Лили подошла к колонне и прислонилась к ней, заглядывая в узкое землистое лицо своего спутника.
— Ничего особенного, — сказал Снейп. — Просто шутка, вот и всё…
— Это чёрная магия, и если она тебе кажется смешной…
— А как насчёт штучек, которые Поттер с дружками выкидывает? — перешёл в наступление Снейп. К щекам его при этом снова прилила кровь, как будто он не в силах был сдерживать своё негодование внутри.
— А Поттер-то тут при чём? — спросила Лили.
— Они ночью из замка бегают. Люпин этот какой-то странный. Куда он всё время ходит?
— Он болен, — ответила Лили. — Говорят, что он болен…
— Каждый месяц в полнолуние? — сказал Снейп.
— Знаю я твою теорию, — сказала Лили, и голос её был холоден. — Да что ты к ним вообще прицепился? Тебе-то какое дело, чем они там заняты по ночам?
— Я просто пытаюсь тебе показать, что не такие уж они распрекрасные, как все считают.
Под его пристальным взглядом она вспыхнула.
— Зато они чёрной магией не занимаются, — понизив голос, сказала она. — А ты совсем неблагодарный. Я же слышала, что случилось недавно ночью. Ты пробрался в этот тоннель возле Дракучей ивы, и Джеймс Поттер спас тебя от того, что там было…
Всё лицо Снейпа перекосилось, и он, захлёбываясь от возмущения, взорвался:
— Спас? Спас? Думаешь, он там геройствовал? Да шкуру он спасал: свою и своего дружка! Ты не будешь — я тебе не позволю…
— Ты мне не позволишь? Мне не позволишь?
Ярко-зелёные глаза Лили сошлись в две щёлочки. Снейп мигом ретировался:
— Я не то хотел — просто не хочу смотреть, как он тебя дурачит — ты же ему нравишься, ты Джеймсу Поттеру нравишься! — эти слова как будто вырвались у него против его воли. — А он же не… все считают… такой квиддитчный герой…
Обида и неприязнь делали речь Снейпа бессвязной, и брови Лили ползли всё выше и выше на лоб.
— Я знаю, что Джеймс Поттер — просто нахальная шваль, — перебила она Снейпа. — Можешь не объяснять. Но юмор Мулькибера и Эйвери — просто зло. Зло, Сев. Не понимаю, как ты можешь с ними дружить.
Гарри сомневался, что Снейп вообще слышал, как строго Лили критикует Мулькибера и Эйвери. Как только она обругала Джеймса Поттера, всё его тело расслабилось. Когда они пошли дальше, походка Снейпа стала какой-то по-новому пружинистой…
И картинка растаяла…
Гарри снова увидел, как Снейп выходит из Большого зала после СОВ по защите от тёмных сил. Он смотрел, как тот пошёл куда глаза глядят от замка и случайно наткнулся на местечко, где сидели под буком Джеймс, Сириус, Люпин и Петтигрю. Только в этот раз Гарри держался поодаль, зная, что случилось после того, как Джеймс вздёрнул Северуса в воздух и подразнил его. Гарри знал, что было сделано и сказано, и слушать это снова было мало приятного… Он видел, как к ним подошла Лили и встала на защиту Снейпа. Издалека он услышал, как Снейп в ярости и унижении выкрикнул ей в лицо непростительное слово: «Грязнокровка».
Картинка сменилась…
— Извини.
— Мне не интересно это слушать.
— Извини!
— Не трать слова попусту.
Была ночь. Лили в халате стояла перед портретом Полной Дамы у входа в гриффиндорскую башню.
— Я вышла только потому, что Мэри сказала, будто ты грозился тут заночевать.
— А я и грозился. И заночевал бы. Я не хотел называть тебя грязнокровкой, это просто…
— Вырвалось? — в голосе Лили не было жалости. — Поздно. Я тебе годами находила оправдания. Никто из моих друзей не понимает, зачем вообще я с тобой разговариваю. С тобой и твоими драгоценными дружками-пожирателями смерти — видишь, ты даже не отрицаешь! Даже не отрицаешь, чем вы все стремитесь стать! Вы ведь ждёте не дождётесь как бы примкнуть к Сам-Знаешь-Кому?
Он открыл было рот, но так и закрыл, ничего не ответив.
— Я больше притворяться не могу. Ты выбрал свою дорогу, а я — свою.
— Нет — послушай, я же не хотел…
— … называть меня грязнокровкой? Так ты же всех, у кого такое происхождение, грязнокровками зовёшь, Северус. С чего мне быть исключением?
Он явно силился что-то сказать, но она уже презрительно отвернулась и ушла обратно в отверстие за портретом…
Коридор растаял, и на этот раз картинка менялась чуть дольше обычного: Гарри будто летел сквозь калейдоскоп форм и цветов, пока вокруг всё снова не застыло и он не очутился на вершине холма. В этом унылом месте было темно и холодно, в голых ветвях редких деревьев свистел ветер. Взрослый Снейп, запыхавшись, вертелся вокруг себя, крепко зажав в руке волшебную палочку — он чего-то или кого-то ждал… Хотя Гарри знал, что ему здесь никто не может навредить, ему передался страх Снейпа, и он посмотрел через плечо, гадая, чего же Снейп ждёт — А потом воздух прорезал зигзаг ослепительно-белого света. Гарри подумал было, что это молния, но Снейп уже упал на колени, и волшебная палочка вылетела из его руки.
— Не убивай меня!
— Я и не собирался.
Вой ветра в ветвях заглушил звук, с которым на холм аппарировал Дамблдор. И теперь он стоял перед Снейпом; полы его мантии хлопали на ветру; лицо его снизу освещала волшебная палочка.
