– Не важно, пора ложиться, – прошептала Гермиона. – Будет не очень красиво, если мы проспим свадьбу.
– Да, – согласился Рон. – А жестокое тройное убийство, совершенное матерью жениха, слегка подпортит торжество. Я потушу свет.
Гермиона вышла из комнаты, и он щелкнул мракёром.
Глава восьмаяСвадьба
Назавтра в три часа дня Гарри, Рон, Фред и Джордж стояли в саду у большого белого шатра и ждали гостей. Гарри, выпивший чуть ли не ведро всеэссенции, стал точной копией рыжего мугла из соседней деревни Колготтери Сент-Инспекторт, чьи волосы Фред позаимствовал с помощью призывного заклятия. Гарри собирались представлять как «кузена Барни» и рассчитывали, что он легко затеряется в толпе рыжих родственников Уизли.
Им четверым выдали схемы рассадки гостей и поручили сопровождать прибывающих к их местам. Часом раньше явилась бригада официантов в белых мантиях и ансамбль музыкантов в золотистых пиджаках; все они сидели неподалеку под деревом, и оттуда время от времени поднимались облачка голубого трубочного дыма.
За спиной Гарри, в шатре, по обе стороны от пурпурной ковровой дорожки, рядами стояли изящные золотистые стулья. Опоры шатра оплели гирляндами белых и золотых цветов. Там, где Биллу и Флёр предстояло скрепить свой союз, Фред и Джордж повесили сверху огромную связку золотых воздушных шаров. Снаружи, над газоном и живой изгородью, беззаботно порхали бабочки, жужжали пчелы. Гарри под жарким летним солнцем было тесно и душно: мугл, чей облик он принял, оказался плотней его.
– На моей свадьбе, – заявил Фред, оттягивая воротник, – всей этой дребедени не будет. Приходи в чем хочешь, без парада. А маму на время праздника – в полный телобинт.
– Вообще-то утром она вела себя довольно прилично, – возразил Джордж. – Поплакала только, что Перси нет, но кому он, собственно, нужен!.. Так, все, внимание – идут!
В отдалении один за другим из пустоты начали появляться разряженные люди. В считаные минуты образовалась процессия, змеей потянувшаяся к праздничному шатру. На шляпах ведьм красовались экзотические цветы и заколдованные птицы, на шейных платках большинства колдунов поблескивали драгоценные камни. Взволнованные голоса гудели все громче, заглушая жужжание пчел, – вереница гостей приближалась.
– О! Ве-ли-ко-леп-но! По-моему, там наши дорогие кузины-вейлы. – Джордж, вглядываясь, вытянул шею. – Надо им помочь освоиться в непривычной английской обстановке…
– Ага, только ушами не хлопай, – сказал Фред и, минуя группу немолодых ведьм во главе процессии, метнулся к двум хорошеньким француженкам: – Сударыни, permetez-moi сопроводить vous!
Девушки засмеялись и позволили Фреду провести их в шатер. Джорджу достались пожилые ведьмы, Рону – мистер Перкинс, старинный коллега его отца, а Гарри – престарелые супруги, оба практически глухие.
Вновь выйдя из шатра к гостям, Гарри услышал знакомый голос:
– Салют! – и увидел во главе процессии Люпина и Бомс, в честь торжества – блондинку. – Артур сказал, что ты рыжий и в кудрях. Извини за вчерашнее, – прибавила Бомс шепотом, когда Гарри повел их по проходу. – Министерство оборотней не жалует, вот мы и подумали, что наше общество тебе ни к чему.
– Да ничего страшного, – ответил Гарри скорее Люпину, чем Бомс.
Тот в ответ мельком улыбнулся, но, едва отвернувшись, опять загрустил, и на его лице четче обозначились морщины. Что с ним такое? Однако разбираться было некогда: Огрид умудрился устроить переполох. Он не понял указаний Фреда, вместо магически увеличенного и укрепленного кресла в заднем ряду сел на пять обычных стульев разом, и теперь те напоминали груду золотых переломанных спичек.
Пока мистер Уизли их чинил, а Огрид громогласно извинялся перед теми, кто не успел разбежаться, Гарри вернулся к своим обязанностям. У входа ему встретился Рон с каким-то косоглазым колдуном весьма эксцентричного вида: белые волосы до плеч, напоминающие сахарную вату, шляпа с кисточкой, болтающейся перед носом, и мантия цвета яичного желтка, яркая до рези в глазах. Плюс странный амулет на шее – нечто вроде треугольного глаза на золотой цепочке.
– Ксенофил Лавгуд, – представился колдун, протягивая руку Гарри. – Мы с дочерью живем за холмом. Так мило со стороны добрых Уизли, что они пригласили нас на праздник. Вы ведь, кажется, знаете мою Луну? – прибавил он, обращаясь к Рону.
– Да, – кивнул тот. – А она не с вами?
– Задержалась в вашем замечательном садике, здоровается с гномами. Такое чу́дное заражение! Большинство колдунов не догадывается, а у этих мудрых маленьких существ – Gernumbli gardensi, выражаясь научно, – многому можно научиться.
– И то. Наши знают немало отборных ругательств, – подтвердил Рон. – Только, по-моему, они сами научились им от Фреда с Джорджем.
Рон повел к шатру группу колдунов, а к Гарри подбежала Луна.
– Привет, Гарри! – сказала она.
– Э-э… я Барни, – опешил он.
– А-а, так ты и имя поменял? – весело поинтересовалась Луна.
– Как ты узнала?..
