Все взгляды были обращены на Волан-де-Морта. Он стоял с опущенной головой, держа в белых пальцах Бузинную палочку. Казалось, он молится или считает про себя, и Гарри, замершему на краю поляны, вдруг пришла нелепая мысль: так считает водящий, когда играют в прятки. Над головой Волан-де-Морта, свивая и развивая кольца, парила огромная змея Нагайна в сияющей зачарованной сфере, похожей на чудовищный нимб.
Долохов и Яксли вступили в круг, и Волан-де-Морт поднял глаза.
— Его нигде нет, повелитель, — сказал Долохов.
Ни одна черта не дрогнула в лице Волан-де-Морта. В отблесках костра его красные глаза казались горящими угольями. Он медленно крутил в длинных пальцах Бузинную палочку.
— Повелитель… — Это заговорила Беллатриса. Она сидела рядом с Волан-де-Мортом, растрепанная, с исцарапанным лицом, но целая и невредимая.
Волан-де-Морт поднял руку, останавливая ее, и она замолчала, глядя на него с почтительным обожанием.
— Я думал, он придет, — сказал Волан-де-Морт своим высоким, ясным голосом, устремив взгляд в пламя костра. — Я ожидал его прихода.
Все молчали. Казалось, они испуганы не меньше Гарри, чье сердце колотилось о ребра с такой силой, словно стремилось вырваться из тела, которым он собирался пожертвовать. Вспотевшими ладонями Гарри стащил с себя мантию-невидимку и затолкал под одежду вместе с волшебной палочкой, чтобы не было соблазна бороться.
— Я, видимо… ошибся, — сказал Волан-де-Морт.
— Нет, не ошиблись.
Гарри произнес это громко, как только мог, собрав все оставшиеся силы: он не хотел, чтобы в его голосе был слышен страх. Воскрешающий камень выскользнул из его онемевших пальцев, и, делая шаг вперед к костру, он видел краем глаза, как тают в воздухе его родители, Сириус и Люпин. В эту минуту для него никто не имел значения, кроме Волан-де-Морта. Их было сейчас здесь только двое — один на один.
Эта иллюзия рассеялась также быстро, как появилась. Великаны зарычали, Пожиратели смерти вскочили на ноги, раздались крики, ахи и даже смех. Волан-де-Морт стоял неподвижно, но его красные глаза были устремлены на подходившего Гарри, отделенного от него лишь пламенем костра.
И тут раздался голос:
— Нет, Гарри! Нет!
Он обернулся. Хагрида, связанного по рукам и ногам, прикрутили веревками к соседнему дереву. Его огромное тело судорожно билось в безнадежных попытках освободиться, раскачивая макушку кроны.
— НЕТ! НЕТ! ГАРРИ, ЧЕГО ТЫ…
— МОЛЧАТЬ! — рявкнул Роул. Взмах его палочки — и Хагрид смолк.
Беллатриса вскочила, переводя горящий взгляд с Волан-де-Морта на Гарри. Грудь ее высоко вздымалась. Все застыли, шевелились лишь языки пламени да змея, свивавшая и развивавшая свои кольца в сияющей сфере за головой Волан-де-Морта.
Гарри ощутил на груди свою волшебную палочку, но не сделал попытки ее достать. Он знал, что Нагайна окружена мощной защитой, и, наставь он на нее палочку, десятки заклятий полетят в него прежде, чем он успеет сказать хоть слово. Он и Волан-де-Морт неподвижно глядели друг на друга, потом Волан-де-Морт чуть склонил голову набок, рассматривая стоявшего перед ним Гарри, и странная безрадостная улыбка искривила его тонкие губы.
— Гарри Поттер, — сказал он мягко. Его голос сливался с шипением огня. — Мальчик, Который Выжил.
Пожиратели смерти не шевелились. Они ждали. Все вокруг замерло в ожидании. Хагрид бился в своих путах, Беллатриса тяжело дышала, а Гарри вдруг ни с того ни с сего вспомнил Джинни, ее сияющие глаза, вкус ее губ…
Волан-де-Морт поднял палочку. Голова его была по-прежнему склонена набок, как у мальчишки, с любопытством ждущего, что будет дальше. Гарри взглянул в красные глаза, желая лишь одного: чтобы все произошло прямо сейчас, пока он еще стоит ровно, пока не утратил власти над собой, не выдал своего страха…
Он увидел шевеление тонких губ, вспышку зеленого пламени — и все исчезло.
Глава 35КИНГС-КРОСС
Он лежал ничком, прислушиваясь к тишине. Совершенно один. Никто не наблюдал за ним. Здесь никого не было. Гарри был не вполне уверен, что он сам здесь есть.
Прошло довольно много времени — а может быть, никакого времени не проходило, — и ему пришло в голову, что он существует, что он не просто бестелесная мысль, потому что он лежит, определенно лежит на чем-то. Следовательно, у него есть чувство осязания, и к тому же существует поверхность, на которой он лежит.
Придя к этому выводу, Гарри почти тут же осознал и тот факт, что на нем нет одежды. Поскольку он был уверен, что никого больше здесь нет, это его не смутило, но слегка заинтриговало. Он спросил себя, не сохранилось ли у него и зрение, раз есть осязание. Открывая глаза, он понял, что они по-прежнему при нем.
Он лежал в светлом тумане — правда, подобного тумана он никогда прежде не видел. Пространство вокруг не было затянуто облачной дымкой. Скорее, облачная дымка еще не оформилась в пространство. Поверхность, на которой он лежал, казалась белой, ни холодной, ни теплой — просто нечто плоское, пустое, на чем можно находиться.
