— Ладно, даже если вообразить, что Бузинная палочка существует взаправду, что тогда скажешь про Воскрешающий камень? — Гермиона пальцами изобразила кавычки вокруг названия камня, и тон её исходил сарказмом. — Никакая магия не способна воскрешать мёртвых, и ничего тут не поделаешь!
— Когда моя палочка столкнулась с палочкой Сами-Знаете-Кого, появились мои мама и папа… и Седрик…
— Так ведь они на самом деле не вернулись из мёртвых! — сказала Гермиона. — Это были вроде как… бледные подобия, это совсем не то же самое, что воскреснуть по-настоящему.
— Ну, и в сказке девушка тоже не воскресла по-настоящему. Там сказано, что для умерших нет места в подлунном мире. Но всё-таки второй брат мог видеть её и говорить с ней… Они даже жили вместе какое-то время…
Гарри заметил в глазах Гермионы довольно странное выражение — сочувствие и ещё что-то трудноопределимое. Она покосилась на Рона, и Гарри вдруг понял, что это — страх. Он напугал её своими разговорами о жизни с покойниками.
— А этот тип, Певерелл, который похоронен в Годриковой Впадине, — быстро сказал он, стараясь рассуждать как человек со здоровой психикой, — ты о нём и правда ничего не знаешь?
— Нет, — ответила Гермиона, явно обрадовавшись перемене разговора. — Я проверила. Будь он знаменитостью, наверняка о нём было бы где-нибудь сказано. Я нашла только одно упоминание фамилии «Певерелл» — в книге «Природная знать. Родословная волшебников». Я её взяла почитать у Кикимера, — объяснила она, заметив, что Рон поднял брови. — Там перечислены чистокровные волшебники, чей род к нашему времени прервался по мужской линии. Как я поняла, с семьёй Певерелл это случилось с одной из первых.
— Как это — прервался по мужской линии? — переспросил Рон.
— Это значит, что фамилию этой семьи уже никто не носит, — объяснила Гермиона, — хотя вполне могут быть потомки по женской линии, просто фамилия у них уже другая.
И тут Гарри осенило. Он понял, что шевельнулось у него в памяти, когда он услышал фамилию «Певерелл»: неопрятный старик тычет безобразное кольцо под нос чиновнику из Министерства. Гарри крикнул вслух:
— Марволо Мракс!
— Что-что? — дружно спросили Рон и Гермиона.
— Марволо Мракс! Дедушка Сами-Знаете-Кого! В Омуте памяти, у Дамблдора! Марволо Мракс говорил, что он потомок Певереллов!
Рон и Гермиона по-прежнему ничего не понимали.
— Перстень, перстень, который превратился в крестраж! Марволо Мракс говорил, что на нём герб Певереллов! Я видел, как он им размахивал перед лицом того деятеля из Министерства, он ему это кольцо чуть в нос не засунул!
— Герб Певереллов? — насторожилась Гермиона. — Ты его хорошо разглядел?
— Не очень, — ответил Гарри. — Вроде там ничего такого особенного и не было — так, несколько чёрточек. Я вблизи-то его видел, уже когда он был треснутый.
Глаза Гермионы внезапно расширились — до неё дошло. Рон ошеломлённо смотрел на них с Гарри.
— Ух ты… Думаете, это опять тот же знак? Символ Даров Смерти?
— А почему нет? — взволнованно ответил Гарри. — Марволо Мракс был необразованный старикашка, жил в свинарнике и ничем не интересовался, кроме своей родословной. Если кольцо передавали из поколения в поколение, он мог и не знать, что это на самом деле такое. В его доме не было книг, и можете мне поверить, он не читал сказки вслух своим детям. Ему приятно было думать, что рисунок в перстне — это герб, потому что, с его точки зрения, быть чистокровным — всё равно что быть королем.
— Да… Всё это очень интересно, — осторожно сказала Гермиона, — и всё-таки, Гарри, если ты считаешь, что я подумала…
— А почему нет? Почему нет? — закричал Гарри. — В перстне ведь камень, правильно? — Он взглянул на Рона, надеясь на его поддержку, — Что, если это и есть Воскрешающий камень?
Рон даже рот раскрыл.
— Ух ты… А разве он может работать, если Дамблдор его разбил?
— Работать? Работать?! Рон, да он никогда не работал! Нет никакого Воскрешающего камня! — Гермиона вскочила на ноги, окончательно выйдя из себя. — Гарри, ты всё на свете стараешься подогнать под эту историю о Дарах Смерти…
— Подогнать? — повторил Гарри. — Так если всё само сходится! Я знаю, что на камне в перстне был знак Даров Смерти! А Мракс говорил, что получил его по наследству от Певереллов!
— Только что ты говорил, что не разглядел перстень как следует!
Рон спросил:
— Гарри, а как ты думаешь, где сейчас перстень? Когда Дамблдор его разбил, что он с ним потом сделал?
Но им с Гермионой было не угнаться за воображением Гарри.
Три волшебных предмета, или Дара, которые, соединившись вместе, помогут своему владельцу победить Смерть… Победить… Одолеть… Ниспровергнуть… Последний же враг истребится — Смерть…
Он уже видел самого себя, владеющего тремя Дарами, лицом к лицу с Волан-де-Мортом, чьи крестражи не шли ни в какое сравнение… Ни один из них не может жить спокойно, пока жив другой… Может, это и есть ответ? Дары против крестражей? Всё-таки есть возможность, что он победит? Если у него будут все три Дара, может быть, они его защитят?