— Ну, Северус? Что же мне хочет передать лорд Вольдеморт?
— Ничего — ничего, я здесь по собственной воле!
Снейп ломал руки. Вид у него был немного безумный, растрёпанные чёрные волосы развевались вокруг его головы.
— Я — я пришёл предупредить — нет, попросить — пожалуйста…
Дамблдор чуть шевельнул палочкой. Теперь, хотя в ночном воздухе всё так же летали листья и ветки, в том месте, где лицом к лицу стояли он и Снейп, воцарилась тишина.
— Какая же может быть ко мне просьба у пожирателя смерти?
— Это — это пророчество… предсказание… Трелони…
— Ах, да, — отозвался Дамблдор. — И что ты передал лорду Вольдеморту?
— Всё — всё, что услышал! — сказал Снейп. — И поэтому — по этой причине — он считает, что в пророчестве говорится о Лили Эванс!
— В пророчестве не упоминалось о женщине, — сказал Дамблдор. — В нём говорится о мальчике, рождённом в конце июля…
— Вы же знаете, о чём я! Он считает, что это означает её сына, и он её выследит — убьёт их всех…
— Если она так много для тебя значит, — сказал Дамблдор, — то лорд Вольдеморт, конечно же, её пощадит? Разве ты не можешь попросить его пощадить мать в обмен на сына?
— Я просил — я просил его…
— Ты мне отвратителен, — сказал Дамблдор — столько презрения в его голосе Гарри не слышал никогда. Снейп даже как будто чуть поёжился. — А смерти её мужа и ребёнка, выходит, тебе безразличны? Пусть умирают, лишь бы ты получил то, что хочешь?
Снейп не ответил, только поднял глаза на Дамблдора.
— Ну так спрячьте их всех, — хрипло каркнул он. — Пусть она — они — будут в безопасности. Пожалуйста.
— А что ты дашь мне взамен, Северус?
— В-взамен? — раскрыв рот, уставился на Дамблдора Снейп. Гарри ожидал, что Снейп будет возражать, но через несколько долгих секунд тот ответил: — Что угодно.
Холм растаял, и Гарри оказался в кабинете Дамблдора, где слышался какой-то жуткий звук, как будто кричал раненый зверь. Снейп согнулся в кресле, а над ним с мрачным лицом стоял Дамблдор. Спустя какое-то время Снейп поднял лицо: он выглядел так, словно после той встречи в глуши на холме пережил сто лет горя.
— Я думал… вы… обеспечите ей… безопасность…
— Они с Джеймсом доверились не тому человеку, — ответил Дамблдор. — Как и ты сам, Северус. Разве ты не надеялся, что лорд Вольдеморт её пощадит?
Снейп ловил воздух мелкими глотками.
— Её мальчик выжил, — сказал Дамблдор.
Голова Снейпа чуть дёрнулась, как будто он согнал с себя назойливую муху.
— Её сын жив. У него её глаза — в точности как у неё. Ты, конечно, помнишь, форму и цвет глаз Лили Эванс?
— НЕ НАДО! — взревел Снейп. — Больше нет… умерла…
— Это, что, угрызения совести, Северус?
— Лучше бы… лучше бы я умер…
— А кому это поможет? — холодно ответил Дамблдор. — Если ты любил Лили Эванс, если ты и вправду её любил, тогда план твоих действий ясен.
Снейп как будто пытался рассмотреть что-то сквозь пелену боли, и слова Дамблдора, похоже, не сразу дошли до его сознания.
— Что — что вы имеете в виду?
— Ты же знаешь, как и почему она умерла. Сделай так, чтобы её смерть не стала напрасной. Помоги мне защитить сына Лили.
— Ему не нужна защита. Тёмный лорд ушёл…
— Тёмный лорд вернётся, и тогда Гарри Поттер будет в страшной опасности.
Наступило долгое молчание; Снейп мало-помалу взял себя в руки, выровнял своё дыхание. Наконец он ответил:
— Хорошо. Хорошо. Только никогда — никогда никому не говорите, Дамблдор! Это должно остаться между нами! Поклянитесь! Я не вынесу… особенно сыну Поттера… Дайте мне слово!
— Дать слово, что я никогда не открою миру лучшее в тебе, Северус? — вздохнул Дамблдор, сверху вниз глядя в свирепое и искажённое болью лицо Снейпа. — Ну, если ты настаиваешь…
Кабинет растаял, но тут же возник снова. Снейп шагал взад-вперёд перед Дамблдором.
— … посредственность, наглый, как его отец, не признаёт правил, наслаждается известностью, любит привлекать к себе внимание и лезть не в своё дело…
— Ты видишь то, что ожидаешь увидеть, Северус, — сказал Дамблдор, не поднимая глаз с номера «Трансфигурации сегодня». — А другие учителя сообщают, что мальчик скромен, приятен и довольно талантлив. Я лично считаю, что он замечательный ребёнок.
Дамблдор перевернул страницу и, не поднимая взгляда, сказал:
— Присматривай за Квирреллом, ладно?
Вихрь цветов — и наступила темнота. И вот уже Снейп с Дамблдором стоят чуть поодаль в холле, а мимо идут со Святочного бала спать последние припозднившиеся ученики.
— Ну? — буркнул Дамблдор.
— У Каркарова метка тоже темнеет. Он паникует, боится возмездия — вы же знаете, как он помог Министерству после падения Тёмного лорда, — Снейп искоса взглянул на горбоносый профиль Дамблдора. — Каркаров намерен спасаться бегством, если его метка начнёт жечь.