Гарри сел. Тело его было, похоже, невредимо. Он ощупал лицо. Очки исчезли.
И тут сквозь окружающую бесформенность он услышал звуки: тихие, глухие стуки, как будто что-то билось, трепыхалось, корчилось. Звуки казались жалобными и какими-то слегка отталкивающими. У Гарри при этом возникло неприятное ощущение, будто он подслушивает то, что обычно не предназначено для чужих ушей.
Ему вдруг захотелось оказаться одетым.
Не успел он пожелать этого, как рядом с ним появилась одежда. Он взял ее и надел. Одежда была мягкая, чистая и теплая. Поразительно, как это она появилась в тот самый миг, когда он подумал о ней…
Гарри встал и огляделся. Может быть, он в какой-то огромной Выручай-комнате? Чем дольше он приглядывался, тем больше видел. Высоко вверху поблескивал на солнце большой стеклянный купол. Может быть, это дворец? Все было тихо и спокойно, не считая этого стука и шебуршания где-то совсем рядом, в тумане…
Гарри медленно обернулся. Окружающее пространство, казалось, обретает форму у него на глазах. Просторное помещение, светлое и чистое, зал, намного превосходящий размерами Большой зал Хогвартса, с прозрачным стеклянным куполом вместо крыши. И совсем пустое. Он был здесь совсем один, кроме…
Гарри отшатнулся. Теперь он увидел источник шума. На полу сжалось в комок существо, похожее на маленького голого ребенка, но с грубой, шершавой, как будто ободранной кожей; дрожа, оно лежало под сиденьем (казалось, что его туда затолкали, как ненужную вещь, чтобы убрать с глаз долой) и тяжело дышало.
Гарри опасался его. Существо было маленькое, хрупкое, изувеченное, и все же Гарри не хотелось подходить к нему ближе. Тем не менее он стал медленно двигаться к нему, готовый отскочить в любую секунду. Вскоре он мог бы уже протянуть руку и дотронуться до ужасного создания, однако не было сил заставить себя сделать это. Он чувствовал себя трусом. Существо нуждалось в утешении, но Гарри испытывал непреодолимое отвращение.
— Ты не можешь ему помочь.
Он резко обернулся. К нему шел Альбус Дамблдор, высокий, стремительный, в развевающихся темно-синих одеждах.
— Гарри! — Дамблдор распростер объятия. Обе руки у него были белые, без всяких увечий. — Ты чудный мальчик! Ты храбрый, очень храбрый! Пойдем…
Гарри, как оглушенный, пошел за Дамблдором, уводившим его прочь от хнычущего ободранного существа, к двум сиденьям — Гарри не видел их раньше, — стоявшим поодаль под тем же высоким сияющим куполом. Дамблдор сел в одно из них, Гарри упал в другое, не сводя глаз с бывшего директора Хогвартса. Длинные серебряные волосы и борода, проницательные синие глаза за очками-половинками, кривоватый нос — точно таким он его помнил. И все же…
— Но вы же умерли, — сказал Гарри.
— Несомненно, — деловито подтвердил Дамблдор.
— Значит… значит, я тоже умер?
— Гм… — Дамблдор улыбался все шире. — Да, в этом, конечно, весь вопрос… В общем и целом, милый мой мальчик, мне кажется, что нет.
Они смотрели друг на друга. Старик улыбался все той же сияющей улыбкой.
— Нет?! — переспросил Гарри.
— Нет, — сказал Дамблдор.
— Но… — Гарри невольно поднес руку к шраму на лбу. Похоже, его там не было. — Но ведь я должен был умереть, я не защищался! Я хотел, чтобы он меня убил.
— Вот это-то, — сказал Дамблдор, — видимо, все и изменило.
Дамблдор лучился счастьем, как огонь излучает свет. Гарри никогда не видел человека так явно, так ощутимо счастливого.
— Объясните, — попросил Гарри.
— Но ведь ты уже понял, — сказал Дамблдор, складывая ладони с вытянутыми пальцами.
— Я дал ему убить себя, — сказал Гарри. — Так ведь?
— Да. — Дамблдор утвердительно кивнул. — Дальше!
— Значит, та часть его души, что была во мне…
Дамблдор кивнул с еще большей горячностью, ободряюще улыбаясь.
— …погибла?
— Несомненно! — сказал Дамблдор. — Да, он ее уничтожил. Твоя душа теперь полностью и безраздельно принадлежит тебе, Гарри.
— Но тогда… — Гарри взглянул через плечо на крошечное искалеченное существо под сиденьем.
— Что это, профессор?
— Этому ни ты, ни я не можем помочь, — ответил Дамблдор.
— Но ведь если Волан-де-Морт применил Убивающее заклятие, — снова начал Гарри, — и на этот раз никто не погиб вместо меня, как же я могу быть жив?
— Я думаю, ты понимаешь, — сказал Дамблдор. — Вернись мысленно назад. Вспомни, что он сделал по своему невежеству, алчности и жестокости.
Гарри задумался, обводя глазами окружающее пространство. Если это и впрямь дворец, то какой-то странный, с рядами сидений, с ограждениями там и сям, и при этом здесь не было никого, кроме его самого, Дамблдора и корчащегося существа под стулом. А потом ответ пришел сам, без малейшего усилия.
— Он взял мою кровь, — сказал Гарри.
— Именно! — ответил Дамблдор. — Он взял твою кровь и восстановил с ее помощью свое тело! Твоя кровь в его жилах, Гарри. Защитные чары Лили внутри вас обоих! Он вынудил тебя жить, пока жив он сам!