Она отодвинула дверь и впихнула в купе свой чемодан. Гарри и Невилл вошли следом.
— Привет, Полумна, — сказала Джинни. — Можно нам к тебе?
Девочка, сидевшая у окна, подняла на них глаза. Спутанные светлые волосы с пепельным оттенком доходили ей до пояса. У нее были очень бледные брови и глаза навыкате, все время придававшие ей удивленный вид. Гарри мгновенно понял, почему Невилл не хотел заходить в это купе. Полумна была, похоже, слегка того. Волшебную палочку она засунула не куда-нибудь, а за левое ухо, на шее у нее висело ожерелье из пробок от сливочного пива, журнал, который она читала, был повернут вверх тормашками. Скользнув по Невиллу, ее глаза остановились на Гарри. Она кивнула.
— Спасибо, — улыбнулась ей Джинни.
Гарри и Невилл положили три чемодана и клетку с Буклей на багажную сетку и сели. Полумна смотрела на них поверх перевернутого журнала, который назывался «Придира». Изредка она моргала, но гораздо реже, чем нормальные люди. Она все таращилась и таращилась на Гарри, который сел напротив и теперь жалел об этом.
— Хорошо провела лето, Полумна? — спросила Джинни.
— Да, — потусторонним голосом ответила Полумна, не сводя глаз с Гарри. — Да, очень даже неплохо. А ты — Гарри Поттер, — добавила она.
— Я и сам об этом догадываюсь, — сказал Гарри.
Невилл хихикнул. Полумна перевела на него бледные глаза.
— А кто ты такой, я не знаю.
— Я никто, — быстро сказал Невилл.
— Неправда, — резко вмешалась Джинни. — Невилл Долгопупс — Полумна Лавгуд. Полумна на одном курсе со мной, но в Когтевране.
— Ума палата дороже злата, — сказала Полумна чуть нараспев.
Подняв перевернутый журнал так высоко, что ее лица не стало видно, она замолчала. Гарри и Невилл, вскинув брови, переглянулись. Джинни подавила смешок.
Поезд, громыхая, ехал уже по открытой местности. День был странноватый, неустановившийся: то вагон был полон солнечного света, то набегали мрачные тучи.
— Угадай, что мне подарили на день рождения, — сказал Невилл.
— Еще одну напоминалку? — спросил Гарри, вспомнив про шарик, который прислала Невиллу бабушка в надежде улучшить его никуда не годную память.
— Нет, — сказал Невилл. — Хотя она мне очень бы пригодилась, ту я давным-давно потерял… Нет, вот посмотри…
Он запустил свободную от Тревора руку в сумку и, немного пошарив, вынул маленькое растеньице в горшке, похожее на серый кактус, только не утыканное колючками, а покрытое волдырями.
— Мимбулус мимблетония, — гордо проговорил он.
Гарри стал разглядывать растение. Оно еле заметно пульсировало и выглядело несколько зловеще, напоминая больной внутренний орган.
— Очень-очень большая редкость, — сияя, сказал Невилл. — Не знаю даже, есть ли такое в теплицах Хогвартса. Жду не дождусь, когда можно будет показать профессору Стебль. Двоюродный дедушка Элджи раздобыл это для меня в Ассирии. Попробую вырастить новые экземпляры.
Гарри знал, что любимый предмет Невилла — травология. Что до него самого, он не представлял себе, что хорошего можно увидеть в этом чахлом уродце.
— Оно… э… что-нибудь делает? — спросил Гарри.
— Массу всего! — гордо ответил Невилл. — У него потрясающий защитный механизм. Подержи-ка Тревора.
Он положил жабу приятелю на колени и достал из сумки перо. Над верхним краем «Придиры» показались выпуклые глаза Полумны Лавгуд, которой захотелось посмотреть, что сделает Невилл. Подняв Мимбулус мимблетония к самым глазам и высунув от усердия кончик языка, Невилл выбрал точку и резко кольнул растение острием пера.
Из каждого волдыря брызнула мощная струя жидкости — густой, вонючей, темно-зеленой. Она заляпала все — потолок, окно, журнал Полумны Лавгуд; Джинни, вовремя успевшая закрыть лицо руками, выглядела так, словно надела шапку из ползущей тины. Что касается Гарри, чьи руки были заняты норовившим выскочить Тревором, он получил хороший заряд в лицо. Запах — тухлый, навозный.
Невилл, которому досталось больше всех, стал трясти головой, чтобы прочистить хотя бы глаза.
— И-извините, — выдохнул он. — Не пробовал раньше… Не знал, что так будет… Но не волнуйтесь, Смердящий сок не ядовит, — нервно добавил он, увидев, что Гарри выплюнул содержимое рта на пол.
В этот самый момент дверь купе отодвинулась.
— О… здравствуй, Гарри, — раздался взволнованный голос. — Я… не вовремя?
Свободной от Тревора рукой Гарри протер очки. Все еще улыбаясь, в двери стояла очень хорошенькая девочка с длинными блестящими черными волосами. Это была Чжоу Чанг — ловец из команды Когтеврана по квиддичу.
— Э… здравствуй, — бесцветным тоном сказал Гарри.
— М-м… — выдавила из себя Чжоу. — Я просто заглянула поздороваться… Всего хорошего…
Изрядно покрасневшая, она захлопнула дверь. Гарри откинулся на спинку сиденья и издал стон. Он предпочел бы, чтобы Чжоу увидела его в центре великолепной компании, хохочущей до упаду от шутки, которую он только что отмочил. Вместо этого она увидела его с Невиллом Долгопупсом и Полумной Лавгуд, с жабой в руках и со Смердящим соком на лице и груди.
