— Идет дождь… в вашем кабинете? Это… не хорошо, правда?
Рон нервно усмехнулся. Глаза Яксли сузились.
— Никак, Каттермол, вы находите, это забавным?
Две ведьмы вышли из очереди к лифту и поспешили прочь.
— Нет, — ответил Рон, — конечно, нет…
— Вы понимаете, что я спускаюсь, чтобы допросить вашу жену, Каттермол? Вообще-то, я весьма удивлен, что вы не внизу, не держите её за руку в ожидании. Или уже бросили её, как безнадёжное дело? Пожалуй, это мудро. В следующий раз проверяй и женись на чистокровной.
Эрмиона тихо взвизгнула от ужаса. Яксли посмотрел на неё. Она кашлянула и отвернулась.
— Я… я… — заикался Рон.
— Даже если бы моя жена, — сказал Яксли, — подозревалась в том, что она грязнокровка — хотя я никогда бы не женился на той, которую даже по ошибке могли принять за такую мразь — а Главе Департамента Соблюдения Магического Правопорядка требовалось, чтобы была сделана какая-то работа, для меня выполнение этой работы стояло бы превыше всего. Вы меня понимаете, Каттермол?
— Да, — прошептал Рон.
— Тогда займитесь этим, Каттермол, и если в моём кабинете через час не будет безукоризненно сухо, Статус Крови вашей жены будет ещё сомнительнее, чем в настоящее время.
Золотая решётка перед ними с лязгом открылась. Кивнув и улыбнувшись Гарри неприятной улыбкой, явно предполагавшей, что Гарри оценил такое обращение с Каттермолом, Яксли направился к другому лифту. Гарри, Рон и Эрмиона вошли в свой, но за ними никто не последовал, словно они были заразными. Решётка с лязгом захлопнулась, и лифт начал подниматься.
— Что мне делать? — тут же спросил Рон остальных, вид у него был убитый. — Если я там не исправлю, моя жена… то есть жена Каттермола…
— Мы пойдем с тобой, нам нужно держаться вместе…, - начал Гарри, но Рон лихорадочно замотал головой:
— Это бред, у нас нет столько времени. Вы двое ищите Амбридж, а я пойду проверять кабинет Яксли… но как мне остановить дождь?
— Попробуй «Финита Инкантатем», — тут же предложила Эрмиона, — это должно прекратить дождь, если это простое проклятье, а если не поможет, то это Атмосферные Чары, с которыми справиться сложнее, так что как временную меру попробуй «Импервиус», чтобы защитить его барахло…
— Повтори ещё раз и медленно, — попросил Рон, отчаянно отыскивая в карманах перо, но тут лифт задрожал и остановился. Бестелесный женский голос произнес: «Уровень четыре, Департамент по надзору за магическими существами, подразделения животных, созданий и духов, кабинет контактов с гоблинами, консультационный центр магической санобработки».
Решетка вновь скользнула и открылась, впустив пару волшебников и несколько бледно-фиолетовых бумажных самолётиков, которые закружились возле лампы на потолке лифта.
— Доброе утро, Альберт, — поздоровался мужчина с пышными бакенбардами, улыбаясь Гарри. Он глянул на Рона и Эрмиону, как раз, когда лифт, ещё раз скрипнув, пошёл наверх: Эрмиона неистово шептала Рону указания. Волшебник наклонился к Гарри, хитро взглянул и тихонько сказал: — Дирк Крессвелл, а? Из Связей с Гоблинами? Чудесно, Альберт. Я совершенно уверен, теперь я получу его место!
Он подмигнул. Гарри улыбнулся в ответ, надеясь, что этого будет достаточно. Лифт остановился, решётка открылась ещё раз.
— Уровень два, Департамент магического правопорядка, в том числе отдел неправомочного использования колдовства, штаб-квартира ауроров и секретариат Визенгамота, — произнес голос бестелесной ведьмы.
Гарри увидел, как Эрмиона слегка подтолкнула Рона, и тот поспешил из лифта; за ним последовали другие волшебники, оставив Гарри и Эрмиону одних. Как только золотая дверь закрылась Эрмиона быстро-быстро сказала: — По правде, Гарри, я думаю, мне бы лучше пойти присмотреть за ним, я не думаю, что он знает, что делать, и если он наломает дров…
— Уровень один. Министр Магии и Службы Обеспечения.
Золотая решётка опять сдвинулась, и у Эрмионы перехватило дыхание. Перед ними стояли четверо, двое из них были поглощены разговором — длинноволосый волшебник в великолепной мантии, чернь с золотом, и короткая и толстая, похожая на жабу колдунья, с бархатным бантом в коротких волосах, прижимающая к груди папку.
Глава тринадцатая Комиссия по регистрации магглорождённых
— А, Мафальда! — сказала Амбридж, взглянув на Эрмиону. — Тебя Трэверс послал, так?
— Д-да, — выдавила Эрмиона.
— Господи, вы прекрасно придумали, — говорила Амбридж волшебнику в чёрном с золотом. — Вот эта проблема и решена. Если, Министр, мы посадим Мафальду вести протоколы, мы сможем очень ускорить дело. — Она сверилась с записями в скоросшивателе. — На сегодня десятеро, в том числе — жена министерского работника! Тух, тух… даже здесь, в самом сердце Министерства! — Она вошла в лифт к Эрмионе, как и два волшебника, что слушали разговор Амбридж с Министром. — Мафальда, мы направляемся сразу вниз, вы найдёте все необходимое в зале суда. Доброе утро, Альберт, а вы разве не выходите?
