е новые носки и шарфики.
При мысли, что они затеяли бунт против Амбридж и Министерства, что у него в этом главная роль, Гарри испытывал громадное удовлетворение. То и дело вспоминалась субботняя сходка: столько ребят хочет учиться у него защите от Темных искусств… и с какими лицами они слушали разговоры о его схватках… и Чжоу похвалила его поведение на Турнире Трех Волшебников… Сознание, что эти люди считают его не вруном и психом, а человеком, заслуживающим уважения, вселило такую бодрость, что даже в понедельник утром, несмотря на перспективу самых нелюбимых занятий, он проснулся в отличном настроении.
Они с Роном спустились из спальни, обсуждая предложенную Анджелиной новую фигуру пилотажа — Вялый Кистевой Крен, который предстояло отрабатывать вечером на тренировке, и только на середине залитой солнцем гостиной заметили новый предмет: вокруг него стояла кучка учеников.
К доске объявлений был пришпилен большой лист, закрывавший собой все остальные, — списки предлагаемых подержанных книг по чарам, регулярные напоминания Аргуса Филча о правилах школы, расписание тренировок по квиддичу, предложения об обмене карточками от шоколадных лягушек, последние объявления о контрольных, даты вылазок в Хогсмид и объявления о потерянных и найденных вещах. Новое было напечатано жирным черным шрифтом, внизу красовалась официального вида печать и подпись с завитушками.
Все ученические организации, общества, команды, кружки и клубы настоящим упраздняются.
Организацией, обществом, командой, кружком и клубом считается регулярно собирающаяся группа из трех и более учеников.
За разрешением на реорганизацию обращаться к генеральному инспектору (профессору Амбридж).
Никакие организации, общества, команды, кружки и клубы учеников не могут существовать без ведома и санкции генерального инспектора.
Всякий ученик, уличенный в принадлежности к организации, обществу, команде, кружку или клубу, не санкционированным генеральным инспектором, будет исключен.
Основанием настоящего приказа является Декрет об образовании № 24.
Гарри и Рон прочли объявление, стоя позади кучки озадаченных второкурсников.
— Значит, закроют клуб «Плюй-камни»? — спросил один другого.
— Думаю, с вашими плюй-камешками обойдется, — мрачно заметил Рон, отчего второкурсник вздрогнул и устремился прочь. — А нам, похоже, не так повезет, а, Гарри?
Гарри перечитывал приказ. От радости, переполнявшей его, не осталось и следа. В нем закипал гнев.
— Это не случайное совпадение. — Руки у него сами собой сжались в кулаки. — Она пронюхала.
— Да как? — возразил Рон.
— Нас слышали в баре. И, если честно, знаем разве, скольким из пришедших можно доверять? Любой мог побежать с доносом к Амбридж.
А он-то думал, ему верят, им восхищаются!
— Захария Смит! — выпалил Рон, стукнув кулаком о ладонь. — Или этот скользкий тип… Майкл Корнер.
— А Гермиона видела? — Гарри оглянулся на дверь в девичьи спальни.
— Надо ей сказать. — Рон бросился к двери и стал подниматься по винтовой лестнице.
Когда он достиг шестой ступеньки, раздался громкий вой, будто клаксона, и лестница слилась в гладкий каменный скат. Какую-то секунду Рон еще пытался бежать вверх, размахивая руками, как ветряная мельница, но повалился и съехал вниз, под ноги Гарри.
— Кажется, нам нельзя к девочкам в спальню, — сказал Гарри, помогая ему встать и с трудом удерживаясь от смеха.
По каменному желобу с радостным хохотом скатились две четверокурсницы. Они вскочили на ноги и уставились на Гарри и Рона.
— О-о, кто это к нам прорывался?
— Я, — сказал взъерошенный Рон. — Кто бы мог подумать? Это несправедливо, — обратился он к Гарри. — Гермионе к нам в спальню можно, а нам почему-то нельзя…
— Это старинное правило, — сообщила Гермиона, плавно съехав на коврик перед ними и поднимаясь на ноги. — В «Истории Хогвартса» сказано: основатели посчитали, что мальчики менее порядочны, чем девочки. А зачем вам туда понадобилось?
— К тебе. Посмотри на это! — сказал Рон, увлекая ее к доске объявлений.
Гермиона скользнула взглядом по приказу. Лицо у нее стало каменным.
— кто-то ей сболтнул, — сердито сказал Рон.
— Никто не мог, — тихо ответила она.
— Не будь наивной: если ты такая порядочная, это не значит, что все…
— Не могли они, потому что я заколдовала пергамент с подписями, — угрюмо настаивала Гермиона. — Будь спокоен: если кто-то донес Амбридж, мы точно узнаем кто, и он сильно об этом пожалеет.
— А что ему сделается? — заинтересовался Рон.
— Ну, скажем так: прыщи Элоизы Миджен покажутся рядом с этим милыми веснушками. Пошли завтракать и посмотрим, что остальные думают. Интересно, это на всех факультетах развесили?
Как только они вошли в Большой зал, стало ясно, что приказ появился не только в башне Гриффиндора. Возбужденные разговоры, больше обычного суеты и хождения вдоль столов: все обсуждают прочитанное. Гарри, Рон и Гермиона едва сели за стол, как на них накинулись Невилл, Дин, Фред, Джордж и Джинни.
