ько секунд. Однако до окончания последнего в сезоне матча по квиддичу надежд на это, судя по всему, не было никаких: Рон все время обсуждал с Гарри тактику игры и ни о чем другом не думал.
В этом отношении Рон был не одинок. Острый интерес к игре Гриффиндор — Когтевран обуял всю школу — игра определяла чемпиона этого года, назвать которого наверняка пока было невозможно. Если Гриффиндор побьет Когтевран с преимуществом в триста очков (дело непростое, но, с другой стороны, Гарри никогда еще не видел, чтобы команда его летала так хорошо), то именно он и попадет в чемпионы. Если преимущество будет несколько меньшим, первым окажется Когтевран, а Гриффиндор — вторым; проиграв сотню очков, он займет третье место, за Пуффендуем, а проиграв больше сотни, — четвертое, и тут уж никто, думал Гарри, никто и никогда не позволит ему забыть, что именно он был капитаном Гриффиндора, когда тот впервые за двести лет съехал в самый низ турнирной таблицы.
Подготовка к решающему матчу обладала всеми характерными для такого события особенностями: ученики соперничающих факультетов пытались при каждой встрече с противниками посильнее их застращать. Стоило кому-то из игроков показаться в коридоре, как он тут же натыкался на компанию, во весь голос репетирующую оскорбительные для него куплеты. Выбор у игроков был невелик — либо идти себе с важным видом, снося подобные знаки внимания, либо прятаться между уроками в туалетах, где их от всего пережитого нередко выворачивало наизнанку. В сознании Гарри исход предстоящей игры запутанным образом связался с успехом или неудачей его планов в отношении Джинни. Он не мог отогнать чувство, что, если Гриффиндор победит с преимуществом в три с лишним сотни очков, всеобщий восторг и шумная гулянка после игры смогут дать ему не меньше шансов, чем добрый глоток «Феликс Фелицис».
Впрочем, за всеми этими тревогами он не забывал о другой важной задаче — выяснить, чем занимается Малфой в Выручай-комнате. Гарри продолжал заглядывать в Карту Мародеров и, поскольку Малфоя на ней нередко не оказывалось, думал, что тот по-прежнему проводит кучу времени в комнате. И хотя Гарри понемногу утрачивал надежду на то, что ему удастся проникнуть в Выручай-комнату, всякий раз, проходя мимо нее, он предпринимал такую попытку. К сожалению, в какие бы слова ни облекал он свою просьбу, дверь в комнату упорно не появлялась.
В один из последних перед матчем дней Гарри пришлось отправиться на ужин в одиночестве. Рона опять затошнило, и он понесся в ближайший туалет, а Гермиона убежала, чтобы поговорить с профессором Вектор насчет ошибки, прокравшейся, как она полагала, в ее последнюю письменную работу по нумерологии. Скорее по привычке, чем по другой какой-то причине, Гарри избрал окольный путь по коридору восьмого этажа, начав просматривать на ходу Карту Мародеров. В первые мгновения найти Малфоя ему не удалось, и Гарри решил, что он наверняка снова засел в Выручай-комнате, но тут же обнаружил крошечную точку, помеченную «Малфой», в мужском туалете на седьмом этаже, причем в компании не Крэбба или Гойла, а Плаксы Миртл.
Гарри на миг остановился, вглядываясь в эту немыслимую парочку, а двинувшись дальше, тут же врезался в стоявшие у стены рыцарские доспехи. Громовый лязг вырвал его из забытья, он поспешил убраться подальше, пока не явился Филч, торопливо спустился по мраморной лестнице на один этаж и понесся по коридору. Добежав до туалета, он прижался ухом к двери. Слышно ничего не было. Гарри тихо-тихо открыл дверь.
Спиной к нему стоял, вцепившись руками в раковину и склонив над ней светловолосую голову, Драко Малфой.
— Ну не надо… — раздался из кабинки проникновенный голосок Миртл. — Не надо… Расскажи мне, что тебя мучает… Я тебе помогу…
— Никто мне не поможет, — ответил, содрогаясь всем телом, Малфой. — Я не могу этого сделать… не могу… не получается… А если не сделаю поскорее, он сказал, что убьет меня.
Гарри замер на месте от потрясения — он понял, что Малфой плачет, плачет по-настоящему, что по щекам его льются, стекая в грязную раковину, слезы. Малфой задыхался, давился слезами, но затем, после нового содрогания, поднял взгляд к растрескавшемуся зеркалу и увидел за своей спиной вытаращившего глаза Гарри.
Резко повернувшись, Малфой выхватил волшебную палочку. Гарри инстинктивно вытащил свою. Заклятие Малфоя промазало мимо Гарри на несколько дюймов, разбив лампу на стене. Гарри метнулся в сторону и, подумав: «Левикорпус!» — взмахнул палочкой, но Малфой блокировал заклинание и поднял палочку, собираясь выпалить собственное.
— Нет! Нет! Погодите! — взвизгнула Плакса Миртл, и по туалету разнеслось громкое эхо. — Стойте! СТОЙТЕ!
За спиной Гарри с громким «ба-бах!» взорвалась мусорная урна; Гарри выкрикнул заклятие Обезноживания, оно ударилось в стену прямо за ухом Малфоя, отлетело и разбило туалетный бачок, на котором сидела Плакса Миртл. Миртл громко взвизгнула, все вокруг мгновенно залила вода, Гарри поскользнулся и упал, а Малфой с искаженным до неузнаваемости лицом закричал:
— Круци…
— СЕКТУМСЕМПРА! — бешено взмахнув палочкой, взревел с пола Гарри.
Кровь выплеснулась из лица и груди Малфоя, словно их рассекли удары невидимого меча. Малфоя качнуло назад, и он с громким плеском рухнул на покрытый водой пол, выронив палочку из обмякшей правой руки.
— Нет… — задохнулся Гарри. Оскальзываясь и шатаясь, он поднялся на ноги и бросился к Малфою, лицо которого уже покраснело, а белые ладони скребли залитую кровью грудь.
— Нет… я же не…
Гарри и сам не знал, что говорит; он упал на колени рядом с Малфоем, неудержимо сотрясавшимся в луже собственной крови.
Плакса Миртл истошно завопила:
— УБИЙСТВО! УБИЙСТВО В ТУАЛЕТЕ! УБИЙСТВО!
Сзади хлопнула дверь, Гарри в ужасе оглянулся: в туалет ворвался смертельно бледный Снегг. Грубо отпихнув Гарри, он тоже опустился на колени, вытащил волшебную палочку и прошелся ею по глубоким ранам, нанесенным заклятием Гарри, бормоча при этом похожие на какие-то песнопения магические формулы. Кровь начала униматься, Снегг стер остатки ее с лица Малфоя и повторил заклинание. Раны стали затягиваться прямо на глазах.
Гарри, пораженный ужасом от того, что он натворил, наблюдал за Снеггом, едва сознавая, что и сам он весь пропитан кровью и водой. Где-то вверху рыдала с подвываниями Плакса Миртл. Снегг, произнеся заклятие в третий раз, поднял Малфоя на ноги.
— Вам нужно в больницу. Кое-какие шрамы, вероятно, останутся, но если немедленно воспользоваться бадьяном, возможно, удастся избежать даже этого. Пойдемте.
Он довел Малфоя до двери, но, подойдя к ней, остановился и сказал через плечо полным холодной ярости голосом:
— А вы, Поттер… вы ждите меня здесь.
Гарри и на миг не пришло в голову, что Снегга можно бы и ослушаться. Он медленно, подрагивая, поднялся на ноги, окинул взглядом пол. По его поверхности, точно багровые цветы, плавали пятна крови. У Гарри не было сил даже на то, чтобы угомонить Плаксу Миртл, которая продолжала завывать и рыдать, причем с удовольствием, становившимся все более очевидным.
Снегг вернулся через десять минут. Вошел в туалет, прикрыл за собой дверь.
— Уйди, — велел он Миртл, и она мгновенно скрылась в унитазе, оставив после себя звенящую тишину.
— Я не нарочно, — сразу сказал Гарри. Голос его эхом отозвался в холодном, залитом водой пространстве туалета. — Я не знал, как действует это заклинание.
Но Снегг оставил его слова без внимания.
— Похоже, я вас недооценивал, Поттер, — негромко сказал он. — Кто бы мог подумать, что вам известна столь Темная магия? Кто научил вас этому заклинанию?
— Я… прочитал о нем где-то.
— Где?
— Это была… библиотечная книга, — наобум выпалил Гарри. — Не помню, как она называлась.
— Лжец! — сказал Снегг.
У Гарри тут же пересохло в горле. Он понимал, что собирается проделать Снегг, и помнил, что ему никогда не удавалось этому помешать.
Туалет словно замерцал; Гарри постарался выбросить из головы все мысли, но, несмотря на отчаянные усилия, перед глазами у него неторопливо поплыл «Расширенный курс зельеварения», принадлежавший Принцу-полукровке.
А потом он снова смотрел на Снегга, стоя посреди разгромленного, залитого водой туалета. Смотрел в черные глаза Снегга, надеясь, вопреки всему, что тот не проник в его страхи, однако…
— Принесите мне вашу школьную сумку, — спокойно потребовал Снегг. — И все ваши учебники. Все. Принесите сюда. Немедленно!
Спорить было бессмысленно. Гарри мгновенно повернулся к двери и, расплескивая воду, выскочил из туалета. Оказавшись в коридоре, он бегом понесся в башню Гриффиндора. Большая часть тех, кто попадался ему по пути, двигалась в противоположном направлении; все изумленно таращились на залитого водой и кровью шестикурсника, но Гарри пролетал мимо, не отвечая на вопросы.
Он был оглушен, как если бы любимый домашний зверек обратился вдруг в лютого зверя. О чем только думал Принц, переписывая в свою книгу подобное заклинание? И что произойдет, когда Снегг увидит ее? Расскажет ли он Слизнорту — мысль эта обожгла Гарри желудок, — каким образом Гарри добивался весь год таких успехов в зельеварении? Отберет ли, а то и уничтожит книгу, которая столькому научила Гарри? Книгу, заменившую ему наставника и друга? Этого Гарри допустить не мог… он не мог…
— Где ты был? Почему такой мокрый? Это что, кровь?..
Рон стоял наверху лестницы, недоуменно вглядываясь в Гарри.
— Мне нужна твоя книга, — задыхаясь, ответил тот. — Учебник по зельеварению. Скорее… давай его сюда…
— А как же Принц-полу…
— Потом объясню!
Рон вытащил из сумки свой экземпляр «Расширенного курса», протянул его Гарри, и тот промчался мимо него в гостиную. Здесь он схватил свою сумку и, не обращая внимания на изумленные взгляды нескольких уже вернувшихся с ужина учеников, снова бросился к проему в портрете и побежал по коридору восьмого этажа.
У гобелена с танцующими троллями он затормозил, закрыл глаза и начал прохаживаться взад-вперед.