Ничего, кроме шока от звука этого голоса, не дало бы Гарри силы встать. Смертельно дрожа, он поднялся на ноги. Перед ним стоял Рон, полностью одетый, полностью промокший, с волосами, прилипшими к лицу, держа в одной руке меч Гриффиндора, а в другой — болтающийся на обрывке цепи хоркрукс.
— Какого чёрта, — выдохнул Рон, держа качающийся вперёд и назад на укоротившейся цепи хоркрукс, будто имитируя гипноз, — Ты не снял эту штуку перед тем, как нырнуть?
Гарри не знал, что ответить. Серебряная лань была ничем в сравнении с появлением Рона, он не мог в это поверить. Дрожа от холода, он кинулся к куче одежды, всё ещё лежавшей у кромки воды, и начал одеваться. Натягивая свитер за свитером, Гарри смотрел на Рона так, будто ожидал, что он исчезнет, едва Гарри потеряет его из вида, но Рон был настоящим: он только что нырнул в озеро и спас Гарри жизнь.
— Это был т-ты? — наконец произнёс Гарри, стуча зубами, более слабым, чем обычно, из-за недавнего удушения, голосом.
— Ну, да — ответил Рон, выглядя немного смущённым.
— Т-ты призвал эту лань?
— Что? Нет, конечно нет! Я думал, это ты сделал!
— Мой патронус — олень.
— А, ну да. Я заметил, что она выглядел иначе… Без рогов.
Гарри надел мешочек Хагрида на шею, натянул последний свитер, наклонился, чтобы поднять палочку Гермионы, и снова взглянул на Рона.
— Откуда ты здесь?
Рон определённо надеялся, что этот вопрос будет задан позже, а если возможно — и не будет задан вообще никогда.
— Ну…я… Ты знаешь… Я вернулся. Если… — он прочистил горло. — Ты знаешь… Если вам я все ещё нужен.
Возникла пауза, во время которой уход Рона как будто стеной встал между ними. Но Рон был здесь с ним, он вернулся и только что спас Гарри жизнь.
Рон посмотрел на свои руки. Он удивился, когда увидел что он в них держал.
— О, ну да, я понял, — ни к чему сказал он, поднимая меч так, чтобы Гарри мог его разглядеть, — Вот зачем ты прыгнул туда, да?
— Да, — ответил Гарри, — Но я не понимаю, как ты попал сюда? Как ты нашёл нас?
— Длинная история, — сказал Рон. — Я несколько часов искал вас, это ведь большой лес, да? Я уже думал, что мне стоит поспать под деревом и подождать до утра, но тут я увидел этого скачущего оленя, и тебя за ним.
— Ты видел кого-нибудь ещё?
— Нет, — ответил Рон. — Я…
Он колебался, глядя на пару деревьев, росших рядом в нескольких ярдах от них.
— Мне кажется, я видел какое-то движение вон там, но в этот момент я бежал к озеру, потому что ты нырнул и не показывался обратно, так что я собирался обойти… Эй!
Гарри уже спешил к месту, которое указал Рон. Два дуба росли так близко друг к другу, что между стволами была только лишь щель в несколько дюймов на уровне глаз. Идеальное место для того, чтобы видеть всё и не быть замеченным. Около корней снега не было, так что Гарри не смог увидеть каких-либо следов. Он вернулся туда, где стоял Рон, всё ещё сжимавший в руках меч и хоркрукс.
— Что-нибудь нашел? — спросил Рон.
— Нет, — ответил Гарри.
— Так как меч попал в озеро?
— Тот, кто вызвал патронуса, и положил меч туда.
Они оба посмотрели на узорчатый серебряный меч, украшенный рубинами эфес которого слегка блестел в свете палочки Гермионы.
— Думаешь, он настоящий? — спросил Рон.
— Есть один способ узнать это, не так ли? — ответил Гарри.
