация не столь серьезной. А пергамент между тем строчил свое:
М-р Бродяга расписывается в своем изумлении, что такой идиот стал профессором.
Гарри в ужасе зажмурился. Когда он открыл глаза, на пергаменте появилась еще одна надпись:
М-р Хвост кланяется профессору Снеггу и советует ему, чертовому неряхе, вымыть наконец голову.
Гарри замер в ожидании грозы, которая вот вот должна была разразиться.
— Ну — с, — тихо проговорил Снегг — Мы этим займемся…
С этими словами профессор подошел к камину зачерпнул из кувшина на полке горсть поблескивающего порошка и бросил его в огонь.
— Люпин! — позвал он. — Вы мне нужны на пару слов!
Вконец оторопевший Гарри уставился на огонь. В пламени обрисовалась длинная фигура, которая быстро вращалась. Еще несколько секунд — и из камина собственной персоной вылез профессор Люпин, отряхивая золу с потрепанной одежды.
— Вы меня звали, Северус? — спросил он кротко.
— Разумеется, звал, — ответил Снегг с перекошенным от ярости лицом. — Я велел Поттеру вывернуть карманы, и вот что там было, — сказал он, вернувшись к столу.
И Снегг махнул рукой на пергамент, на котором все еще красовались послания господ Лунатика, Бродяги, Сохатого и Хвоста. На лице Люпина появилось странное отчужденное выражение.
— Ну?
Люпин не отрываясь смотрел на карту. Гарри показалось, что он быстро что-то соображает.
— Ну? — повторил Снегг. — Пергамент полон черной магии. А это, Люпин, по вашей части, если не ошибаюсь. Как, по-вашему, где мог Поттер его взять?
Люпин оторвал глаза от пергамента и, глянув искоса на Гарри, дал ему понять, чтобы он ни во что не вмешивался.
— Полон черной магии? — повторил он невозмутимо. — Вы так полагаете, Северус? А мне кажется, это просто кусок пергамента. Он будет оскорблять каждого, кто захочет его прочесть, так уж его заколдовали. Детская проказа, но вряд ли опасная. Думаю, Гарри купил его в лавке шутливых розыгрышей.
— В самом деле? — Снегга трясло от гнева. — Вы думаете, такое могут продавать в лавке шутливых розыгрышей? Не кажется ли вам более вероятным, что он получил этот пергамент непосредственно от его изготовителей?
Гарри не понимал, о чем говорит Северус Снегг, Люпин, по — видимому, тоже.
— Вы подразумеваете господина Хвоста и других? — спросил он. — Гарри, вы знаете кого — нибудь из этих людей?
— Нет, — не раздумывая ответил Гарри.
— Вот видите, Северус — Люпин опять повернулся к Снеггу. — Я уверен, что это штуки из «Зонко»…
И как раз в этот самый миг в кабинет ворвался Рон. Задыхаясь от бега, он остановился у стола профессора. И, несмотря на бешено стучащее сердце, проговорил:
— Это… я… дал… Гарри… Купил… в «Зонко»… сто… лет… назад…
— Ну вот, Северус, — довольно хлопнув в ладоши, сказал Люпин. — Дело прояснилось, Я отнесу пергамент обратно в «Зонко»? Не возражаете? — Люпин свернул Карту и сунул ее куда — то в складки мантии. — Гарри, Рон, идемте со мной, я хотел бы объяснить вам еще кое — что про вампиров. Простите, Северус.
Гарри не смел поднять глаз на профессора Снегга. Все трое молча вышли из кабинета. Люпин заговорил только в холле. Посмотрев на Гарри, он хотел было что-то сказать, но Гарри его опередил.
— Профессор, я…
— Мне не надо никаких объяснений, — прервал его Люпин. И, оглядев пустой холл, понизил голос: — Я случайно знаю, что эта Карта много лет назад была конфискована кое у кого Филчем. Да, я знаю, что это Карта, — пояснил он, заметив изумленные взгляды друзей. — Не хочу знать, как она попала к вам в руки. Меня вот что поражает: почему вы не отдали ее преподавателям. Тем более после того случая с паролями. Мы все видели, что случается, когда важные сведения о замке валяются где попало. И я, Гарри, не верну тебе Карту.
Гарри этого ожидал и не стал возражать. Он сгорал от желания узнать, на что же намекал Снегг.
— Почему Снегг подумал, что я получил Карту прямо от ее изготовителей? — выпалил он.
— Видишь ли… — Люпин как будто подыскивал ответ. — Наверное, решил, что этим изготовителям очень хотелось выманить тебя из замка. Наверное, их бы это порадовало.
— Вы их знаете? — спросил пораженный Гарри.
— Мы встречались, — коротко ответил Люпин, смотревший на Гарри как никогда строго. — Не ожидай, Гарри, что я когда-нибудь еще приду тебе на выручку. Я не сумел тебе внушить, что Сириус Блэк — это очень опасно. Но я был уверен, что слова, которые ты слышал, когда дементоры приближались к тебе, все-таки окажут на тебя воздействие. Твои родители, Гарри, отдали свои жизни, чтобы спасти твою. И чем же ты отплатил им? Поставил на кон против их великой жертвы пакет с магическими штучками.
И Люпин ушел, оставив Гарри на растерзание совести. В кабинете Снегга ему так тяжело не было. Гарри и Рон медленно поднимались по мраморной лестнице. Проходя мимо одноглазой ведьмы, Гарри вспомнил про мантию — невидимку. Она все еще была там, в начале подземного хода, но Гарри не посмел спуститься за ней.
