– Твоя мать призналась, – засмеялся Реддль-Гарри, а Реддль-Гермиона ухмыльнулась, – что в сыновья предпочла бы меня, с радостью поменяла бы…
– И кто же не предпочтет его? Какой женщине нужен ты? Ты ничто, ничто, ничтожество рядом с ним! – пропела Реддль-Гермиона и, вытянувшись змеей, обвилась вокруг Реддля-Гарри, сжав его в тесном объятии. Их губы встретились.
Лицо Рона переполнилось страданием. Дрожащими руками он высоко поднял меч.
– Давай, Рон! – закричал Гарри.
Рон глянул на него, и Гарри померещилось, что в глазах друга блеснул красный отблеск.
– Рон?..
Меч сверкнул и опустился. Гарри отскочил, лязгнул металл, раздался долгий, протяжный вой. Гарри круто развернулся, поскользнувшись на снегу, с палочкой наготове, но сражаться было не с кем.
Чудовищные фантомы исчезли. Рон стоял, бессильно опустив меч, взглядом упершись в останки медальона на плоском камне.
Гарри медленно подошел, не зная, что сказать, что сделать. Рон тяжело дышал. Его глаза были уже не красными, а обычными, голубыми – и влажными.
Гарри, притворившись, будто не заметил, нагнулся и подобрал уничтоженный окаянт. Рон разбил стекла в обеих половинках. Глаза Реддля пропали; запятнанный шелк подкладки чуть-чуть дымился. Напоследок подвергнув Рона тяжелой пытке, то, что жило внутри, умерло.
Меч выскользнул из руки Рона и с клацаньем упал. Рон рухнул на колени, обхватив голову руками. Он мелко дрожал, и вовсе не от холода. Гарри сунул разбитый медальон в карман, присел рядом и осторожно положил руку Рону на плечо. Тот ее не сбросил – хороший знак.
– Когда ты ушел, – тихо начал Гарри, радуясь, что не видит лица Рона, – она проплакала неделю. Может, и больше, только от меня скрывала. А по вечерам мы вообще почти не разговаривали. Без тебя…
У него перехватило горло – лишь теперь, когда Рон снова был рядом, Гарри осознал, чего им стоил его уход.
– Она мне как сестра, – продолжил он, справившись с волнением. – Я люблю ее как сестру и знаю, что она ко мне чувствует то же самое. Так было всегда. Я думал, ты знаешь.
Рон не ответил, но отвернулся, хлюпнул носом и вытерся рукавом. Гарри вновь поднялся и направился к огромному рюкзаку Рона, который тот бросил, когда бежал спасать Гарри. Вскинул рюкзак на плечи, возвратился к Рону. Тот встал с земли. Глаза его были красноваты, но в целом он взял себя в руки.
– Прости… – выдавил он. – Я был дурак, что ушел. И не дурак, а…
Он обвел взглядом окружающую тьму, будто надеясь, что оттуда выскочит и приклеится к нему достаточно яркое определение.
– Ну, за это ты сегодня вроде как расплатился, – ответил Гарри. – Добыл меч. Уничтожил окаянт. Спас мне жизнь.
– Звучит круче, чем было на самом деле, – пробормотал Рон.
– А это всегда так, – сказал Гарри. – Сто лет пытаюсь тебе объяснить.
Они одновременно шагнули навстречу друг другу и обнялись. Гарри сжал руками еще мокрую куртку Рона.
– А теперь, – произнес Гарри, отстраняясь, – осталось только найти палатку.
Это оказалось не сложно. Путь, показавшийся длинным, когда Гарри один шел через темный лес за ланью, в компании Рона занял на удивление мало времени. Гарри не терпелось разбудить Гермиону, и в палатку он вошел в радостном возбуждении; Рон держался чуть позади.
После озера и леса здесь было восхитительно тепло; в чашке на полу тихо мерцал синий огонь. Гермиона спала, свернувшись под одеялами, и на оклики Гарри отозвалась не сразу.
– Гермиона!
Она вздрогнула и вскочила, отбросив с лица волосы:
– Что? Что случилось? Гарри? Все нормально?
– Да-да, все хорошо. Даже великолепно! И со мной еще кое-кто.
– То есть? Кто?..
Она увидела Рона. Тот с мечом в руке стоял на протертом ковре, и с него капала вода. Гарри ретировался в темный угол, снял рюкзак и, насколько мог, слился с брезентовой стенкой.
Гермиона соскользнула с кровати и, как лунатик, пошла к Рону, приоткрыв рот и не сводя распахнутых глаз с его бледного лица. Остановилась перед ним. Он робко, с надеждой улыбнулся и слегка развел руками.
Гермиона бросилась на него и заколотила всюду, куда могла дотянуться.
– Ой! Ай! Отстань!.. Ты чего?.. Гермиона! Ай!
– Какая! Же! Ты! Задница! Рональд! Уизли!
Каждое слово она подтверждала ударом. Рон отступал, прикрывая голову, но Гермиона не унималась:
– Приполз! Обратно! Столько! Времени! Прошло! О-о, где моя палочка?!
Она посмотрела так, будто хотела вырвать ее из рук Гарри, и тот среагировал инстинктивно:
– Протего!
Между Роном и Гермионой встал невидимый щит. Гермиону отбросило назад, и она упала на пол. Выплевывая волосы изо рта, тут же вскочила.
– Гермиона, – сказал Гарри. – Успоко…
– Не успокоюсь! – заорала она. Никогда еще он не видел, чтоб она настолько выходила из себя; она как будто совсем обезумела. – Верни мою палочку! Сейчас же!