Хоркрукс всё ещё болтался у Рона на руке. Медальон слегка подёргивался. Гарри знал, что то, что внутри него спрятано, снова волновалось. Оно чувствовало присутствие меча и пыталось убить Гарри, чтобы не дать ему завладеть им. Сейчас не было времени для долгих дискуссий, нужно было уничтожить это раз и навсегда. Гарри огляделся, высоко держа палочку Гермионы, и нашёл подходящее место — гладкий камень, лежавший в тени платана.
— Иди сюда, — сказал он. Гарри смёл с камня снег и протянул руку за хоркруксом. Когда Рон предложил ему меч, однако, Гарри покачал головой.
— Нет, ты должен сделать это.
— Я? — шокировано спросил Рон. — Почему?
— Потому что ты достал меч из озера. Я думаю, это должен быть ты.
Это не была любезность или щедрость. Гарри определенно знал, что Рон должен обладать мечом, так же точно, как он знал, что лань действительно существовала. По меньшей мере, Дамблдор научил Гарри кое-чему об определенных видах магии, о несравненной силе определенных действий.
— Я открою его, — произнёс Гарри, — И ты ударишь. Немедленно, хорошо? Что бы там ни было — оно будет сражаться. Та часть Риддла в дневнике пытался убить меня.
— Как ты собираешься открыть его? — спросил Рон. Он выглядел испуганным.
— Я думаю попросить его открыться, на змеином языке, — сказал Гарри. Ответ так быстро пришёл к нему, как будто он уже знал его. Возможно, он понял это благодаря недавней встрече с Нагайной. Он взглянул на змееподобную букву «S», выложенную сияющими зелёными камнями и с лёгкостью представил, что это миниатюрная змея, свернувшаяся на холодном камне.
— Нет! — вскрикнул Рон — Не открывай это! Я серьёзно!
— Почему нет? — спросил Гарри. — Давай избавимся от этой проклятой штукенции, от которой все эти месяцы…
— Я не могу, Гарри! Честно! Ты сделай это…
— Но почему?
— Потому что эта штука опасна для меня! — ответил Рон, отступая от медальона. — Я не могу с ней справиться! Я не оправдываюсь, но он влияет на меня сильнее чем на вас с Гермионой, это заставляет меня думать такое… такое, о чем я бы и так думал, но намного хуже! Я не могу объяснить этого, но потом я снимаю её… И моя голова снова в порядке, но приходится снова надевать эту чёртову штуку… Я не могу, Гарри!
Качая головой, он отступил дальше с мечом в дрожащей руке.
— Ты можешь сделать это! — сказал Гарри — Ты можешь! Ты только что достал меч, я знаю, что это ты должен использовать его! Пожалуйста, просто давай избавимся от этого, Рон.
Звук его имени подействовал на Рона как стимулятор. Он сглотнул, и, всё ещё тяжело дыша, шагнул к камню.
— Скажи мне, когда, — прохрипел он.
— На счёт три, — произнёс Гарри, снова взглянул на медальон и прищуривая глаза, чтобы сконцентрироваться на букве «S», изображавшей змею. Содержимое медальона трепыхалось, как пойманный таракан. Можно было бы испытать к нему жалость, если бы не порез вокруг шеи Гарри, до сих пор пылавший огнём.
— Один… Два… Три… Откройся!
Последнее слово прозвучало как шипение, и медальон, щёлкнув, раскрылся на золотые половинки.
За каждым из стеклянных окошек скрывалось по живому, мигающему глазу, тёмному и красивому, какими были глаза Тома Риддла до того, как они стали красными и щелевидными.
— Бей! — сказал Гарри, держа медальон наготове на поверхности камня.
Рон поднял меч дрожащими руками. Глаза медальона отчаянно вращались, а Гарри, упершись, надёжно схватил его, уже представляя, как хлынет кровь из пустых окон. Тогда из хоркрукса раздался шипящий голос.
— Я видел твоё сердце, и оно принадлежит мне.
— Не слушай его! — резко вскрикнул Гарри — Бей!
— Я видел твои мечты, Рональд Уизли, и видел твои страхи. Всё, чего ты желаешь — возможно, но то, чего ты боишься — так же может произойти…
— Бей! — прокричал Гарри, и его голос эхом отразился через окружавшие их деревья. Кончик меча вздрогнул, и Рон уставился прямо в глаза Риддла.
