Гарри медленно приблизился, вглядываясь в лица родителей. Он и представить не мог, что найдет здесь такие статуи. И вообще… странно видеть самого себя, высеченного из камня, – счастливого малыша без шрама на лбу.
– Пойдем, – бросил Гарри, насмотревшись, и они направились к церкви. Перейдя дорогу, он оглянулся: статуя вновь стала военным мемориалом.
Чем ближе к церкви, тем громче звучало пение. У Гарри перехватило горло. Он вспомнил «Хогварц»: Дрюзг выкрикивает из доспехов грубо переиначенные рождественские гимны, и двенадцать елей в Большом зале, и Думбльдор в соломенной дамской шляпке, извлеченной из хлопушки, и Рон в вязаном свитере…
Они оказались перед узкой арочной калиткой. Гермиона постаралась открыть ее беззвучно, и они протиснулись внутрь. По обе стороны от скользкой дорожки к дверям церкви лежал глубокий нетронутый снег. Они побрели по снежной целине вокруг здания, держась в тени под ярко освещенными окнами и оставляя за собой глубокие борозды.
За церковью припорошенные надгробные плиты рядами выступали из-под бледно-голубого снежного покрывала, искрившегося золотым, синим, зеленым там, куда падал свет витражей. Крепко сжимая в кармане куртки волшебную палочку, Гарри подошел к ближайшей могиле.
– Гляди-ка, Аббот! Какой-нибудь давно забытый родственник Ханны!
– Говори потише, – шикнула Гермиона.
Они уходили все дальше по кладбищу, оставляя на снегу черные следы. Останавливались прочитать надписи на старых надгробиях и часто оглядывались, проверяя, нет ли слежки.
– Гарри, вот!
Гермиону отделяли от него два ряда надгробий. Он двинулся к ней; сердце отчаянно билось.
– Это что?..
– Нет, но посмотри!
Она указала на темный камень. Гарри наклонился и на замшелом мерзлом граните увидел слова «Кендра Думбльдор» и чуть ниже даты рождения и смерти. «И дочь ее Ариана». Еще на камне была эпитафия:
Где сокровище ваше, там и сердце ваше будет.
Итак, Рита Вритер и Мюриэль хотя бы отчасти говорили правду. Семья Думбльдора действительно жила здесь, и некоторые здесь умерли.
Видеть могилу оказалось тяжелей, чем слышать о ней. Гарри не мог избавиться от мыслей о том, как прочно связывает их с Думбльдором это кладбище. Думбльдор обязан был рассказать ему, но не посчитал нужным. Они могли бы вместе прийти на эти могилы. Гарри на миг представил, что стоит здесь с Думбльдором. Как бы это их объединило, как много бы для него значило! Но то, что их родные похоронены рядом, Думбльдор, похоже, считал несущественным совпадением, не касающимся миссии, которую он возложил на Гарри.
Гермиона смотрела на него, и он был рад, что его лицо скрыто тенью. Он вновь прочел слова на надгробии: «Где сокровище ваше, там и сердце ваше будет». Он не понимал, что это значит. А ведь выбрал фразу Думбльдор, старший в семье после смерти матери.
– Ты уверен, что он никогда не упоминал?.. – начала Гермиона.
– Нет, – отрезал Гарри. – Давай искать дальше. – Он отвернулся от камня: не хотел, чтобы волнение омрачилось обидой.
– Здесь! – через пару секунд закричала из темноты Гермиона. – Ой нет, извини! Я думала, тут написано «Поттер».
Она смахивала снег с раскрошившегося, поросшего мхом камня и смотрела на него, хмуря брови.
– Гарри, вернись на секунду.
Ему очень не хотелось отвлекаться, но он все-таки поплелся назад по снегу.
– Что?
– Смотри!
Могила была очень старая. Надпись так истерлась, что Гарри не смог прочитать. Но Гермиона показала на символ под именем.
– Гарри, это знак из книги!
Он вгляделся внимательней. Сложно было что-то разобрать, однако под истертыми буквами и цифрами виднелся треугольный знак.
– Да… может быть…
Гермиона зажгла волшебную палочку и направила ее на камень:
– Здесь написано Иг… Игнотус, кажется…
– Я поищу родителей, не возражаешь? – сказал Гарри чуть раздраженно и пошел прочь. Гермиона осталась стоять, склонившись над могилой.
То и дело Гарри попадались фамилии, которые он слышал в «Хогварце». Иногда встречались целые поколения колдунов: по датам понятно, что они либо все умерли, либо уехали из Годриковой Лощины. Гарри уходил все дальше и возле каждой новой могилы у него заново замирало сердце.
Вдруг резко потемнело и стало тихо. Гарри тревожно огляделся: дементоры? Но затем сообразил, что это прекратилось пение, в церкви выключили свет, а голоса прихожан, высыпавших на площадь, почти смолкли.
Из темноты, всего в паре ярдов от него, в третий раз отчетливо и звонко раздался голос Гермионы:
– Гарри, они здесь… Вот.
По ее голосу он понял: там его мама и папа. Он направился к Гермионе. Что-то больно стиснуло грудь, совсем как после гибели Думбльдора, – горе, которое физически, как тяжелый камень, придавило сердце и легкие.