— Это я во всем виноват, — вдруг сказал Рон. — Я тебя уговорил идти в Хогсмид. Люпин прав: мы поступили глупо. Не надо было этого делать… — И Рон опять замолчал.
В коридоре, где ходили дозорные тролли, они увидели идущую навстречу Гермиону. По ее лицу было видно — она знает, что произошло. Сердце у Гарри упало: сказала ли она профессору МакГонагалл про Карту? Гермиона подошла к ним и остановилась.
— Радуешься нашим неприятностям? — съязвил Рон. — Успела уже наябедничать?
— Нет, — сказала Гермиона, держа в руке письмо. Губы у нее дрожали. — Я просто подумала, вам надо это знать… Хагрид проиграл дело. Клювокрыла казнят.
Глава 15
— Он… он вот, прислал мне, — сказала Гермиона, протягивая письмо.
Гарри взял кусок пергамента. Пергамент был мокрый, слезы капали на слова, и чернила так расплылись, что некоторые слова только угадывались. Гарри прочитал:
Дорогая Гермиона!
Мы проиграли дело. Мне разрешили взять его в Хогвартс. День казни будет назначен Клювику Лондон очень понравился. Никогда не забуду, как ты нам помогала.
— Они не посмеют, — сказал Гарри. — Не посмеют. Клювокрыл не опасен.
— Это все отец Малфоя! — возмущалась Гермиона, вытирая слезы. — Он запугал Комиссию, этих старых глупых болтунов. Они его боятся. Конечно, можно подать апелляцию. Так всегда делают. Но вряд ли это поможет. Приговор все равно оставят в силе.
— Не оставят! — горячо возразил Рон. — Ты больше не будешь одна этим заниматься. Я тебе помогу, Гермиона.
— Ох, Рон!
Гермиона, чуть не в обмороке, бросилась ему на шею.
Рон сконфузился и стал неловко поглаживать Гермиону по голове. Наконец к Гермионе вернулись силы, и она вьпустила Рона из объятий.
— Мне, Рон, правда, правда очень жалко Коросту, — рыдала она.
— Ну ладно, ладно, — успокаивал ее Рон, явно счастливый, что Гермиона отпустила его. — Короста была очень старая. И в общем-то, от нее было мало проку. Кто знает, вдруг мама с папой позволят мне теперь завести сову.
из-за мер безопасности, введенных после второго появления Блэка, Гарри, Рон и Гермиона не могли по вечерам навещать Хагрида Теперь они беседовали с ним только после уроков ухода за магическими существами.
Суровый приговор подействовал на него как удар молнии.
— Эт моя вина, — говорил он как никогда косноязычно. — Я… ить весь онемел. А они таки важны, во всем черном. Я… это… значит, совсем запутался. Пергамент из рук валится… Твои — то цифры, Гермиона, из головы вон… К тому же Люциус Малфой встал и давай их, знамо дело, дурить. Чо он сказал, то они и решили.
— Ладно, подадим апелляцию! — кипел Рон. — Не сдавайся. Мы уже этим занимаемся.
Хагрид сопровождал класс в замок. Впереди, сразу перед ними, шел Малфой, как всегда, в сопровождении Крэбба и Гойла. Малфой, издевательски смеясь, то и дело оглядывался.
— Навряд ли поможет, Рон, — грустно покачал головой Хагрид. — Поди-кось с ними справься. Комиссия у Малфоя в кулаке. Я вот чо думаю: пусть у Клювика последние — то денечки будут самые что ни на есть вольготные. Мой это долг…
С этими словами Хагрид повернул обратно в хижину, спрятав лицо в огромный носовой платок.
— Ха-ха-ха! Разревелся!
Малфой с неизменными спутниками стояли, прислушиваясь, в главных дверях замка.
— Вы видели что-нибудь более жалкое?! — воскликнул Малфой. — И это наш учитель!
Гарри с Роном бросились к Малфою, но Гермиона их опередила.
Хлоп! Размахнувшись, она изо всех сил ударила Малфоя по щеке. Малфой покачнулся. Гарри, Рон и Крэбб с Гойлом остолбенели. А Гермиона размахнулась еще раз.
— Не смей так говорить о Хагриде, ты, злобная дрянь…
— Гермиона! — севшим голосом проговорил Рон, пытаясь отвести занесенную руку Гермионы.
— Не мешай, Рон! — Гермиона вынула волшебную палочку.
Малфой сделал шаг назад, Крэбб и Гойл, онемев, ждали распоряжений.
— Пошли, — буркнул Малфой. Компания вошла в замок и устремилась к лестнице, ведущей в подвалы.
— Гермиона! — еще раз повторил Рон, не находя слов от восторга и удивления.
— Гарри, ты должен, должен выиграть финальный матч! — не могла успокоиться Гермиона. — Я не перенесу если мы проиграем.
— У нас сейчас заклинания, — напомнил Рон, все еще таращась на Гермиону. — Идемте скорее, а то опоздаем.
Почти бегом бросились по мраморной лестнице в класс профессора Флитвика.
— Вы опоздали, молодые люди, — слегка попенял профессор. — Садитесь скорее, доставайте палочки. Мы сегодня поупражняемся с Веселящими чарами. Уже разбились на пары.
Гарри с Роном пошли в конец класса, сели за последний стол и открыли сумки.