– Да по выражению лица.
Как и отец, она нарядилась в ярко-желтую мантию, а в волосы вплела огромный подсолнух. Впечатление от всей этой ослепительности, стоило с ней свыкнуться, было приятное. По крайней мере не редиски в ушах.
Ксенофил разговора Луны и Гарри не слышал – он увлекся беседой со знакомым, однако, попрощавшись с ним, обернулся к дочери. Луна показала палец:
– Папочка, смотри – меня гном укусил.
– Замечательно! Их слюна необычайно полезна. – Мистер Лавгуд схватил дочь за палец и осмотрел кровоточащую ранку. – Детка, дорогая, если ты вдруг почувствуешь желание, ну, я не знаю, исполнить оперную арию или заговорить по-русалочьи, не подавляй его! Возможно, это дар Gernumbli!
Рон, как раз проходивший мимо, не сдержался и громко фыркнул.
– Рон может смеяться сколько угодно, – невозмутимо сказала Луна, когда Гарри провожал ее с отцом к их местам, – но папа всерьез занимался изучением магии Gernumbli.
– Правда? – Гарри давно зарекся спорить с Луной насчет весьма сомнительных убеждений ее отца. – Но, может, все-таки обработать ранку?
– Нет, все нормально, – ответила Луна, задумчиво посасывая палец и разглядывая Гарри. – Ты нарядился. Я говорила папе, что все, наверное, придут в парадном, но он считает, что нужна одежда цвета солнца – на удачу. – И Луна неторопливо удалилась вслед за отцом.
Появился Рон с очень пожилой ведьмой, тяжело опиравшейся на его руку. Ее нос напоминал клюв, а покрасневшие глаза и розовая шляпа с перьями придавали ей сходство со старым и на редкость вздорным фламинго.
– …и до чего у тебя длинные волосы, Рональд, я даже спутала тебя с Джиневрой… Мерлинова борода! Во что это вырядился Ксенофил Лавгуд? Яичница, а не человек. А ты кто такой? – рявкнула старуха на Гарри.
– Ах да, тетушка Мюриэль: это наш кузен Барни.
– Тоже Уизли? Да вы плодитесь как гномы! А Гарри Поттера нет? Я надеялась с ним познакомиться. Он ведь твой друг, Рональд, или ты просто хвастался?
– Нет, не хвастался… но он не смог прийти…
– Хмм. Отговорился? Значит, не такой болван, как в газетах на фотографиях. Я тут объясняла невесте, как носить мою диадему! – прокричала она Гарри. – Гоблинская работа! Принадлежала моей семье с незапамятных времен. Девочка, конечно, недурна, но… француженка… М-да… Итак, Рональд, найди-ка мне местечко получше! В сто семь лет не дело топтаться на своих двоих.
Рон многозначительно глянул на Гарри и пропал в толпе: в следующий раз они встретились, когда Гарри уже успел развести по местам около дюжины гостей. Шатер был почти заполнен, очередь у входа исчезла.
– Эта Мюриэль – ходячий кошмар. – Рон отер пот со лба рукавом. – Раньше каждый год приезжала на Рождество, но потом, хвала небесам, обиделась: Фред с Джорджем за ужином подложили ей под стул навозную бомбу. Папа всегда говорил, что когда-нибудь она точно вычеркнет их из завещания… Но им-то что: они и так скоро будут самые богатые на всю семью со своим магазином… Ух ты! – Рон, часто моргая, воззрился на спешившую к ним Гермиону. – Классно выглядишь!
– А тебя это, как всегда, удивляет, – сказала Гермиона, но улыбнулась. На ней было легкое платье цвета сирени и сиреневые же туфли на высоких каблуках, а волосы гладко блестели. – Твоя тетя Мюриэль не согласна. Мы сейчас столкнулись наверху – она отдавала Флёр диадему. Спросила: «О небо, это что, муглокровка?» – и сразу же: «Ножки тощие и как горбится!»
– Не бери в голову, она всем грубит, – утешил Рон.
– Вы про Мюриэль? – поинтересовался Джордж, выходя из шатра вместе с Фредом. – Да, мне тоже сообщили про уши, что какие-то они несообразные. Старая перечница. Жаль, дяди Вредни уже нет – вот с кем на свадьбах было весело.
– Это он увидел Сгубита и через сутки умер? – спросила Гермиона.
– Ну да, – подтвердил Джордж. – Он вообще перед смертью чудил.
– Но до того всегда был душа компании, – сказал Фред. – Прикончит бутылочку огневиски, выбежит на танцпол, задерет мантию и давай извлекать букетики прямо из…
– И правда, очаровашка, – заметила Гермиона. Гарри расхохотался.
– Только почему-то так и не женился, – сказал Рон.
– Надо же. Удивительно, – отозвалась Гермиона.
Они так смеялись, что не заметили запоздалого гостя: темноволосого юношу с большим крючковатым носом и густыми черными бровями. На него обратили внимание, лишь когда он сунул приглашение Рону и, уставившись на Гермиону, произнес:
– Самешателно фыглятишь.
– Виктор! – взвизгнула она и уронила расшитую бисером сумочку. Та упала на землю с громким стуком, явно не соответствующим ее размерам. Гермиона нагнулась за ней и, залившись краской, сказала: – Не знала, что ты будешь… надо же… я так рада… как твои дела?
Уши Рона опять раскраснелись. Несколько секунд он рассматривал приглашение Крума, словно сомневался в его подлинности, а потом спросил чересчур громко:
– Ты-то как здесь?