Гарри не ответил, и она поспешно продолжила: — Гарри, я знаю, что ты правда хочешь попасть в Годрикову Лощину, но я напугана. Я напугана тем, как запросто те Пожиратели Смерти обнаружили нас вчера. Из-за этого я просто ещё сильнее чувствую, что нам необходимо избегать места, где похоронены твои родители; я уверена, что они ожидают — ты туда явишься.
— Дело не только в этом, — сказал Гарри, по-прежнему избегая смотреть на неё, — Мюриэль на свадьбе рассказала кое-что о Дамблдоре. Я хочу знать правду…
Он рассказал Эрмионе всё, что Мюриэль рассказала ему. Когда он закончил, Эрмиона сказала: — Конечно, я понимаю, почему это расстроило тебя, Гарри.
— Я не расстроился, — солгал Гарри, — я просто хочу знать, правда это или нет, или…
— Гарри, ты правда думаешь, что можешь добиться правды от злобной старухи вроде Мюриэль, или от Риты Москиты? Как ты можешь верить им? Ты же знал Дамблдора!
— Я думал, что знал, — пробормотал он.
— Но ты же знаешь, сколько правды было во всём том, что Рита написала про тебя? Додж прав, как ты можешь позволить этим людям омрачать твою память о Дамблдоре?
Он отвернулся, пытаясь не выдать своё негодование. Опять это: выбирай, чему верить. Он хотел правды. Почему все вокруг уверены, что она ему не нужна?
После небольшой паузы Эрмиона предложила: — Может, пойдём на кухню? Найдём что-нибудь на завтрак?
Он согласился, хотя без желания, вышел за Эрмионой на площадку, и прошёл мимо второй выходившей на площадку двери. На этой двери были глубокие царапины в краске под небольшой табличкой — в темноте он её не заметил. Гарри задержался на верху лестницы, чтобы прочитать её. Это была маленькая высокопарная табличка, аккуратно выписанная от руки; такую мог бы повесить на двери своей спальни Перси Висли:
Не Входить
Без Подтверждённого Разрешения
Регулюса Арктуруса Блэка
Возбуждение струйками растеклось по Гарри, но он не сразу осознал, почему. Он снова прочёл надпись на табличке. Эрмиона была уже пролётом ниже.
— Эрмиона, — сказал он, удивлённый тому, как спокоен его голос, — вернись-ка сюда.
— В чём дело?
— Р.А.Б. Я думаю, я нашёл его.
Послышалось: «Ах!», и Эрмиона взбежала обратно на верх лестницы.
— В письме твоей мамы? Но я не видела…
Гарри помотал головой, указывая на табличку Регулюса. Эрмиона прочитала, и вцепилась Гарри в плечо так сильно, что Гарри поморщился.
— Брат Сириуса? — прошептала она.
— Он был Пожирателем Смерти, — сказал Гарри, — мне про него Сириус рассказал, он пошёл к ним, когда был очень молод, а потом струхнул и попытался уйти — вот они и убили его.
— Подходит! — выдохнула Эрмиона. — Раз он был Пожирателем Смерти, у него был доступ к Волдеморту, а если он разочаровался, он мог захотеть Волдеморта низвергнуть!
Она отпустила Гарри, перегнулась через перила, и пронзительно закричала: — Рон! РОН! Поднимайся сюда, быстро!
Запыхавшийся Рон появился через минуту, с палочкой наготове. — Чего тут у вас? Если опять вот такие пауки, я лучше сперва позавтракаю…
Он неодобрительно прищурился на табличку на двери Регулюса, на которую молчаливо указывала Эрмиона.
— И что? Это был Сириусов брат, да? Регулюс Арктурус… Регулюс… Р.А.Б.! Медальон — вы считаете…?
— Давайте посмотрим, — сказал Гарри. Он толкнул дверь, она была заперта. Эрмиона направила палочку на ручку, сказала: — Алохамора, — раздался щелчок, и дверь открылась.
Они вместе перешагнули порог, озираясь. Спальня Регулюса была чуть меньше спальни Сириуса, хотя имела тот же дух былого величия. Но если Сириус стремился подчеркнуть своё отличие от семьи, Регулюс старался заявить обратное. Изумрудный и серебряный — цвета Слитерина — были везде, покрывая кровать, стены и окна. Над кроватью был старательно нарисован родовой герб Блэков вместе с девизом: «Чисты навеки». Под ним была коллекция жёлтых вырезок из газет, собранных вместе в неровный коллаж. Эрмиона прошла через комнату, чтобы посмотреть на них.
— Они все о Волдеморте, — сказала она, — Регулюс, похоже, был его почитателем за несколько лет до вступления в Пожиратели Смерти…
Небольшой клуб пыли поднялся с покрывала, когда она присела, чтобы прочесть вырезки. В это время Гарри заметил другую фотографию: Хогвартсовская Квиддичная команда улыбалась и махала из рамки. Он подошел поближе, и увидел змей, нарисованных у них на груди: Слитеринцы. Регулюс опознавался мгновенно — парень, сидящий в середине первого ряда: у него были такие же тёмные волосы и немного высокомерный вид, как у его брата, хотя он и был меньше, тоньше, и далеко не такой красавец, каким был Сириус.
— Он играл Ловцом, — сказал Гарри
— Что? — рассеянно спросила Эрмиона. Она всё ещё была погружена в вырезки из газет с Волдемортом.
