— Эрмиона! — сказал Гарри. — Успокойся…
— Не успокоюсь! — пронзительно закричала Эрмиона. Гарри никогда ещё не видел, чтобы она так выходила из себя, она казалась просто безумной. — Отдай мне палочку! Отдай её мне!
— Эрмиона, может быть, ты…
— Не учи меня, что делать, Гарри Поттер! — сорвалась она на визг. — Лучше не пробуй! Отдай сейчас же! А ТЫ!
Она указывала на Рона обвиняющим жестом; это было совсем как на суде, и Гарри не стал бы осуждать Рона за то, что тот отступил на несколько шагов.
— Я бежала за тобой! Я звала тебя! Я умоляла тебя вернуться!
— Я знаю, — говорил Рон, — Эрмиона, мне жаль, мне в самом деле…
— Ах, тебе жаль!
Она расхохоталась пронзительным хохотом, не владея собой; Рон взглядом просил у Гарри помощи, но тот мог только лицом показать, что ничем не может помочь.
— Тебя не было не одну неделю — неделю — и ты считаешь, всё будет тип-топ, если ты скажешь, что тебе жаль?
— Ну, а что мне ещё сказать? — заорал Рон, и Гарри обрадовался, что Рон обороняется.
— Ох, я не знаю! — прокричала Эрмиона с ужасным сарказмом. — Раскинь мозгами, Рон, это ж тебе пару секунд займёт, не больше…
— Эрмиона, — вмешался Гарри, который решил, что она бьёт уже не по правилам, — он только что спас мою…
— Мне плевать! — завизжала она. — Мне плевать, что он там сделал! Неделю за неделей, мы могли помереть, чтоб он знал…
— Я знал, что вы не померли, — завопил Рон, в первый раз перекричав её голос, и подойдя к ней так близко, как только ему позволило Заклятие Щита между ними. — О Гарри было всё время в Прорицателе, всё время по радио, вас ищут везде, всякие слухи, дурацкие сплетни, если б вы умерли, я бы об этом сразу услышал, знаю, вы не знаете, на что это всё было похоже…
— На что же было похоже для тебя???
Её голос ещё не достиг такой высоты, чтобы его могли слышать разве что летучие мыши, но она дошла до такой степени возмущения, что на время потеряла дар речи, и Рон воспользовался случаем.
— Я хотел вернуться в ту же минуту, как телепортировал, но я влетел прямо в банду Ловил, Эрмиона, и уже не мог податься никуда!
— В банду кого? — спросил Гарри, а Эрмиона с размаху упала на стул и скрестила руки и ноги так туго, что, казалось, ей и за несколько лет будет не развязаться.
— Ловил, — сказал Рон. — Они везде… шайки, которые пытаются зашибить деньжат, вылавливая магглорождённых и предателей крови, Министерство за каждого пойманного платит. Я был один-одинёшенек, и на вид школьного возраста; они просто на уши встали, подумали, что я магглорождённый в бегах. Мне пришлось быстро объясняться, чтобы не поволокли в Министерство.
— И что же ты им сказал?
— Что я Стэн Шанпайк. Он первый, кто мне в голову пришёл.
— И они тебе поверили?
— Они были не шибко умные. Один так определённо в родстве с троллем, так он вонял…
Рон мельком глянул на Эрмиону, явно надеясь, что эта щепотка юмора её смягчит, но её лицо оставалось каменным над туго переплетёнными руками.
— Во всяком случае, они переругались, о том, Стэн я или нет. Если честно, всё это выглядело жалко, но всё-таки их было пятеро, а я — один, и у меня палочку отобрали. Потом двое из них подрались, и пока остальные на это отвлеклись, я ухитрился заехать тому, который меня держал, под дых, сцапал его палочку, разоружил того парня, который забрал мою, и телепортировал прочь. Не лучшим образом. Опять Расщепился, — Рон поднял правую руку, чтобы показать отсутствие двух ногтей: Эрмиона холодно подняла брови, — и очутился за несколько миль от вас. К тому времени, как я добрался до того места на берегу, где мы останавливались… вас уже не было.
— Ух ты, история прямо душу рвёт, — сказала Эрмиона тем надменным голосом, который применяла, когда хотела кого уязвить. — Ты, наверное, был просто в ужасе. А мы тем временем подались в Годрикову Лощину и, не помнишь, Гарри, что там было? Ах да, там случилась змеюка Сам-Знаешь-Кого, и чуть не убила нас обоих, а потом Сам-Знаешь-Кто самолично явился за нами, и опоздал где-то на секунду.
— Что? — Рон, открыв рот, переводил взгляд с Эрмионы на Гарри, но Эрмиона его словно не видела.
— Гарри, только вообрази: потерять ногти! Против этого наши страдания точно мелочь, правда?
— Эрмиона, — сказал Гарри негромко, — Рон только что спас мне жизнь.
Эрмиона притворилась, что не слышит его.
— Хотя одну вещь я бы хотела узнать, — сказала она, уставясь куда-то на фут выше Роновой головы. — Как именно ты нашёл нас сегодня ночью? Это очень важно. Зная это, мы сможем сделать так, что нас наверняка не посетит никто, кого мы не желаем видеть.
Рон свирепо посмотрел на неё, потом вытащил из кармана джинсов маленькую серебряную вещицу.
— Вот.
Эрмионе пришлось взглянуть на Рона, чтобы увидеть, что он показывает.
— Гасилка? — спросила она, от изумления забыв, что выглядит свирепой и неприступной.