— Всегда менее любимый матерью, желавшей дочь… Сейчас, менее любимый девушкой, которая предпочитает твоего друга… Всегда второй, вечно в тени…
— Рон, бей! — заорал Гарри. Он чувствовал как медальон дрожит в его руках и боялся того, что сейчас произойдёт. Рон поднял меч выше, и, когда он сделал это, глаза Риддла вспыхнули красным.
Из двух окошек медальона, из глаз, как два гротескных пузыря выплыли причудливо искаженные головы Гарри и Гермионы.
Рон в шоке вскрикнул и отступил назад, когда фигуры полностью вышли из амулета, сначала плечи, потом тела, ноги — пока они полностью не встали внутри амулета, плечо к плечу, как деревья с одним корнем, глядя на Рона и настоящего Гарри, отдёрнувшего руки от медальона так, как будто он был раскален добела.
— Рон! — крикнул он, но Риддл-Гарри сейчас говорил голосом Волдеморта и Рон, как заворожённый, смотрел ему в лицо.
— Зачем ты вернулся? Нам было лучше без тебя, мы были счастливее без тебя, рады твоему отсутствию… Мы смеялись над твоей глупостью, твоей трусостью, твоими комплексами…
— Комплексами! — эхом повторила Гермиона-Риддл, которая была более красива и более опасна, чем настоящая. Она, причитая, закачалась перед Роном: — Кто посмотрит на тебя, кто обратит на тебя хоть какое-то внимание, когда рядом Гарри Поттер? Что ты вообще сделал, в сравнении с Избранным? Кто ты такой в сравнении с Мальчиком, Который Выжил?
— Рон! Бей! БЕЙ! — кричал Гарри, но Рон не шелохнулся. В его широко открытых глазах отражались Гарри-Риддл и Гермиона-Риддл, их волосы кружились, словно огонь, глаза сияли красным, и голоса звучали высоким страшным дуэтом.
— Твоя мать призналась, — засмеялся Риддл-Гарри, а Риддл-Гермиона ухмыльнулась, — Что она предпочла бы меня в качестве сына, была бы рада поменять…
— Кто не предпочтёт его? Какой женщине ты нужен? Ты никто, никто, никто рядом с ним! — пропела Гермиона-Риддл, и, вытянувшись как змея, обвилась вокруг Гарри-Риддла в тесном объятии: их губы встретились.
Лицо Рона наполнилось болью, смотря на них. Дрожащими руками он высоко поднял меч.
— Сделай это, Рон! — прокричал Гарри.
Рон взглянул на него, и Гарри показалось, что он увидел алый отблеск в его глазах.
— Рон…?
Блеснув, меч опустился: Гарри отскочил в сторону, раздался лязг металла и долгий, протяжный крик. Гарри обернулся, скользя на снегу, с палочкой в руке, готовый защищаться — но воевать было не с кем.
Чудовищные варианты его и Гермионы пропали, остался только Рон, стоящий с мечом, не крепко вложенным в руку, смотрящий на разбитые остатки амулета, разбросанные по плоской поверхности камня.
Медленно, Гарри подошёл к нему, не зная, что сказать и что сделать. Рон тяжело дышал: его глаза больше не были красными — к ним вернулся обычный синий цвет. И они были влажными. Гарри наклонился, притворившись, что этого не видит, и поднял уничтоженный хоркрукс. Рон разбил стекла в обоих окошках: глаз Риддла больше не было, а запятнанный шёлк внутри медальона слегка дымился. То, что жило внутри хоркрукса — исчезло, пытка Рона была последним, что оно сделало. Меч с лязгом выпал из руки Рона. Он упал на колени, обхватив голову руками, Рон дрожал, но, как Гарри понимал, не от холода. Гарри запихнул разбитый медальон себе в карман, присел рядом с Роном и осторожно положил руку ему на плечо. Как хороший знак он воспринял то, что Рон не оттолкнул его.