— Он сидит в середине первого ряда, как Ловец… Впрочем, неважно, — сказал Гарри, сообразив, что никто его не слушает. Рон на четвереньках заглядывал под шкаф. Гарри посмотрел вокруг, прикидывая, где могут быть тайники, и подошёл к письменному столу. И снова здесь кто-то искал до него. Не так давно содержимое ящиков вывернули, в пыли были следы, но не было ничего стоящего: старые перья, устаревшие учебники, нёсшие на себе следы жестокого обращения, недавно разбитый пузырёк чернил — его липкое содержимое покрывало содержимое ящика.
— Есть путь проще, — сказала Эрмиона, пока Гарри вытирал чернильные пальцы о джинсы. Она подняла палочку и сказала: — Ассио медальон!
Ничего не произошло. Рон, обыскивающий складки выцветших портьер, выглядел разочарованным.
— И что — всё? Его здесь нет?
— Ну, он всё ещё может быть здесь, но под контрчарами, — сказала Эрмиона. — Знаешь, такие чары, которые защищают его от магического призывания.
— Вроде тех, что Волдеморт наложил на каменную чашу в пещере, — сказал Гарри, вспоминая, как он не смог призвать поддельный медальон.
— Ну и как тогда, спрашивается, нам его искать? — спросил Рон.
— Ручками, — сказала Эрмиона.
— Классная мысль, — сказал Рон, закатив глаза, и продолжил исследование портьеры.
Они прочесывали каждый дюйм комнаты больше часа, но в конечном итоге были вынуждены признать, что медальона здесь нет.
К этому времени солнце уже взошло, и его свет ослеплял даже сквозь замызганные окна лестничной площадки.
— Ну, он может быть где-нибудь ещё в доме, — оживлённо сказала Эрмиона, когда они брели вниз по лестнице. В то время как Гарри и Рон впадали всё в большее уныние, она, казалось, становилась всё более решительной.
— Смог ли он уничтожить его или нет, он бы хотел спрятать его от Волдеморта, не так ли? Помните все те ужасные вещи, от которых нам пришлось избавляться, когда мы были тут прошлый раз? Часы, кидающиеся стрелками, и та старая мантия, которая пыталась задушить Рона. Регулюс мог их расставить, чтобы защитить тайник с медальоном, даже если мы тогда этого… этого…
Гарри и Рон уставились на неё. Она застыла с одной ногой в воздухе, с остолбенелым видом человека, которому только что Прочистили память, даже глаза её смотрели невесть куда.
— …не знали, — закончила она шепотом.
— Что-то не так? — спросил Рон.
— Там был медальон.
— Что? — хором сказали Рон и Гарри.
— В секретере в гостиной. Его было не открыть. И мы… мы…
У Гарри было такое чувство, словно сквозь его грудную клетку провалился кирпич и рухнул в желудок. Он вспомнил. Он даже держал эту штуку в руках, они передавали его друг другу, и каждый по очереди пытался его открыть. Его сунули в мешок для мусора, вместе с бородавочным порошком в табакерке, и с музыкальной шкатулкой, которая на всех наводила сон…
— Кричер спёр у нас кучу барахла, — сказал Гарри. Это был единственный шанс, единственная слабая надежда, остававшаяся им, и он собирался держаться за неё до последнего. — У него в буфете на кухне были его целые залежи. Пшли.
Он побежал вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, его друзья грохотали прямо за ним. Они производили столько шума, что, пробегая через прихожую, разбудили портрет матери Сириуса.
— Грязь! Грязнокровки! Отбросы! — неслось им вдогонку её верещание, пока они не влетели в полуподвальную кухню и не захлопнули за собой дверь. Гарри промчался через комнату, скользя притормозил у Кричерова буфета и рывком распахнул его дверцу. Там было гнездо из старых грязных одеял, в котором когда-то спал домовой эльф, но оно уже не сверкало от безделушек, стащенных Кричером. Всё, что осталось, это старая книга Истоки благородства: колдовская генеалогия. Не желая верить своим глазам, Гарри поднял одеяла и потряс их. Из них вывалилась дохлая мышь и уныло покатилась по полу. Рон застонал и упал на кухонный стул, Эрмиона закрыла глаза.
— Ещё не всё потеряно, — сказал Гарри и, повысив голос, позвал, — Кричер!
Громко треснуло, и домовой эльф, столь неохотно унаследованный Гарри от Сириуса, появился из ниоткуда перед холодным и пустым очагом: маленький, в половину человеческого роста, бледная кожа свисает складками, уши, похожие на уши летучей мыши, поросли белыми волосами. Он всё ещё носил ту грязную тряпку, в которой они в первый раз его встретили, и презрительный взгляд, который он бросил на Гарри, показал, что его отношение к смене хозяев изменилось не более, чем его одежда.
— Господин, — проквакал, словно лягушка-бык, Кричер и низко поклонился, бормоча в колени: — опять в старом доме моей Госпожи, и с ним Висли, изменник крови, и грязнокровка…
— Я запрещаю тебе называть кого бы то ни было предателем крови или грязнокровкой, — прорычал Гарри. Для него Кричер с его носом-пятачком и налитыми кровью глазами всё равно оставался бы особенно нелюбимым, даже если бы он не предавал Сириуса Волдеморту.
— Я задам тебе вопрос, — сказал Гарри; он смотрел сверху вниз на эльфа, и его сердце быстро билось, — и я приказываю тебе ответить на него правдиво. Понял?
— Да, Господин, — сказал Кричер, снова низко кланяясь. Гарри видел, что его губы беззвучно шевелятся, без сомнения проговаривая про себя оскорбления, которые ему было запрещено говорить вслух.