— Да, конечно, — сказал Гарри низким голосом Ранкорна.
Гарри вышел из лифта. За его спиной с лязгом сомкнулись золотые решётчатые двери. Оглянувшись через плечо, Гарри увидел, как встревоженное лицо Эрмионы уходит вниз, по бокам от неё — два высоких волшебника, у её плеча — бархатный бантик Амбридж.
— Ранкорн, что тебя сюда принесло? — спросил новый Министр магии. В его длинных чёрных волосах и бороде пробивалась седина, а мощный выпуклый лоб затенял поблёскивающие глаза, приводя Гарри на ум краба, выглядывающего из-под камня.
— Переговорить надо, — Гарри соображал долю секунды. — С Артуром Висли. Мне сказали, что он на первом уровне.
— А…, - сказал Пий Тикнесс. — Его что, поймали на связи с Нежелательным?
— Нет, — сказал Гарри пересохшим горлом. — Нет, ничего такого.
— Ну, ладно. Это вопрос времени, — сказал Тикнесс. — Я так скажу, что предатели крови не лучше грязнокровок. Всего доброго, Ранкорн.
— Всего доброго, Министр.
Гарри проследил, как Тикнесс шагает прочь по коридору, устланному толстым ковром. Как только Министра не стало видно, Гарри вытащил из-под своего тяжёлого одеяния Плащ-невидимку, набросил его на себя и двинулся по коридору в противоположную сторону. Ранкорн был таким высоким, что Гарри пришлось пригнуться, чтобы быть уверенным, что его ножищи укрыты.
Паника пульсировала у него в желудке. Он шёл — одна дверь из глянцевого дерева, другая дверь из глянцевого дерева, на каждой табличка с именем и должностью — и мощь Министерства, его запутанность, его непроницаемость, казалось, подавляли его, и план, который они с Роном и Эрмионой стряпали с такой тщательностью последние четыре недели, представлялся до смешного детским. Они сосредоточили все силы на том, как незамеченными пробраться внутрь: они ни на мгновение не задумались, что им делать, если придётся разделиться. Сейчас Эрмиона увязла в судебных слушаниях, которые наверняка затянутся на часы; Рон пытается творить колдовство, которое — Гарри был уверен — ему не по силам, и от того, что у него получится, зависит, может быть, свобода женщины; а он, Гарри, шатается по верхнему этажу, хотя и отлично знает, что та, за кем он охотится, только что поехала на лифте вниз.
Он прекратил своё шатание, прислонился к стене и попытался решить, что же делать. Тишина давила на него: не было ни гула голосов, ни шума шагов; коридоры с пурпурными коврами молчали, словно на них наложили чары Муффлиато.
— Её кабинет должен быть наверху, где-то здесь, — подумал Гарри.
Казалось почти невозможным, чтобы Амбридж держала свои драгоценные побрякушки в служебном кабинете, но, с другой стороны, не обыскать его для уверенности было бы глупо. Поэтому Гарри продолжил путь по коридору, не встретив никого, кроме хмурого волшебника: тот бормотал указания перу, которое плавало перед ним в воздухе, царапая что-то на полосе пергамента.
Читая теперь имена на дверях, Гарри завернул за угол. На середине следующего коридора он попал в широкое, открытое помещение, где дюжина ведьм и волшебников сидела рядами за партами, похожими на школьные, вот только они были полированные, и на них не было ничего нацарапано. Гарри задержался понаблюдать за ними, потому что зрелище было совершенно гипнотическое. Они дружно одинаковыми движениями взмахивали и крутили волшебными палочками, и цветные бумажные квадратики разлетались во все стороны, словно маленькие розовые воздушные змеи. Через несколько секунд Гарри сообразил, что в происходящем был ритм, что бумажки летают не просто так, и ещё через несколько секунд понял, что наблюдает производство брошюр, что бумажные квадратики — это страницы, которые, собравшись, магически переплетаются и укладываются перед каждой ведьмой или волшебником аккуратными стопками.
Гарри подкрался поближе, хотя работники были так погружены в то, чем они там занимались, что он сомневался, услышат ли они заглушаемые ковром шаги, и стянул готовую брошюру из стопки рядом с молодой ведьмой. Под Плащом-невидимкой он просмотрел брошюру. На розовой обложке красовался золотой заголовок:
Грязнокровки и опасности, которыми они грозят мирному Чистокровному Сообществу
Под заголовком была нарисована красная роза, из лепестков которой жеманно улыбалась чья-то физиономия. Розу оплетал зелёный сорняк с когтями и мерзкой ухмылкой. На брошюре не было имени автора, но пока Гарри рассматривал картинку, ему показалось, что шрамы у него на руке начало покалывать. А потом молодая ведьма подтвердила его подозрения, спросив, продолжая махать и крутить палочкой: — Кто-нибудь знает, старая карга до вечера будет грязнокровок допрашивать?
— Осторожней, — сказал волшебник с ней рядом, нервно оглядываясь; одна из его страниц соскользнула и упала на пол.
— А она что, разжилась магическим ухом, вдобавок к глазу?
Ведьма глянула на сверкающую дверь красного дерева, выходящую туда, где трудились изготовители брошюр; Гарри тоже туда посмотрел, и ярость поднялась в нём, как кобра. Там, где у магглов была бы на входной двери замочная скважина, был посажен в дерево большой, круглый, с ярко-голубой радужкой глаз — глаз, до потрясения знакомый всякому, кто знал Аластора Хмури.