«Они чуть не заметили меня, когда я возвращался,» сказал Гарри. «Я неудачно приземлился на верхнюю ступеньку, и мантия слегка соскользнула».
«Со мной такое постоянно. О, вот она,» добавил Рон, поворачиваясь на стуле и наблюдая, как Гермиона возвращается в комнату. «И что, во имя самой мешковатой Мерлиновой мантии, это такое?»
«Я только что вспомнила об этом,» запыхавшись, сказала Гермиона.
Она несла огромную картину с рамой, которую сейчас опустила на пол, чтобы взять свою маленькую, вышитую бисером сумку с кухонного буфета. Открыв её, она принялась запихивать туда картину, не взирая на то, что она явно была слишком велика для того, чтобы поместиться в такую маленькую сумочку. Однако, через несколько секунд картина исчезла, свободно разместившись в обширных глубинах сумочки.
«Финиус Нигелиус,» объяснила Гермиона, бросив сумочку на стол с привычным лязгающим звуком.
«Прошу прощения?» сказал Рон, но Гарри понял. Нарисованное изображение Финиуса Нигелиуса имело возможность путешествовать между его портретом на Гриммаулд Плэйс и тем, который висел в кабинете директора Хогвартса: круглой комнате, в которой, без сомнения, сейчас триумфально сидел Снэйп, владеющий Дамблдоровой коллекцией хрупких серебряных магических инструментов, каменным Омутом Памяти и, если его никуда не унесли, мечом Гриффиндора.
«Снэйп мог поручить Финиусу Нигелиусу присматривать за этим домом,» объяснила Гермиона Рону, заняв своё место. «Пусть теперь попробует, всё, что Финиус Нигелиус сможет увидеть, так это внутренности моей сумки».
«Хорошая мысль!» сказал Рон, выглядя впечатлённым.
«Спасибо,» улыбнулась Гермиона, поставив перед собой тарелку супа. «Итак, Гарри, что ещё сегодня произошло?»
«Ничего,» сказал Гарри. «Я наблюдал за входом в министерство семь часов, но не увидел никаких её следов. Зато я видел твоего отца, Рон. Он выглядит неплохо».
Рон кивком показал, что для него очень важна эта новость. Он согласился с тем, что было бы слишком опасно попробовать связаться с мистером Уизли, когда он входит или выходит из Министерства, так как он всегда был окружён другими министерскими работниками. Однако, было очень приятно просто видеть его, даже если он был напряжён и озабочен.
«Отец всегда говорил, что большинство министерских работников используют Дымолётную сеть, чтобы добраться до работы,» сказал Рон. «Поэтому мы и не видели Амбридж, она никогда не ходит пешком, думает, что она слишком важный сотрудник».
«А как насчёт той смешной старой ведьмы и того маленького колдуна в мантии цвета морской волны?» спросила Гермиона.
«Ах да, тот парень из Магического Обслуживания,» сказал Рон.
«Откуда ты знаешь, что он работает в Магическом обслуживании?» спросила Гермиона, её ложка застыла в воздухе.
«Отец говорил, что все из Магического Обслуживания носят мантии цвета морской волны».
«Но ты никогда об этом не говорил!»
Гермиона бросила ложку и схватила кучу исписанных листков и карт, которые они с Роном изучали, когда Гарри вошёл в кухню.
«Здесь ничего не написано о мантиях цвета морской волны, абсолютно ничего!» сказала она, лихорадочно перебирая страницы.
«Неужели это так важно?»
«Рон, тут всё важно! Если мы собираемся проникнуть в министерство незамеченными в то время, как там всех заставляют проявлять бдительность и искать шпионов, каждая маленькая деталь имеет значение! Мы без конца над этим работаем, и какой толк от всех наших разведывательных мероприятий, если ты даже не заботишься о том, чтобы сообщить нам…»
«Чтоб мне провалиться, Гермиона, я забыл всего одну маленькую деталь…»
«Ты что, не понимаешь, что для нас сейчас во всём мире нет места опаснее, чем Министер…»
«Я думаю, мы должны сделать это завтра,» сказал Гарри
Гермиона замолкла с отвисшей челюстью, Рон подавился супом.
«Завтра?» повторила Гермиона. «Ты шутишь, Гарри?»
«Нет, не шучу,» сказал Гарри. «Я не думаю, что мы сможем лучше подготовиться, если будем шнырять возле входа в Министерство ещё месяц. Чем дольше мы будем это откладывать, тем дальше может оказаться медальон. Амбридж уже могла его выкинуть, он же не открывается».
«Если только,» сказал Рон, «она не нашла способ его открыть и уже одержима».
«Для неё большой разницы не будет, она и так достаточно злая,» пожал плечами Гарри.
Гермиона закусила губу, погрузившись в раздумья.
«Мы уже знаем всё, что необходимо,» продолжил Гарри, обращаясь к Гермионе. «Мы знаем, что они запретили Аппарацию в Министерство и из него. Мы знаем, что только самым важным сотрудникам Министерства позволено соединить свои дома с Дымолётной сетью, поскольку Рон слышал, как двое Невыразимых разговаривали об этом. И мы примерно знаем, где находится офис Амбридж, потому что ты слышала, как тот бородатый тип говорил своему приятелю:»
«Я буду наверху на первом этаже, Долорес хотела меня видеть,» тотчас же прочитала Гермиона.
«Именно,» сказал Гарри. «И мы знаем, что они входят, используя эти смешные монетки или жетоны, что бы это ни было, потому что я видел, как ведьма одалживала такую штуку у своего друга…»
«Но у нас их нет!»
«Если план сработает, то будут,» хладнокровно продолжил Гарри.
«Не знаю, Гарри, не знаю… Есть куча вещей, которые могут пойти не по плану, так много зависит от случая…»
«То же самое будет и через три месяца подготовки,» сказал Гарри. «Время действоввать».
Он понял по лицам Рона и Гермионы, что они напуганы, он был не очень уверен в себе, но не сомневался в том, что их план пора претворять в жизнь.
Они потратили предыдущие четыре недели, надевая по очереди мантию-невидимку и наблюдая за главным входом в Министерство, который Рон, благодаря мистеру Уизли, знал с детства. Они следили за проходящими работниками Министерства, подслушивали их разговоры и осторожно вычисляли, кого из них можно застать в одно и то же время каждый день. Время от времени им удавалось стащить Ежедневный Пророк у кого-нибудь из портфеля. Медленно они составляли схематичные карты и записи, которые теперь были сложены перед Гермионой.
«Хорошо,» медленно сказал Рон, «скажем, мы пойдём туда завтра… Думаю, это должны быть только мы с Гарри».
«Ох, только не начинай снова!» вздохнула Гермиона. «Я думала, мы уже разобрались с этим».
«Одно дело ходить вокруг входа под мантией, но это совсем другое, Гермиона,» Рон ткнул пальцем в Ежедневный Пророк, выпущенный десять дней назад. «Ты в списке магглорожденных, не явившихся на допрос!»
«А ты сейчас должен умирать от брызглянки в Норе! Если кто и не должен идти, так это Гарри, за его голову дают десять тысяч галеонов…»
«Отлично, я остаюсь здесь,» сказал Гарри. «Вы сообщите мне, когда победите Волдеморта, хорошо?»
Рон и Гермиона засмеялись, в этот момент боль пронзила шрам на лбу Гарри. Его рука дёрнулась вверх. Он заметил, что глаза Гермионы сузились, и попытался замаскировать движение, откинув волосы со лба.
«Хорошо, если пойдём все втроём, нам нужно аппарировать по отдельности,» сказал Рон. «Мы уже не помещаемся под мантией втроём».
Шрам Гарри болел всё сильнее. Он встал. Кричер тут же поспешил к нему.
«Хозяин не доел суп, Хозяин хочет вкусное рагу или пирог из патоки, к которому Хозяин так неравнодушен?»
«Спасибо, Кричер, я вернусь через минуту…эм… из ванной».
Зная, что Гермиона подозрительно за ним наблюдает, Гарри поспешил вверх по лестнице в прихожую, затем бросился в ванную и запер дверь. Рыча от боли, он свалился возле чёрного бассейна с кранами в виде раскрытой змеиной пасти, и закрыл глаза…
Он скользил по сумеречной улице. Здания вокруг него, с высокими деревянными крышами, походили на пряничные домики. Он приблизился к одному из них, затем увидел белизну своих длинных пальцев возле двери. Он постучал. Он чувствовал нарастающее возбуждение…
Дверь отворилась: перед ним стояла смеющаяся женщина. Её лицо исказилось, когда она увидела лицо Гарри: весёлость исчезла, уступив место ужасу…
«Грегорович?» сказал он высоким холодным голосом.
Она помотала головой, пытаясь закрыть дверь. Белая рука крепко держала её, не давая захлопнуть…
«Мне нужен Грегорович».
«Er wohnt hier nicht mehr!» («он здесь больше не живёт», нем.) закричала она, мотая головой. «Он не жить здесь! Он не жить здесь! Я не знать его!»
Оставив попытки закрыть дверь, она начала пятиться в тёмную прихожую, Гарри пошёл следом, скользя к неё, и палочка взметнулась в его длинной руке.
«Где он?»
«Das weiff ich nicht! («я не знаю», нем.) Он уйти! Я не знать, не знать!»
Он поднял палочку. Она закричала. Твое маленьких детей прибежали в прихожую. Она пыталась закрыть их руками. Раздалась вспышка зелёного света…
«Гарри! ГАРРИ!»
Он открыл глаза: он лежал на полу. Гермиона колотила в дверь.
«Гарри, открой!»
Он понял, что кричал без сознания. Он поднялся и отпер дверь, Гермиона ввалилась в комнату, восстановила равновесие и подозрительно посмотрела вокруг. Рон был прямо за ней, нервно указывая палочкой на разные углы холодной ванной.
«Что ты делал?» твёрдо спросила Гермиона.
«А как ты думаешь, что я делал?» спросил Гарри пытаясь бравировать.
«Ты кричал во всё горло!» сказал Рон.
«Ах да… я, должно быть, задремал…»
«Гарри, пожалуйста, не делай из нас дураков,» глубоко вздохнув сказала Гермиона. «Мы знаем, что внизу у тебя заболел шрам, а сейчас ты белый как мел».
Гарри присел на край ванной.
«Хорошо. Я только что видел, как Волдеморт убил женщину. Наверное, и всю её семью тоже. И совершенно без необходимости. Они, как и Седрик, просто оказались не в том месте …»
«Гарри, ты не должен позволять, чтобы это происходило!» закричала Гермиона, её голос эхом расходился по всей комнате. «Дамблдор хотел, чтобы ты использовал Окклюменцию! ОН считал, что эта связь опасна — Волдеморт может её использовать, Гарри! Что хорошего в том, чтобы наблюдать, как он убивает и мучает других, как это может помочь?»