– Гермиона, пожалуйста…
– Не учи меня, Гарри Поттер! – завизжала она. – Нечего! Давай сюда сию минуту! А ты!!!
Она ожгла Рона взглядом – страшным, страшнее проклятия. Неудивительно, что бедняга попятился.
– Я бежала за тобой! Звала! Умоляла вернуться!
– Знаю, – покаянно сказал Рон. – Гермиона, прости, мне правда…
– Ах, прости!
Она пронзительно, истерически расхохоталась. Рон посмотрел на Гарри, прося о помощи, но тот лишь бессильно скривился.
– Столько недель прошло! Недель! И ты полагаешь, что достаточно сказать «прости» – и все наладится?
– А что еще мне сказать? – завопил Рон. Гарри порадовало, что друг не сдается.
– Не знаю! – с жутким сарказмом выкрикнула Гермиона. – Покопайся в мозгах, Рональд! Благо тебе это недолго, не больше пары секунд!
– Гермиона! – вмешался Гарри, посчитав это ударом ниже пояса. – Рон только что спас…
– Мне все равно! – рявкнула она. – Мне плевать на его заслуги! Столько времени! Мы давно могли сдохнуть, а он бы и не узнал!
– Я знал, что вы живы! – взревел Рон, впервые повышая голос и приближаясь, насколько позволяло заградительное заклятие. – Про Гарри пишут в «Оракуле», говорят на радио, ищут его везде, кругом всякие чокнутые слухи, россказни! Я бы моментально узнал, если б вы погибли! Вы не понимаете, каково мне было…
– Каково было тебе?!
Ее голос сорвался почти что на ультразвук – еще чуть-чуть, и услышат одни летучие мыши, – но тут от негодования она вовсе потеряла дар речи, чем Рон и воспользовался:
– Я хотел вернуться сразу, как только дезаппарировал, честно, Гермиона, но угодил в лапы к Отлов-отряду и не смог выдраться!
– К кому? – переспросил Гарри, а Гермиона упала в кресло и как-то так переплела руки и ноги, что казалось, их не расплести уже никогда.
– Отловщикам, – повторил Рон. – Они повсюду! Делают денежки на ловле муглорожденных и предателей крови. Министерство дает награду. Я был один и по виду школьник, они и обрадовались, решили, что я муглорожденный в бегах. Пришлось наврать, а то бы сволокли в министерство.
– А что ты сказал?
– Что я Стэн Самосвальт. Первое, что пришло в голову.
– И они поверили?
– Ну, они не так чтобы гении. А один, по-моему, вообще полутролль: запашок от него шел…
Рон глянул на Гермиону, определенно рассчитывая шуткой отвоевать хотя бы долю былого расположения, но ее лицо осталось каменным, и сама она не пошевелилась.
– Они долго спорили, Стэн я или нет. Видок у них, если честно, был довольно жалкий, но все-таки – их пятеро, а я один, и у меня отобрали палочку. Потом двое подрались, а остальные поразевали рты, ну я и врезал под дых тому, кто меня держал, выхватил его палочку, разоружил другого, который сцапал мою, и дезаппарировал. Не слишком удачно, опять разомклинился, – Рон предъявил два пальца правой руки без ногтей, и Гермиона холодно подняла брови, – и промахнулся на несколько миль. А пока до вас добирался… вы уже ушли.
– История, леденящая кровь! – воскликнула Гермиона высокомерно, как всегда, когда хотела побольнее уязвить. – Как же тебе досталось, бедняжке! И все это, пока мы таскались в Годрикову Лощину, и дайте-ка вспомнить, что же мы там делали, Гарри? Ах да, там нас всего-навсего чуть не убила змея Сам-Знаешь-Кого, а через секундочку и он сам пожаловал, только нас уже не застал!..
– Что?! – потрясенно вскричал Рон. Его взгляд заметался между Гермионой и Гарри.
Гермиона словно не услышала.
– Представь, Гарри: лишиться целых двух ногтей! Наши беды в сравнении просто меркнут!
– Гермиона, – тихо проговорил Гарри. – Рон сейчас спас мне жизнь.
Но она и этого не услышала.
– Одно я хотела бы знать, – ее глаза будто сверлили дыру в воздухе над головой Рона, – как ты нас нашел? Это важно. Чтобы обезопасить себя от других нежелательных визитов.
Рон ожег ее взглядом и достал из кармана джинсов маленький серебряный предмет.
– Вот.
Что поделаешь, Гермионе пришлось скользнуть по нему глазами.
– Мракёр? – изумилась она, на секунду забыв свой гнев.
– Он не просто включает и выключает свет, – объяснил Рон, – а еще и… Я не знаю, как это устроено и почему сработало только сейчас, а не раньше, я ведь с самого начала хотел вернуться… Но факт тот, что рано утром в Рождество я включил радио и услышал… услышал… тебя.
Он смотрел на Гермиону.
– Меня по радио? – недоверчиво переспросила она.
– Нет, из кармана. Твой голос, – Рон еще раз показал мракёр, – из этой вот штуки.
– И что же я говорила? – поинтересовалась Гермиона. Непонятно, чего было больше в ее тоне: скепсиса или любопытства.
– Ты позвала меня: «Рон». А еще… что-то про волшебную палочку…
Гермиона густо покраснела. Гарри вспомнил: в тот день они впервые после ухода Рона вслух упомянули его имя. Гермиона тогда сказала, что починить палочку Гарри не удастся.
– Я достал его, – продолжал Рон, глядя на мракёр, – и на вид он был как всегда, ничего нового, но я совершенно точно слышал твой голос. Короче… я щелкнул. И тогда свет в комнате погас, зато зажегся другой, за окном.