— Гарри!
Он почти не слышал Гермиону. Он вытащил мантию-невидимку и пропустил её сквозь пальцы. Ткань была текучая, как вода, и лёгкая, как воздух. За семь лет жизни в мире волшебников Гарри ни разу не встречал ничего подобного. Именно такая, как говорил Ксенофилиус: мантия, которая делает своего хозяина абсолютно невидимым на неограниченное время, причём его невозможно обнаружить никакими заклинаниями…
Вдруг Гарри ахнул:
— В ту ночь, когда погибли мои родители, мантия была у Дамблдора!
Гарри чувствовал, что у него горят щёки и голос дрожит, но ему было всё равно.
— Мама говорила в письме Сириусу, что Дамблдор взял мантию на время! Так вот в чём дело! Он хотел её изучить, он тоже думал, что это — третий Дар! Игнотус Певерелл похоронен в Годриковой Впадине… — Гарри слепо заходил по палатке. Перед ним открывались невероятные истины. — Он — мой предок! Я — потомок третьего брата! Всё сходится!
Эта уверенность придавала ему сил, как будто мысль о волшебных Дарах сама по себе была защитой. Он счастливо повернулся к друзьям.
— Гарри, — снова сказала Гермиона, но ему было не до неё; он развязывал дрожащими пальцами тесёмки Хагридова мешочка, висевшего на шее.
— Читай!
Гарри протянул Гермионе письмо своей мамы.
— Читай! Гермиона, Дамблдор взял мантию-невидимку! Зачем ещё она ему понадобилась? Он умел накладывать дезиллюминационное заклинание такой силы, что становился невидимым без всякой мантии!
Что-то блестящее упало на пол и закатилось под стул — доставая письмо из мешочка, Гарри нечаянно зацепил снитч. Он наклонился подобрать крылатый мячик, и вдруг на него обрушилось новое озарение. Гарри заорал от потрясения и восторга:
— Он здесь! Дамблдор оставил мне перстень! Он здесь, в снитче!
— Думаешь?
Гарри не мог понять, почему Рон так ошарашен. Для Гарри всё было яснее ясного. Всё одно к одному… Мантия — третий Дар, и как только он выяснит, как открывается снитч, у него будет второй, останется только отыскать первый Дар, Бузинную палочку, и тогда…
Вдруг словно занавес упал над ярко освещённой сценой — волнение и радостная надежда разом погасли, и Гарри остался один в темноте. Восхитительные чары развеялись.
— Он её ищет… — Перемена в его голосе ещё больше напугала Рона и Гермиону. — Сами-Знаете-Кто ищет Бузинную палочку.
Гарри повернулся спиной к их вытянувшимся, недоверчивым лицам. Он знал, что это правда. Всё сходится! Волан-де-Морт вовсе не ищет новую волшебную палочку — он ищет очень даже старую волшебную палочку. Гарри подошёл ко входу в палатку и, позабыв про Рона и Гермиону, уставился в ночь…
Волан-де-Морт рос в магловском приюте для сирот. Некому было рассказать ему сказку о трёх братьях, точно так же как и Гарри. А взрослые волшебники большей частью не верят в Дары Смерти. Так откуда Волан-де-Морту об этом знать?
Гарри смотрел в темноту… Если бы Волан-де-Морту было известно о Дарах Смерти, он наверняка захотел бы их получить — ещё бы, три волшебных предмета, хозяин которых может победить Смерть! Знай он о Дарах Смерти, ему бы и крестражи не понадобились. Уже то, что он превратил в крестраж один из Даров, показывает — он не знает эту последнюю великую волшебную тайну.
А значит, Волан-де-Морт разыскивает Бузинную палочку, не понимая всей её силы… Он понятия не имеет, что всего Даров три… Просто Бузинную палочку не очень-то скроешь, поэтому о ней многим известно… По страницам истории волшебного мира тянется кровавый след Бузинной палочки…
Гарри поднял глаза к облачному небу. Из-за плывущих по нему дымно-серых и серебряных завитков выглядывала белая луна. Голова у Гарри кружилась от нахлынувших на него открытий.
Он вернулся в палатку и удивился, увидев, что Рон и Гермиона так и стоят на том месте, где он их оставил. Гермиона всё ещё держала в руках письмо Лили, Рон выглядел слегка встревоженным. Понимают ли они, какой огромный путь он проделал всего за несколько минут?
— Теперь всё ясно, — сказал Гарри, стараясь разделить с ними сияние собственной изумлённой уверенности. — Это всё объясняет. Дары Смерти существуют на самом деле, и у меня есть один из них… Может быть, даже два… — Он поднял повыше снитч. — А Сами-Знаете-Кто охотится за третьим, только он не понимает… Он думает, что это просто очень сильная волшебная палочка…
— Гарри… — Гермиона подошла к нему и отдала письмо Лили. — Прости, но, по-моему, ты глубоко ошибаешься.
— Да как ты не понимаешь? Всё же сходится!
— Ничего подобного, — сказала Гермиона. — Совсем не сходится. Гарри, ты просто увлёкся. Ну пожалуйста! — воскликнула она, когда он хотел заговорить. — Пожалуйста, ответь мне только на один вопрос. Если Дары Смерти действительно существуют и Дамблдор о них знал, если он знал, что человек, собравший у себя все три Дара, победит Смерть, почему он тебе об этом не сказал? Почему?