Надгробие стояло всего через два ряда за могилами Кендры и Арианы. Как и гробница Думбльдора, оно было из белого мрамора и словно сияло в ночи; надпись легко читалась. Гарри не пришлось ни вставать на колени, ни даже подходить близко.
Гарри читал очень медленно, будто у него всего один шанс понять смысл этих слов. Последнюю строчку он произнес вслух.
– «Последний же враг истребится – смерть»… – В голову пришла ужасная мысль, и его охватила паника. – Это же Упивающиеся Смертью так думают? Зачем это здесь?
– Тут другой смысл, Гарри. Не про такую победу над смертью, как у них, – мягко сказала Гермиона, – а про… ну, знаешь… жизнь на том свете. После смерти.
«Но они не живут, – подумал Гарри. – Их нет». Пустые слова не отменят того, что здесь, под снегом, под равнодушным ко всему камнем, лежат останки его родителей. Он не совладал с собой. По щекам покатились горячие слезы; они обжигали кожу и тотчас замерзали на лице. Стоит ли притворяться и вытирать их? Гарри дал волю чувствам и, плотно сжав губы, смотрел вниз, на толстый снежный ковер, укрывший Лили и Джеймса – теперь-то уже лишь кости, прах, – которые даже не подозревали, не беспокоились о том, что их сын стоит рядом, что он жив и сердце его бьется, ибо они пожертвовали собой ради него. Ему захотелось уснуть под снегом вместе с ними.
Гермиона взяла его руку и крепко сжала. Гарри не мог посмотреть на нее, но ответил на пожатие. Он судорожно глотал ночной воздух, пытаясь успокоиться. Надо было что-то принести, но он не подумал, а сейчас вокруг ни одного растения, только снег и лед… Но Гермиона волшебной палочкой описала круг, и в воздухе расцвел венок из морозника. Гарри поймал его и положил на могилу родителей.
Как только он выпрямился, ему захотелось уйти. Невозможно дольше здесь оставаться. Он обнял Гермиону за плечи, она обхватила его за талию, они молча развернулись и побрели назад по глубокому снегу, мимо матери и сестры Думбльдора, к темной церкви и пока неразличимой узкой калитке.
Глава семнадцатаяТайна Батильды
– Гарри, стой.
– Что? – Они дошли до могилы неизвестного Аббота.
– Здесь кто-то есть. Наблюдает за нами. Точно. Там, за кустами.
Они застыли, держась друг за друга и вглядываясь в темноту. Гарри ничего подозрительного не заметил.
– Уверена?
– Я видела, как что-то пошевелилось. Клянусь… – И Гермиона чуть отодвинулась, освобождая руку с волшебной палочкой.
– Мы же выглядим как муглы, – заметил Гарри.
– Которые только что положили венок на могилу твоих родителей! Гарри, там точно кто-то есть!
Гарри вспомнил «Историю магии». Кладбище населено привидениями; что, если?.. Но тут он услышал хруст, увидел под кустами углубление в снегу… Нет, это не призраки.
– Кошка, – подумав, сказал он, – или птица. Если бы Упивающийся Смертью, нас бы уже убили. Давай выбираться и снова спрячемся под плащом.
Они пошли к выходу, поминутно оборачиваясь. Гарри чувствовал себя далеко не так уверенно, как старался показать Гермионе, и вздохнул с облегчением, когда наконец-то очутился на скользком тротуаре. Они укрылись плащом-невидимкой. В паб набилось куда больше людей, чем раньше. Многие распевали гимн, который Гарри с Гермионой слышали из церкви. Гарри подумал было зайти в паб, но не успел даже предложить – Гермиона шепнула: «Сюда», – и потащила его по темной улице к окраине деревни, не туда, откуда они пришли, а в противоположную сторону. Гарри видел, где заканчиваются дома и открывается поле. Они шагали быстро, насколько было прилично; рядом мелькали окна, сверкающие разноцветными огнями, за шторами темнели очертания рождественских елок.
– Как же найти дом Батильды? – спросила Гермиона, ежась и озираясь. – Гарри? Как ты думаешь? Гарри?
Она дергала его за руку, но Гарри не обращал внимания. Он смотрел в конец улицы, на какую-то темную глыбу… А потом бросился бежать и потащил Гермиону за собой; она едва не упала на льду.
– Гарри…
– Посмотри… Посмотри туда…
– Я не… О!
Он видел дом; Заклятие Верности, должно быть, умерло вместе с Джеймсом и Лили. За шестнадцать лет, что миновали с тех пор, как Огрид нашел Гарри среди обломков в высокой траве и забрал отсюда, живая изгородь разрослась. Дом еще стоял, весь в почерневшем плюще и снегу, но правое крыло верхнего этажа снесло: видимо, проклятием – а чем еще? Гарри и Гермиона смотрели от калитки на развалины, которые когда-то были коттеджем, ничем не отличавшимся от соседних.
– Интересно, почему его не восстановили? – шепотом спросила Гермиона.
– Видимо, невозможно, – ответил Гарри. – Наверное, это как раны от черной магии… не лечится. – Он высунул руку из-под плаща и взялся за толстую, ржавую, заснеженную калитку – просто чтобы дотронуться.