— Ничего страшного, — подбодрила их Джинни. — Глядите, мы сейчас запросто от этого избавимся. — Она достала волшебную палочку. — Экскуро!
Смердящий сок исчез.
— Извините, — тихим голосом повторил Невилл.
Рон и Гермиона явились только через час. К этому времени тележка с едой уже проехала. Гарри, Джинни и Невилл как раз покончили с тыквенным печеньем и обменивались карточками из шоколадных лягушек, когда дверь открылась и вошли гриффиндорские старосты: Гермиона — с Живоглотом, Рон — с громко ухающим Сычиком в клетке.
— Умираю с голоду, — заявил Рон, пристроив Сычика рядом с Буклей на багажной сетке, взяв у Гарри шоколадную лягушку и рухнув на свободное место рядом с ним. Он сорвал обертку, откусил лягушачью голову, закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья, точно у него было невесть какое изматывающее утро.
— У пятикурсников на каждом факультете по двое старост, — сообщила, садясь, Гермиона. Вид у нее был страшно недовольный. — Мальчик и девочка.
— Угадай теперь, кто староста Слизерина, — сказал Рон, не открывая глаз.
— Малфой, — мгновенно отозвался Гарри, не сомневаясь, что оправдается худшее из его опасений.
— Разумеется, — с горечью подтвердил Рон, запихивая в рот остаток лягушки и беря следующую.
— И эта жуткая корова Пэнси Паркинсон, — язвительно сказала Гермиона. — Какая из нее староста, если она толстая и медлительная, как тролль, которому дали по башке…
— А кто у Пуффендуя? — спросил Гарри.
— Эрни Макмиллан и Ханна Аббот, — хрипло ответил Рон.
— А у Когтеврана — Энтони Голдстейн и Падма Патил, — сказала Гермиона.
— Ты ходил с Падмой Патил на Святочный бал, — произнес чей-то голос.
Все повернулись к Полумне Лавгуд, которая, не мигая, смотрела на Рона поверх своего «Придиры». Он проглотил шоколад, который был у него во рту.
— Да, я знаю, что ходил, — сказал он с легким удивлением.
— Ей не очень понравилось, — поведала ему Полумна. — Она говорит, ты неважно с ней обошелся. Не стал с ней танцевать. Хотя для меня это было бы даже лучше, — добавила она глубокомысленно. — Не люблю танцы.
И она опять спряталась за журналом. Рон несколько секунд с отвисшей челюстью пялился на обложку, потом повернулся к Джинни, надеясь на какое-нибудь объяснение, но та, чтобы не расхохотаться, засунула в рот костяшки пальцев. Рон озадаченно покачал головой, потом посмотрел на часы.
— Нам надо время от времени патрулировать коридоры, — сказал он Гарри и Невиллу, — и мы можем наказывать людей за плохое поведение. Мне не терпится прищучить Крэбба и Гойла…
— Ты не должен злоупотреблять положением старосты, Рон! — резко сказала ему Гермиона.
— Малфой, конечно, ни капельки не будет им злоупотреблять, — саркастически откликнулся Рон.
— Ты что, намерен опуститься до его уровня?
— Нет, я просто намерен добраться до его дружков раньше, чем он доберется до моих.
— Ну перестань же, Рон…
— Гойла я засажу за строчки, это его убьет, он терпеть не может писать, — радостно сообщил Рон. Он понизил голос до хриплого хрюканья Гойла, наморщил лицо, изображая болезненную сосредоточенность, и принялся выводить в воздухе рукой: — Я… не… должен… выглядеть… как… задница… бабуина.
Все засмеялись, и громче всех — Полумна Лавгуд. Она испустила такой громкий, радостный визг, что Букля проснулась и негодующе захлопала крыльями, а Живоглот, шипя, прыгнул на багажную сетку. Полумна хохотала так, что выпустила из рук журнал, и он, скользнув по ее ногам, упал на пол.
— Ой, я не могу!
Из ее выпуклых глаз текли слезы, она билась в судорогах, глядя на Рона. Придя в полное замешательство, он посмотрел на других, смеявшихся теперь из-за выражения его лица и долгого до нелепости хохота Полумны Лавгуд, которая, схватившись за бока, раскачивалась взад и вперед.
— Издеваешься, что ли? — нахмурясь, спросил ее Рон.
— Задница… бабуина… — задыхалась она, все еще держась за бока.
Все смотрели на смеющуюся Полумну, но Гарри, бросив взгляд на упавший журнал, заметил нечто такое, из-за чего не поленился наклониться за ним. Когда Полумна читала его перевернутым, трудно было разобрать, что изображено на обложке, но теперь Гарри понял: там красовалась не слишком умело выполненная карикатура на Корнелиуса Фаджа. Его можно было узнать только по светло-зеленому котелку. Одной рукой Фадж сжимал мешок с золотом, другой душил гоблина. Подпись гласила:
Как далеко зайдет Фадж в стремлении присвоить банк «Гринготтс»?
Чуть ниже — краткое содержание других статей в этом номере:
Коррупция в Лиге квиддича: какими методами «Торнадос» берет верх?
Раскрываются тайны древних рун.
Сириус Блэк: злодей или жертва?
— Можно взглянуть? — спросил Полумну заинтригованный Гарри.
Она кивнула, по-прежнему глядя на Рона и давясь от хохота.