— Она не только включает и выключает свет, — сказал Рон. — Я не знаю, как это работает, или почему это случилось тогда, и не бывало раньше, может, потому, что я хотел вернуться с того самого времени, как ушёл. Но я слушал радио, Рождественским утром, очень рано, и услышал… услышал тебя.
Он посмотрел на Эрмиону.
— Ты услышал меня по радио? — спросила она недоверчиво.
— Нет, я услышал тебя из своего кармана. Твой голос, — он опять поднял Гасилку, — шёл из этой штуки.
— И что я сказала, если точно? — спросила Эрмиона, тоном где-то между сомнением и любопытством.
— Мое имя, «Рон». И ещё… что-то насчёт волшебной палочки…
Эрмиона покраснела, как огонь. Гарри вспомнил: тогда имя Рона было первый раз громко сказано после того дня, как он ушёл; Эрмиона помянула его, когда они обсуждали починку Гарриной палочки.
— Я её вытащил, — продолжил Рон, глядя на Гасилку, — и она вроде не изменилась, или ещё что, но я был уверен, что слышал тебя. Ну, я ей щёлкнул. У меня в комнате свет погас, но другой свет зажёгся, прямо за окном.
Рон поднял руку и указал перед собой, глядя на что-то, чего ни Гарри, ни Эрмиона не могли видеть.
— Это был шар из света, вроде пульсирующий, голубоватый, как свет вокруг Портключа, понимаете?
— Ага, — хором автоматически сказали Гарри и Эрмиона.
— Я понял, что это то самое, — сказал Рон. — Я сгрёб своё барахло, упаковал его, надел рюкзак и вышел в сад.
Маленький шарик из света висел там, ждал меня, и когда я вышел, он поплыл, покачиваясь, и я пошёл за ним за сарай, и тут он… ну, он вошёл в меня.
— То есть? — спросил Гарри, уверенный, что не расслышал.
— Он типа как поплыл ко мне, — сказал Рон, изображая это движение указательным пальцем, — прямо к груди, и… и просто проплыл насквозь. Вот тут, — указал он рядом с сердцем. — Я его почувствовал, он был горячий. И как он оказался во мне, я понял, что мне полагается сделать. Я понял, что меня принесёт, куда надо. Ну я телепортировал, и попал на склон холма. Там было всё в снегу…
— Мы были там, — сказал Гарри. — Мы провели там две ночи, и на вторую мне всё казалось, что я слышу, как кто-то ходит вокруг в темноте и зовёт нас!
— Ага, это должно быть, я и был, — сказал Рон. — Правда, ваши защитные чары работали, потому что я не мог ни увидеть вас, ни услышать. Всё равно, я был уверен, что вы где-то тут, и в конце концов залез в спальный мешок, чтобы подождать, как кто-нибудь из вас появится. Я думал, что вы должны показаться, когда будете убирать палатку.
— Но не показались, — сказала Эрмиона. — Мы телепортировали под Плащом-невидимкой, для особой безопасности. И сделали это с утра пораньше, потому что, как Гарри объяснил, слышали, как кто-то вокруг шарится.
— Ну, я проторчал на холме весь день, — продолжил Рон. — Всё надеялся, что вы появитесь. Но когда начало темнеть, я понял, что, должно быть, упустил вас, и опять щёлкнул Гасилкой, голубой огонь появился и вошёл в меня, и я телепортировал и оказался в этом лесу. Мне вас по-прежнему было не увидеть, и я только надеялся, что кто-нибудь из вас наконец покажется… и Гарри показался. Ну, если точно, я сперва увидел ту олениху.
— Увидел ту что? — резко спросила Эрмиона.
Они принялись объяснять, что там было, и пока повесть о серебряной лани и мече в пруду разворачивалась, Эрмиона, нахмурясь, переводила взгляд с Гарри на Рона, с таким вниманием, что забыла держать руки скрещёнными.
— Это должен был быть Покровитель! — заявила она. — Вы не видели, кто его наколдовал? Никого не видели? И он привёл вас к мечу? Поверить не могу! И что потом было?
Рон объяснил, как он следил, как Гарри прыгнул в пруд, и как ждал, что тот вынырнет; как он сообразил, что что-то не так, нырнул и спас Гарри, потом вернулся за мечом. Он дошёл до открывания медальона, заколебался, и Гарри вмешался:
— …и Рон разбил его мечом.
— И… и оно пропало? Как это было? — прошептала Эрмиона.
— Ну, оно… оно застонало, — сказал Гарри, метнув взгляд на Рона. — Вот.
Он бросил медальон ей на колени; она живо схватила его и принялась рассматривать пробитые окошки.
Рассудив, что теперь это уже безопасно сделать, Гарри взмахом Эрмиониной палочки убрал Заклятие Щита и повернулся к Рону:
— Вроде ты сейчас говорил, что смылся от Ловил с лишней палочкой?
— Что? — сказал Рон, который следил за Эрмионой, изучавшей медальон. — Ох… ах, да.
Он расстегнул пряжку на кармане рюкзака, и вытащил короткую тёмную волшебную палочку. — Вот, я рассудил, что всегда приятно иметь запас.
— И был прав, — сказал Гарри, протягивая руку. — Моя сломалась.
— Не придуривайся, — сказал Рон, но тут Эрмиона поднялась со стула, и у Рона опять стал встревоженный вид.
Эрмиона уложила побеждённую Разделённую Суть в бисерную сумочку, забралась на свою койку и улеглась, не сказав ни слова.
Рон отдал Гарри новую палочку.
— Думаю, на лучшее ты и надеяться не мог, — тихонько сказал Гарри.
— Ага, — согласился Рон. — Могло быть хуже. Помнишь, она птиц на меня напустила?