Гермиона вскричала:
– Обскуро! – И умные темные глаза Финея закрыла черная повязка. От неожиданности он стукнулся головой о раму и взвизгнул:
– Что такое?.. Да как вы смеете!.. Что вы себе…
– Мне очень жаль, профессор Блэк, – сказала Гермиона, – но это необходимая мера предосторожности.
– Уберите этот мерзкий аксессуар! Уберите, говорю! Вы надругались над великим произведением искусства! Где я? Что происходит?
– Не важно где, – вмешался Гарри, и Финей Нигеллий замер, прекратив попытки содрать нарисованную повязку.
– Неужели это голос неуловимого мистера Поттера?
– Возможно, – ответил Гарри, рассчитывая удержать интерес Финея Нигеллия. – У нас к вам пара вопросов насчет меча Гриффиндора.
– А, – произнес Финей Нигеллий, вертя головой и тщетно пытаясь хоть как-то разглядеть Гарри. – Да. Глупая девчонка повела себя крайне неразумно…
– Подбирайте выражения, когда говорите о моей сестре! – резко оборвал Рон.
Финей Нигеллий презрительно поднял брови:
– Это еще кто? – Он не переставая крутил головой. – Ваш тон мне неприятен. Девчонка с друзьями действовали чрезвычайно нахально! Воровать у директора…
– Они ни у кого не воровали, – перебил Гарри. – Меч Злею не принадлежит.
– Но он принадлежит школе профессора Злея, – возразил Финей Нигеллий. – А какие права на него может предъявить девчонка Уизли? Она заслужила наказание – так же, как болван Лонгботтом и чудачка Лавгуд!
– Невилл не болван, а Луна – не чудачка! – воскликнула Гермиона.
– Где я? – Финей Нигеллий вновь принялся бороться с повязкой. – Куда меня затащили? На каком основании вынесли из дома моих предков?
– Не важно! Как Злей наказал Джинни, Невилла и Луну? – настойчиво спросил Гарри.
– Профессор Злей отправил их в Запретный лес помогать неотесанному мужлану Огриду.
– Огрид – не мужлан! – Голос Гермионы звенел.
– И это, по мнению Злея, наказание? – усмехнулся Гарри. – Джинни, Невилл и Луна, должно быть, от души посмеялись вместе с Огридом. Запретный лес… подумаешь! Они видали вещи и пострашнее!
У него камень с души свалился; он успел вообразить всякие ужасы, пыточное проклятие как минимум.
– Профессор Блэк, на самом деле мы хотели узнать… ммм… брал ли меч кто-то еще? Может, его забирали из кабинета почистить… например?..
Финей Нигеллий оставил в покое повязку.
– Ох уж эти муглорожденные, – пробурчал он. – Оружие гоблинской работы не нуждается в чистке, дурочка. Гоблинское серебро отталкивает мирскую грязь и впитывает лишь то, что его укрепляет.
– Не называйте Гермиону дурочкой, – сказал Гарри.
– Я, признаться, устал от пререканий, – заявил Финей Нигеллий. – Не пора ли мне назад?
Он стал ощупью продвигаться к краю картины, чтобы вернуться в «Хогварц». Тут Гарри вдруг осенило:
– Думбльдор! Вы не можете привести Думбльдора?
– Что-что? – удивился Финей Нигеллий.
– Портрет профессора Думбльдора – не могли бы вы пригласить профессора Думбльдора с его портрета в ваш?
Финей Нигеллий повернул голову на голос Гарри:
– Оказывается, не только муглорожденные бывают необразованны, Поттер! Обитатели портретов «Хогварца» навещают друг друга исключительно в пределах замка, покидать же его угодья могут лишь по собственным портретам. Поэтому пригласить сюда Думбльдора не получится. Да и я, смею вас заверить, после столь бесцеремонного обращения вряд ли нанесу вам повторный визит!
Гарри удрученно смотрел, как Финей энергично нащупывает выход с картины.
– Профессор Блэк, а не могли бы вы просто сказать нам, пожалуйста, когда меч в последний раз вынимали из ларца? – спросила Гермиона. – Я имею в виду, до Джинни…
Финей раздраженно фыркнул.
– По моим сведениям – когда профессор Думбльдор вскрывал с его помощью кольцо.
Гермиона резко повернулась к Гарри. Они оба не осмеливались ничего сказать при Финее Нигеллии, который наконец отыскал выход.
– Нуте-с… доброй ночи, – слегка ядовито попрощался он и почти уже скрылся – лишь краешек шляпы еще виднелся на картине, – когда Гарри закричал:
– Погодите! А вы говорили об этом профессору Злею?
Голова Финея Нигеллия с повязкой на глазах опять появилась из-за рамы.
– Профессор Злей – занятой человек, у него и без выкрутасов Альбуса Думбльдора дел хватает. Прощайте, Поттер! – И Финей окончательно исчез, оставив за собой пустой мрачный фон.
– Гарри! – воскликнула Гермиона.
– Сам знаю! – выкрикнул в ответ Гарри и, не в силах больше сдерживаться, победительно рассек кулаком воздух. Он на такое и не надеялся!
Гарри мерил шагами палатку, а хотел бы куда-то бежать; он больше даже не чувствовал голода. Гермиона засунула портрет Финея Нигеллия в сумочку, застегнула ее и отбросила. И, сияя, посмотрела на Гарри.
– Меч способен уничтожать окаянты! Гоблинские клинки впитывают то, что их укрепляет… Гарри, этот меч напитался ядом василиска!