— Вы видали?
— Думаете, она узнала?
— Что будем делать?
Все смотрели на Гарри. Он огляделся — нет ли поблизости преподавателей.
— Мы все равно это сделаем, — тихо сказал он.
— Я знал, что ты так скажешь. — Сияющий Джордж хлопнул его по плечу.
— Старосты с нами? — сказал Фред, насмешливо глядя на Рона и Гермиону.
— Разумеется, — холодно ответила она.
Рон оглянулся:
— Вон идет Эрни с Ханной Аббот. И эти из Когтеврана, и Смит… и никто вроде не пятнистый.
Вид у Гермионы был встревоженный.
— Это ничего не значит. Идиоты не пойдут сюда — побоятся вызвать подозрения… Сядьте! — выговорила она одними губами и замахала рукой, показывая, чтобы они вернулись за стол Когтеврана. — Потом! Поговорим — с вами — потом!
— Я скажу Майклу, — засуетилась Джинни и вскочила со скамьи, — вот дурак, честное слово…
Она устремилась к столу Когтеврана. Гарри смотрел ей вслед. Чжоу сидела неподалеку и разговаривала с кудрявой подругой, которую привела в «Кабанью голову». Придет ли она на следующее собрание или испугается приказа?
Но вся злодейская сила приказа открылась им только тогда, когда они пошли из Большого зала на историю магии.
— Гарри! Рон!
К ним бежала с отчаянным видом Анджелина.
— Все нормально, — тихо сказал ей Гарри, когда она приблизилась. — Мы не раздумали…
— Вы понимаете, что к квиддичу это тоже относится? Мы должны идти к ней и согласовывать состав команды Гриффиндора!
— Что? — сказал Гарри.
— Ты шутишь? — ужаснулся Рон.
— Вы же читали приказ, там написано: «команды»! Слушай, Гарри, последний раз тебя прошу: пожалуйста, пожалуйста, не задирайся с Амбридж, иначе она вообще не даст нам играть!
— Хорошо, хорошо, — сказал Гарри, потому что Анджелина чуть не плакала. — Не беспокойся, я буду держать себя в руках.
— Амбридж сегодня на истории магии, — хмуро сказал Рон. — Она еще не инспектировала Бинса. Спорить могу, она уже там.
Но он ошибся: когда они вошли, в классе был только профессор Бинс — он, по обыкновению, парил в нескольких дюймах над своим креслом, готовясь продолжить нудную повесть о войнах с великанами. Гарри даже не пытался следить за лекцией, что-то рисовал на пергаменте, не обращая внимания на грозные взгляды Гермионы, толкавшей его в бок, пока один особенно болезненный толчок не вынудил его поднять глаза.
— Что тебе? — недовольно спросил он.
Она показала на окно. Гарри обернулся. Снаружи сидела Букля и смотрела на него сквозь толстое стекло; к ноге ее было привязано письмо. Непонятно: только что завтракали, почему не доставила письмо туда, как обычно? Ребята тоже показывали друг другу на Буклю.
— Я обожаю эту сову, такая красивая, — шепнула Лаванда соседке Парвати.
Гарри взглянул на профессора Бинса, который безмятежно бубнил, не замечая, что внимания ему уделяют еще меньше, чем всегда. Гарри тихонько слез со стула, пригнувшись, пробрался вдоль ряда, поднял задвижку на окне и бесшумно его открыл.
Он ожидал, что Букля протянет ему лапу с письмом, а потом улетит в совятник, но, как только окно приоткрылось, она печально ухнула и прыгнула на подоконник. Оглянувшись на профессора, Гарри пригнулся и с Буклей на плече шмыгнул на свое место. Посадил Буклю на колени и отвязал письмо.
И только тут заметил, что Букля какая-то встрепанная — некоторые перья стоят торчком и одно крыло не складывается.
— Она ранена! — Гарри склонился над совой. Рон и Гермиона вытянули шеи, а Гермиона даже уронила перо. — Смотрите, у нее что-то с крылом.
Букля дрожала. Когда Гарри дотронулся до крыла, все перья у нее встали дыбом, как будто ее надули, и она посмотрела на него с упреком.
— Профессор Бинс, — громко сказал Гарри, и все обернулись на его голос, — я плохо себя чувствую.
Профессор оторвался от своих записей и поднял голову, как всегда изумляясь тому, что перед ним полный народу класс.
— Плохо себя чувствуете? — рассеянно повторил он.
— Совсем нехорошо, — подтвердил Гарри и встал, спрятав за спиной Буклю. — Наверное, мне надо в больничное крыло.
— Да, — сказал профессор, явно не понимая, о чем речь, — да, больничное крыло… ступайте, Перкинс.
Гарри вышел в коридор, посадил Буклю на плечо и, только удалившись на безопасное расстояние от двери, остановился, чтобы подумать. Конечно, первым делом он обратился бы за помощью к Хагриду, но где Хагрид — не известно. Оставалось только найти профессора Граббли-Дерг, может быть, она полечит Буклю.
Он посмотрел из окна на сумрачный, прочесанный ветром луг. Возле хижины Хагрида никого не было. Если Граббли-Дерг не на уроке, то, может быть, в учительской. Гарри пошел вниз, Букля слабо ухала, покачиваясь у него на плече.