Батильда заглядывает почти каждый день. Удивительная старушка! Плетет невесть что о Думбльдоре – вряд ли он бы порадовался! Не знаю, верить или нет: немыслимо, чтобы Думбльдор…
У Гарри онемели руки и ноги. Он замер, сжимая в бесчувственных пальцах чудесный клочок пергамента, но внутри у него что-то тихо взорвалось, разгоняя по венам радость пополам с печалью. Он нетвердо добрел до кровати и сел.
Он перечитал письмо, но уловил не больше смысла, чем в первый раз, и просто рассматривал почерк. Буква «д» такая же, как у него. Он нашел их все, и на каждой ему словно дружески махали из-за завесы. Письмо было невероятным сокровищем, доказательством того, что Лили Поттер жила на свете и ее теплая рука, двигаясь по этому самому пергаменту, выводила буквы чернилами, писала о Гарри, ее сыне…
Нетерпеливо смахнув слезы, он еще раз пробежал глазами письмо и на сей раз постарался вникнуть в текст. Он будто слушал чей-то полузабытый голос.
Оказывается, у них был кот… погиб, наверное, вместе с родителями… или сбежал: некому стало кормить… первую метлу ему купил Сириус… родители знали Батильду Бэгшот… кто их познакомил, Думбльдор? Думбльдор никак не вернет плащ-невидимку… вот тут что-то странное…
Гарри задумался над словами матери. Зачем Думбльдору понадобился плащ-невидимка? Гарри отчетливо помнил его слова: «Мне плащ не нужен, чтобы стать невидимым». Вероятно, другому, менее одаренному члену Ордена, потребовалась помощь, и Думбльдор передал плащ ему? Что там еще?..
Заходил Червячишка… Петтигрю, предатель, был «расстроен», скажите пожалуйста! Интересно, он уже знал, что видит Джеймса и Лили в последний раз?..
И наконец Батильда с невероятными россказнями о Думбльдоре… Немыслимо, чтобы Думбльдор…
«Немыслимо»… Что? О Думбльдоре можно сочинить много немыслимого. Думбльдору когда-нибудь ставили «ужасающе» по превращениям? Или он, по примеру Аберфорса, зачаровывал коз?..
Гарри вскочил и без особых церемоний – как и те, кто успел здесь похозяйничать до него, – переворошил бумаги на полу: нет ли среди них окончания письма? Повыдвигал ящики. Перетряс книги. Встал на стул, заглянул на шкаф, затем под кресло и под кровать.
Тогда-то, лежа животом на полу, он заметил под тумбочкой клочок – как выяснилось, обрывок фотографии, о которой Лили упомянула в письме. Черноволосый малыш, хохоча, влетал и вылетал со снимка на крошечной метле, а за ним бегали чьи-то ноги – должно быть, Джеймс… Гарри сунул находку в карман к письму Лили и вновь занялся поисками второй части письма.
Но пятнадцать минут спустя ему пришлось признать поражение. Либо второй листок успел затеряться за шестнадцать лет, что миновали со дня его написания, либо его забрали те, кто обыскивал комнату. Гарри еще раз прочел начало, пытаясь понять, что могло заинтересовать Упивающихся Смертью. Вряд ли игрушечная метла. Внимания стоила лишь фраза о Думбльдоре. «Немыслимо, чтобы Думбльдор…» И что же Думбльдор?
– Гарри? Гарри! Гарри!
– Я тут! – откликнулся он. – В чем дело?
Снаружи затопотали, и в комнату влетела Гермиона.
– Мы проснулись, а тебя нет! – задыхаясь, выпалила она. Потом обернулась и крикнула через плечо: – Рон! Гарри здесь!
Рон сердито заорал снизу:
– Отлично! Тогда передай от меня, что он урод!
– Гарри, пожалуйста, не исчезай так больше, мы жутко перепугались! Как тебя сюда занесло? – Она оглядела перевернутую вверх дном комнату. – Что ты здесь делал?
– Смотри, что я нашел.
Гарри дал ей письмо и посмотрел, как она читает. Она дошла до конца и подняла глаза:
– Ой, Гарри…
– И вот еще.
Гарри протянул ей обрывок волшебного снимка. Гермиона, улыбаясь, поглядела на малыша, сновавшего туда-сюда на игрушечной метле.
– Я искал окончание, – сказал Гарри, – но его тут нет.
Гермиона осмотрелась.
– Это ты все раскидал? Или так и было?
– Было, – ответил Гарри.
– Так я и думала. Во всем доме кавардак. Как думаешь, что они искали?
– Если это Злей, то сведения об Ордене.
– Зачем, если он сам был членом Ордена?
– Или, – сказал Гарри – ему не терпелось поделиться догадками, – сведения о Думбльдоре. Во второй части письма. Мама упоминает некую Батильду. Догадываешься, о ком речь?
– О ком?
– Батильда Бэгшот, автор…
– «Истории магии»? – оживилась Гермиона. – И твои родители ее знали? Она же выдающийся историк!
– Да, – ответил Гарри, – и живет в Годриковой Лощине. Тетя Мюриэль говорила про нее на свадьбе. Батильда знала и семью Думбльдора. Любопытно было бы с ней пообщаться, а?
Гермиона ответила понимающей улыбкой – слишком уж понимающей. Гарри забрал письмо и фотографию и спрятал в кисет, чтобы не смотреть на Гермиону и не выдать себя.