– И Думбльдор не отдал мне его потому, что сам хотел уничтожить медальон…
– …и, наверное, понял, что тебе не отдадут меч по завещанию…
– …сделал копию…
– …и положил подделку в стеклянный ларец…
– …а настоящий меч спрятал… Но где?..
Они смотрели друг на друга, и Гарри чувствовал, что ответ незримо витает в воздухе, рядом. Почему Думбльдор не сказал? Или, может, сказал, но Гарри тогда не понял?
– Думай! – шептала Гермиона. – Думай! Где он мог его спрятать?
– Не в «Хогварце», – произнес Гарри и снова заходил по палатке.
– Может, в Хогсмеде? – предположила Гермиона.
– В Шумном Шалмане? Туда никто не ходит.
– Но Злей знает, как туда попасть. Не слишком рискованно?
– Думбльдор доверял Злею, – напомнил Гарри.
– Не настолько, чтобы сообщить о подмене меча, – возразила Гермиона.
– Да, ты права, – согласился Гарри. И еще больше повеселел: Думбльдор, конечно, верил Злею, но не слепо, не бездумно, до известных пределов. – Тогда, значит, наоборот, подальше от Хогсмеда? Рон, ты как думаешь?.. Рон?..
Гарри оглянулся и успел даже подумать, что Рона в палатке нет, но потом увидел, что тот лежит снизу на двухъярусной кровати. Лицо каменное.
– Неужто и обо мне вспомнили? – процедил он.
– Что?..
Рон усмехнулся и воззрился на верхний ярус.
– Да вы продолжайте, продолжайте. Не хочу мешать вашим забавам.
Гарри, сбитый с толку, посмотрел на Гермиону, но и она лишь в замешательстве покачала головой.
– В чем дело? – спросил Гарри.
– В чем? Да ни в чем, – бросил Рон, не глядя на него. – У тебя-то уж точно все прекрасно.
По палатке застучали капли дождя.
– Ну а у тебя что плохо? – спросил Гарри. – Давай выкладывай!
Рон резко сбросил длинные ноги с кровати и сел – очень злобный и сам не свой.
– Хорошо, выкладываю! Я не намерен скакать до потолка от радости из-за того, что теперь надо искать еще какую-то дрянь. Ты, Гарри, просто добавь ее в список вещей, о которых понятия не имеешь, и все.
– Не имею понятия? – повторил Гарри. – Я не имею понятия?
Кап. Кап. Кап. Дождь стучал в брезентовую крышу все сильнее, барабанил по листьям, его шум сливался с бормотанием реки во тьме. Ужас смыл недавнее ликование: Рон сказал именно то, что Гарри боялся услышать.
– Думаете, я об этом всю жизнь мечтал? – не унимался Рон. – Покалечить руку, голодать, морозить по ночам задницу, скитаться по стране? Нет! Но я считал, что уж за несколько недель мы что-нибудь да найдем.
– Рон, – позвала Гермиона так тихо, что он смог притвориться, будто не услышал из-за чечетки дождя по брезенту.
– Я думал, ты понимаешь, на что идешь, – сказал Гарри.
– Да, я тоже так думал.
– И в чем же именно не оправдались твои ожидания? – спросил Гарри. – Ты полагал, что мы будем ночевать в дорогих отелях? И через день отыскивать по окаянту? Надеялся к Рождеству вернуться к мамочке?
– Мы считали, ты знаешь, что делать! – заорал Рон, вскакивая с кровати. Каждое его слово пронзало Гарри раскаленным ножом. – Считали, что Думбльдор все объяснил, что у тебя есть нормальный план!
– Рон! – На сей раз Гермиону трудно было не услышать, но Рон опять не обратил на нее внимания.
– Ну простите, что разочаровал, – отозвался Гарри спокойно, хоть и чувствовал себя опустошенным, бесполезным. – Я с самого начала честно рассказал все, что узнал от Думбльдора. И, если ты не заметил, мы-таки нашли один окаянт…
– Ага, только ни шиша не можем от него избавиться, и фиг знает, где искать остальные…
– Сними медальон, Рон, – очень пронзительно сказала Гермиона. – Пожалуйста, сними. Ты бы не говорил так, если бы не проносил его целый день.
– Говорил бы, – вмешался Гарри, не желая искать Рону оправданий. – Думаете, я не замечал, как вы шепчетесь за моей спиной? Вы считаете, я не догадываюсь о чем?
– Гарри, мы не…
– Не ври! – закричал Рон на Гермиону. – Сама говорила то же самое. Что разочарована и надеялась, что он лучше подготовлен…
– Это я о другом, Гарри! Все совсем не так! – Гермиона заплакала.
Дождь стучал по крыше, слезы текли по лицу Гермионы. Недавний восторг исчез, будто и не было, как огни фейерверка, которые вспыхнули и погасли, оставив за собой лишь холод, сырость и темноту. Меч Гриффиндора неизвестно где, а они трое – всего-навсего подростки, чье единственное достижение в том, что их пока еще не прикончили.
– Так чего же ты до сих пор здесь? – спросил Гарри Рона.
– А пес знает.
– Ну, отправляйся домой.
– А вот и отправлюсь! – закричал Рон, наступая на Гарри. Тот не попятился. – Слышал, что они сказали о моей сестре? Но тебе ведь плевать, правда? «Подумаешь, Запретный лес». Мистер «Я и не такое видал»! Тебе дела нет, что с ней случилось в лесу, а мне вот есть, там же гигантские пауки, там нечисть всякая…
– Я только сказал, что она была не одна и с Огридом…
– Да я понял, понял! Тебе по барабану. Судьба моей семьи тебя не заботит. «Уизли уже хватает изуродованных детей» – слышал?