В тот же миг рабочие синхронно выхватили волшебные палочки, и Гарри, будто зеркало, инстинктивно за ними повторил. Рон, не сразу сообразив, в чем дело, бросился через стол и толкнул Гермиону вбок, на скамейку. Заклинания Упивающихся Смертью пробили стену там, где только что была голова Рона, а невидимый Гарри закричал:
– Обомри!
Красная вспышка угодила верзиле прямо в физиономию, и он без сознания упал на бок. Его кривомордый напарник, не понимая, кто произнес заклинание, снова пальнул по Рону. Из кончика палочки вылетели блестящие черные веревки и скрутили Рона по рукам и ногам. Официантка закричала и кинулась к выходу. Гарри послал в кривомордого еще один сногсшибатель, но промахнулся. Заклинание попало в окно, а затем, срикошетив, в официантку. Та рухнула на пол у самой двери.
– Экспульсо! – заорал колдун, и стол перед Гарри взорвался. Гарри швырнуло об стену, он упал, палочка выскользнула из пальцев, плащ слетел.
– Петрификус Тоталус! – крикнула Гермиона из-под скамьи, и Упивающийся Смертью, как статуя, повалился на груду битой посуды и деревянных обломков, политых кофе. Гермиона выползла, вытряхивая из волос осколки стеклянной пепельницы и мелко дрожа.
– Д-диффиндо! – Она указала палочкой на Рона, и тот взревел от боли: Гермиона пропорола ему коленку. – Прости, рука так и прыгает! Диффиндо!
Веревки упали. Рон поднялся, затряс онемевшими руками. Гарри подобрал палочку и через обломки пробрался к светловолосому верзиле, без чувств валявшемуся поперек скамьи.
– Я должен был его узнать! Видел в ночь смерти Думбльдора, – пробормотал он и ногой перевернул на спину другого Упивающегося Смертью. Глаза у того забегали.
– Это Долохов, – сказал Рон. – Помню по старым плакатам «Разыскиваются». А большой, по-моему, Торфинн Раул.
– Какая разница, кто они такие! – слегка истерично воскликнула Гермиона. – Как они нас нашли? И что делать?
Почему-то ее паника вернула Гарри хладнокровие.
– Запри дверь, – велел он. – Рон, выключи свет.
Щелкнул замок, мракёр погрузил кафе в темноту. Гарри, быстро соображая, смотрел на парализованного Долохова. На улице пьяницы, которые раньше заигрывали с Гермионой, окликали другую девушку.
– И куда их теперь? – шепотом спросил Рон из черноты, а затем заговорил совсем тихо: – Убить? Они бы нас убили. Собственно, им почти удалось.
Гермиону передернуло, она попятилась. Гарри помотал головой:
– Надо просто стереть им память. Так лучше, собьем их со следа. А если убьем, это нас выдаст.
– Как скажешь, ты главный, – с огромным облегчением отозвался Рон. – Но я никогда еще не стирал память.
– И я, – сказала Гермиона, – но в теории знаю.
Она глубоко вдохнула, успокаиваясь, и волшебной палочкой указала на лоб Долохова:
– Обливиате.
Глаза Долохова мигом остекленели и затуманились.
– Отлично! – Гарри хлопнул Гермиону по спине. – Займись вторым и официанткой тоже, а мы с Роном пока приберемся.
– Приберемся? – Рон обвел взглядом полуразрушенное кафе. – Зачем?
– Тебе не кажется, что, очнувшись, они задумаются, почему здесь все как после бомбежки?
– И правда…
Рон с трудом извлек из кармана волшебную палочку.
– Гермиона, ты взяла старые джинсы – они узкие! Палочка не вытаскивается!
– Извините, простите, – прошипела Гермиона, оттаскивая официантку подальше от окна, и – Гарри услышал – тихо высказалась насчет того, куда бы еще Рону засунуть свою палочку.
Они привели кафе в порядок и затащили Упивающихся Смертью в ту же кабинку, что и раньше, лицом друг к другу.
– Все-таки как они нас нашли? – спросила Гермиона, глядя то на одно застывшее тело, то на другое. – Как узнали, что мы здесь? – Она повернулась к Гарри: – Может… ты еще под Оком?
– Исключено, – сказал Рон. – В семнадцать лет оно закрывается по закону, его нельзя направлять на взрослых.
– Это ты так думаешь, – возразила Гермиона. – А вдруг Упивающиеся Смертью нашли способ?
– Но Гарри за последние сутки ни разу не был рядом с Упивающимися Смертью. Кто мог его заколдовать?
Гермиона молчала. Гарри почувствовал себя грязным, прокаженным: неужели именно так его и выследили?
– Если ни мне, ни вам около меня нельзя колдовать и нас будут засекать всякий раз… – начал он.
– Мы не разделимся! – категорично объявила Гермиона.
– Нам нужно безопасное укрытие, – сказал Рон. – Чтобы там все обдумать.
– Площадь Мракэнтлен, – предложил Гарри.
Друзья уставились на него:
– Ты что, совсем? А Злей?
– Папа Рона говорил, что против Злея наложены заклятия… и даже если они не сработают, – чуть повысил голос он, заметив, что Гермиона собралась спорить, – что с того? Я буду только счастлив встретиться со Злеем!
– Но…
– Гермиона, а куда еще деваться? Выбор невелик. Подумаешь, Злей! Один Упивающийся Смертью, всего-навсего. Если я под Оком, они слетятся к нам, куда ни заройся.
Гермионе при всем желании нечего было возразить. Она отперла дверь кафе, а Рон выпустил свет из мракёра. Гарри сосчитал до трех, они произнесли над тремя поверженными контрзаклятия, а потом, не успели официантка и Упивающиеся Смертью толком очнуться, крутанулись на месте и опять провалились в давящую темноту.
Через несколько секунд Гарри с наслаждением вдохнул полной грудью и открыл глаза: он, Гермиона и Рон стояли посреди знакомой площади, маленькой и грязноватой. Со всех сторон их окружали высокие обветшалые здания, но дом № 12 они видели лишь потому, что знали про него от Хранителя Тайны, Думбльдора. Они торопливо направились к двери, по пути проверяя, нет ли погони или слежки, взбежали на каменное крыльцо, и Гарри стукнул по входной двери палочкой. Послышались металлические щелчки, звон цепочки. Дверь со скрипом открылась, и они торопливо переступили порог.
Стоило Гарри закрыть за собой дверь, как старинные газовые лампы, ожив, залили коридор мерцающим светом. Все было так, как помнил Гарри: зловещий полумрак, все в паутине; по стенам – головы домашних эльфов, отбрасывающие причудливые тени на лестницу; портрет матери Сириуса за длинными черными портьерами. Лишь подставка для зонтов в виде тролльей ноги не стояла на месте, а валялась на полу, словно ее опять сшибла Бомс.
– Похоже, сюда кто-то наведался, – прошептала Гермиона, указав на подставку.
– Может, это когда Орден уходил, – шепнул Рон в ответ.
– И где же их проклятия против Злея? – поинтересовался Гарри.
– Наверное, срабатывают, только если он появится, – предположил Рон.
И все же они топтались на коврике, спиной к двери, и боялись идти дальше.
– Не стоять же здесь вечно, – наконец буркнул Гарри и шагнул вперед.
– Злотеус Злей? – просипел из темноты голос Шизоглаза Хмури.
Они в ужасе отскочили.
– Мы не Злей! – успел хрипло вскрикнуть Гарри, но тут над ним просвистел какой-то ледяной вихрь, и его язык свернулся в трубочку, почти заткнув горло. Гарри потянулся рукой ко рту, но язык уже развернулся.
Рон и Гермиона, очевидно, испытали то же самое. Рон давился, а Гермиона, заикаясь, пролепетала:
– Это… ка… ка… кажется… заткнипасть Шизоглаза!
Гарри еще раз осторожно шагнул вперед. В конце холла, в сумраке, что-то зашевелилось, и, не успели они вымолвить ни слова, из ковра выросла высокая, страшная, пыльно-серая фигура. Гермиона закричала, и ее поддержала миссис Блэк из-за распахнувшихся портьер. Серая фигура приближалась плавно, но все быстрее – бесплотная, с волосами до пояса, с развевающейся бородой, впалым лицом, пустыми глазницами. До ужаса знакомый и чудовищно изменившийся призрак поднял изуродованную руку, указывая на Гарри…
– Нет! – закричал тот, но, хотя поднял палочку, не смог вспомнить ни одного заклинания. – Это не мы, не мы! Мы вас не убивали…
На последнем слове призрак взорвался огромным облаком пыли. На глазах у Гарри выступили слезы; кашляя, он огляделся. Гермиона сжалась в комок на полу у двери, закрыв голову руками, а Рон, трясущийся с головы до пят, неуклюже гладил ее по плечу, успокаивая:
– Все х-хорошо… Он у-ушел…
Пылинки вились вокруг Гарри туманом, отражая голубой газовый свет. Миссис Блэк все разорялась:
– Грязь, мугродье, бесчестные ублюдки! Пятна позора в доме моих предков…
– ЗАТКНИСЬ! – завопил Гарри, направив на нее палочку. Раздался грохот, посыпались красные искры, и портьеры закрылись, утихомирив портрет.
– Это… это… – шептала Гермиона, пока Рон помогал ей подняться.
– Да, – кивнул Гарри, – но только это не он. А страшилка для Злея.
Помог ли трюк? Или Злей мимоходом взорвал пугало, как убил настоящего Думбльдора? Нервы у Гарри были натянуты до предела; он повел Рона и Гермиону по коридору, все время ожидая новых ужасов, но вокруг царило безмолвие, и только мышь прошмыгнула у стены.
– Прежде чем идти дальше, лучше проверить, – шепотом сказала Гермиона и подняла палочку со словами: – Хоменум ревелио.
Ничего не произошло.
– Спишем неудачу на шок, – добродушно улыбнулся Рон. – Что ты хотела сделать?
– Что хотела, то и сделала, – раздраженно бросила она. – Это заклинание обнаруживает человеческое присутствие! В доме никого нет, кроме нас.
– И старины Пылюганца. – Рон посмотрел на ковер, откуда вырос мертвец.
– Идем наверх. – Гермиона, испуганно глянув туда же, первой зашагала по скрипящим ступеням наверх, в гостиную.
Взмахнув палочкой, она зажгла старые газовые лампы и, ежась от холода – в комнате сильно сквозило, – села на диван и обхватила себя руками. Рон прошел к окну и чуть-чуть отодвинул тяжелые бархатные шторы.
– Никого не видно, – сообщил он. – А если бы Гарри был под Оком, уже бы явились. Я знаю, в дом они проникнуть не могут, но… Что, Гарри?
Тот вскрикнул от боли: шрам вдруг опалило, а в голове что-то ярко сверкнуло, будто свет по воде. Он увидел большую тень, и не своя, чужая ярость пронзила, сотрясла все тело, как удар электричества.
– Что? У тебя опять?… – спросил Рон, надвигаясь на Гарри. – Он у нас дома?