– Я понимаю, что тебе хочется побольше разузнать о своей семье и о Думбльдоре, – сказала она. – Но в поисках окаянтов это мало поможет, согласись. – Гарри молчал, и Гермиона продолжила настойчивей: – Гарри, я знаю, ты хочешь в Годрикову Лощину, но… мне страшно… Вчера Упивающиеся Смертью так легко нас нашли. Я на сто процентов уверена: надо держаться подальше от могил твоих родителей. Там тебя поджидают.
– Дело не только в этом. – Гарри по-прежнему на нее не смотрел. – Мюриэль на свадьбе наплела про Думбльдора… всякое разное. Так вот, я хочу знать правду…
И он пересказал Гермионе все. Выслушав, она заговорила:
– Я понимаю, почему ты расстроен, но…
– Ничего не расстроен, – солгал Гарри. – Просто хочу выяснить, правда это или нет.
– Гарри, ты действительно думаешь, что добьешься правды от зловредной Мюриэль или от Риты Вритер? Как можно им верить? Ты ведь знал Думбльдора лично!
– Думал, что знал, – пробормотал Гарри.
– Забыл, что Рита писала о тебе самом? Дож прав: нельзя позволять таким людям омрачать твои воспоминания!
Гарри отвернулся, чтобы скрыть досаду. Снова здорово: выбирай, верить – не верить. Важна правда! А все почему-то уверены, что ему лучше ее не знать.
– Пойдем на кухню? – помолчав, предложила Гермиона. – Поищем, чем бы позавтракать.
Гарри неохотно согласился, вышел вслед за ней из комнаты и, минуя вторую дверь, заметил под табличкой, которую раньше не разглядел в темноте, глубокие царапины в краске. Остановившись на верхней ступеньке, Гарри прочитал аккуратную витиеватую надпись от руки:
Не входить
без особого разрешения
Регула Арктура Блэка
Нечто подобное вполне мог бы повесить на своей двери Перси Уизли. Гарри разволновался, сам еще не понимая почему. Он перечитал надпись. Гермиона тем временем успела спуститься на пол-этажа.
– Гермиона, – сказал Гарри и удивился, до чего спокоен его голос. – Поднимись-ка.
– А что?
– Кажется, я нашел Р. А. Б.
Гермиона ахнула и взбежала наверх.
– В письме твоей мамы? Но я не заметила…
Гарри покачал головой и указал на дверь. Гермиона прочла надпись и вцепилась Гарри в руку так, что он поморщился от боли.
– Брат Сириуса? – прошептала она.
– Он был Упивающимся Смертью, – сказал Гарри. – Сириус говорил. Регул примкнул к Вольдеморту совсем мальчишкой, потом испугался, хотел выйти из игры… и его убили.
– Все сходится! – воскликнула Гермиона. – Он был Упивающимся Смертью, знал Вольдеморта, разочаровался в нем и решил его свергнуть!
Она отпустила Гарри, перегнулась через перила и закричала:
– Рон! РОН! Скорее сюда!
Рон явился через минуту, запыхавшись, с палочкой наготове.
– Что стряслось? Если опять гигантские пауки, давайте сначала позавтракаем…
Он нахмурился и всмотрелся в надпись, на которую молча показывала Гермиона.
– Регул Арктур… Брат Сириуса? Регул… Р. А. Б.! … Медальон… То есть, по-вашему?..
– Пошли выясним. – Гарри толкнул тяжелую дверь, но та оказалась заперта.
Гермиона поднесла к дверной ручке волшебную палочку и произнесла:
– Алохомора. – Что-то щелкнуло, и дверь открылась.
Все трое переступили порог и осмотрелись. Спальня Регула была чуть меньше комнаты Сириуса, но некогда так же великолепна. Только Регул, в противоположность Сириусу, стремился подчеркнуть не свое отличие, а свою принадлежность семье Блэков. Балдахин кровати, стены, оконные рамы – всюду царили изумрудный и серебристый, цвета «Слизерина». Над кроватью вместе с семейным девизом «Чисты навеки» красовался тщательно прорисованный фамильный герб. Под ним своеобразным коллажем висели пожелтевшие от времени газетные вырезки. Гермиона подошла к ним, всмотрелась.
– Все о Вольдеморте, – сказала она. – Похоже, Регул не один год был поклонником, прежде чем стал Упивающимся Смертью…
Она села на кровать, чтобы прочитать заметки, и над покрывалом поднялось облачко пыли. Гарри между тем заметил фотографию квидишной команды «Хогварца». Все улыбались, махали руками. Приблизившись, Гарри разглядел на их формах вышитых змей. Слизеринцы. В середине первого ряда сидел Регул. Его легко было узнать: похож на Сириуса – те же темные волосы и слегка надменное лицо, – хотя вовсе не так красив, и фигура субтильнее.
– Он был Ловчим, – заметил Гарри.
– Что? – рассеянно переспросила Гермиона, не отрываясь от газетных вырезок.
– Он сидит в середине первого ряда, а Ловчих обычно… Ну, не важно. – Гарри понял, что его не слушают. Рон, стоя на четвереньках, шарил под шкафом. Гарри огляделся: где тут могут быть тайники? Он подошел к письменному столу, который, естественно, тоже успели обыскать: пыль размазана, в ящиках все разворочено. Впрочем, интересного ничего: старые перья, сильно потрепанные учебники. И чернильница, разбитая недавно: чернила на вещах в ящике не до конца высохли.
– Есть способ проще, – сказала Гермиона, когда Гарри стал вытирать липкие пальцы о джинсы. Она подняла волшебную палочку и произнесла: – Акциo медальон!
Ничего не произошло. Рон, который перетряхивал складки выцветших штор, разочарованно протянул: