— Прости? — переспросил Гарри, убеждённый в том, что он неправильно услышал.
— Он как бы плыл ко мне, — пояснил Рон, иллюстрируя движение указательным пальцами, — прямо к моей груди, и дальше… он просто прошёл насквозь. Он был здесь. — Рон указал на точку возле своего сердца. — Я мог его чувствовать, он был горячим. И когда он был внутри меня, я знал, что я должен делать. Я знал, что он доставит меня туда, куда мне нужно. Так что я аппарировал и оказался на склоне холма, полностью покрытого снегом…
— Мы были там, — сказал Гарри, — мы провели там две ночи, и всю вторую ночь я чувствовал, будто слышу кого-то, бродящего недалеко в темноте и зовущего!
— Ну, да, это, наверное, был я, — сказал Рон. — В любом случае, ваши защитные заклинания работают, потому что я не мог ни видеть, ни слышать вас. Я был уверен, что вы рядом, так что в конце концов я забрался в свой спальный мешок и ждал, пока кто-нибудь из вас появится. Я думал, вы покажетесь, когда будете упаковывать палатку.
— Нет, на самом деле, — ответила Гермиона, — Мы аппарировали под плащом-невидимкой, в качестве дополнительной предосторожности. И мы отправились весьма рано, потому что, как Гарри сказал, мы слышали, что кто-то бродит вокруг.
— А я остался на холме на весь день, — сказал Рон. — Продолжал надеяться, что вы появитесь. Но когда стало темнеть, я понял, что упустил вас, так что я ещё раз щёлкнул делюминатором, синий свет вышел из меня и снова вошёл, я аппарировал и прибыл сюда, в этот лес. Я по-прежнему не мог видеть вас, так что оставалось только надеяться, что рано или поздно один из вас покажется, и Гарри показался. Хотя, первым я, естественно, увидел оленя.
— Ты увидел что? — резко спросила Гермиона.
Они рассказали ей о происшедшем. Пока раскрывалась история серебряной лани и меча в пруду, Гермиона хмуро смотрела то на одного, то на другого настолько сосредоточенно, что забыла о своих скрещенных руках.
— Но это, видимо, был патронус! — сказала она. — Вы видели, кто вызвал его? Вы кого-нибудь видели? И он привёл вас к мечу! Невероятно! И что случилось дальше?
Рон рассказал, как он увидел Гарри, прыгающим в озеро, и ждал его появления обратно, как он понял, что что-то неладно, нырнул, спас Гарри и потом вернулся за мечом. Он добрался до открытия медальона, но тут смутился, и Гарри пришлось вмешаться.
— …и Рон ударил его мечом.
— И… и он был уничтожен? Так просто? — прошептала она.
— Ну, он… оно кричало, — сказал Гарри, глянув на Рона. — Вот.
Он бросил медальон ей на колени. Гермиона осторожно подняла его, и осмотрела его разбитые окошки.
Решив, что теперь это безопасно, Гарри снял заклятье щита взмахом палочки и повернулся к Рону.
— Ты говорил, что сбежал от Стражей с палочкой в запасе?
— Что? — спросил Рон. — Ах, да.
Он рывком открыл карман своего рюкзака и достал оттуда короткую, тёмную палочку. — Вот, я подумал, что никогда не помешает иметь запас.
— Ты был прав, — сказал Гарри, протягивая руку. — Моя сломана.
— Ты шутишь? — удивился Рон. В этот момент Гермиона поднялась, и он с опаской посмотрел на неё.
Гермиона положила уничтоженный хоркрукс в вышитую бисером сумку, потом забралась в свою постель и легла, не говоря больше ни слова. Рон передал Гарри новую палочку.
— Мне кажется, это лучшее. На что ты можешь надеяться, — прошептал Гарри.
— Ага, — ответил Рон. — Могло быть и хуже. Помнишь птиц, которых она наслала на меня?
— Я ещё ничего не решила. — Из-под одеял донёсся приглушенный голос Гермионы, но Гарри видел, что Рон легонько улыбался, вытаскивая из рюкзака свою коричневую пижаму.
Глава 20. Ксенофилиус Лавгуд
Гарри и не ждал, что злость Гермионы за ночь поутихнет, и потому он не особо удивился, когда на следующее утро их общение стало состоять из косых взглядов и многозначительного молчания. Рон реагировал на её присутствие неестественно мрачно, как и на продолжающиеся и заметные окружающим угрызения совести. И вообще, когда они вот так вот собирались втроём, Гарри чувствовал себя прогулявшим и без того непопулярные в плане посещения похороны. Но в те моменты, когда Рон и Гарри оставались вдвоем — набрать воды или поискать грибы в перелеске — Рон становился бесстыдно весёлым.
— Кто-то помог нам, — не переставал говорить Уизли. — Кто-то специально подбросил эту лань, кто-то на нашей стороне! Ещё один Крестраж наш, чувак!
Взбудораженные разбитым медальоном, они всё время обсуждали, где же могут быть ещё Крестражи, и, хотя они и так всё время об этом говорили, Гарри был настроен оптимистично, он был уверен, что за одной удачей последуют и другие прорывы. И даже угрюмость Гермионы не могла испортить жизнерадостный настрой Гарри. Неожиданная удачливость, появление загадочной улики, восстановление меча Гриффиндора и, более всего, возвращение Рона так осчастливили Гарри, что было трудно сохранять каменное лицо. После полудня они опять избежали тяжёлого присутствия Гермионы и под предлогом поиска несуществующей ежевики умчались в район бесплодных кустарников, чтобы там продолжить обмен новостями. Гарри, наконец, сумел рассказать другу об их насыщенных скитаниях с Гермионой, вплоть до подробной истории, что же произошло в долине Годрика Гриффиндора, а Рон излил на Гарри поток новостей о том, какие новости он обнаружил в остальном волшебном мире за эти недели.
— А как ты разузнал про Запрет? — спросил он Гарри после того, как описал многочисленные и отчаянные попытки маглов избежать Министерства.
— Чего???
— Вы с Гермионой перестали называть Сам-Знаешь-Кого по имени.
— Ах, да! Ну, это был просто плохая привычка, в которую мы втянулись, — сказал Гарри. — Но я без проблем могу сказать В…
— НЕЕЕТ!!! — взревел Рон, заставив Гарри подскочить над кустарником. Гермиона, сидевшая у входа в палатку и уткнувшая нос в книгу, смерила их хмурым взглядом.
— Извини! — Рон втащил Гарри обратно в кусты ежевики, ухватив его за рукав. — Пойми, это имя было проклято! По нему теперь людей выслеживают! Называя его, мы нарушаем нашу защиту, расшатываем её! Именно по его имени они нашли нас на дороге в Тоттенхэме!
— Потому что мы произнесли… Имя???
— Именно! Ты сам отдал себя в их руки! Только те, кто способен выстоять против него — такие, как Дамблдор — осмеливаются называть его! Но сейчас они наложили на это запрет — тот, кто произносит вслух это имя, может заложить всех членов Ордена! Причём очень легко и быстро. Они почти схватили Кингсли!
— Да ну, врёшь!
— Пожиратели зажали его в угол, мне Билл рассказал, но Кингсли сумел отбиться и сбежать! Он сейчас тоже в бегах, как и мы, — Рон задумчиво почесал подбородок кончиком волшебной палочки.
— Его патронус — рысь! Мы же видели его на свадьбе, помнишь?
— Ах, да…
Они прошли ещё немного вдоль кустов ежевики, отдаляясь от палатки и от Гермионы.
— Гарри.… Слушай, а ты как считаешь, это не мог быть Дамблдор?
— Что Дамблдор???
Рон, выглядевший невероятно удивлённым, вымолвил вполголоса.
— Дамблдор послал лань… Я имел в виду, — он смотрел на Гарри, вытаращив глаза. — Это ведь он владел мечом, не так ли?
Гарри не смеялся над Роном, он слишком хорошо понимал желание Рона спросить. Мысль о том, что Дамблдор сумел вернуться и теперь покровительствует им, была уж слишком утешительной. Он покачал головой.
— Дамблдор мёртв, — сказал Гарри. — Я видел, как это случилось, я видел тело, он точно покинул этот мир. Да и патронус его имел вид феникса, а не чего-то ещё.
— Но патронусы могут меняться, не так ли? — спросил Рон. — У Тонкс ведь поменялся!
— Послушай, если бы Дамблдор был жив, зачем ему было бы прятаться? Почему бы ему просто не передать нам меч?
— Вспомни меня! — Сказал Рон. — Он не передал меч по тем же причинам, по которым не передал его тебе при жизни! По тем же причинам, по которым оставил тебе старый снитч, а Гермионе детскую книжку.
— По каким причинам? — Гарри обернулся к Рону с отчаянным нетерпением на лице.
— Не знаю, — сказал Рон. — Я и сам об этом думал, во время поездки… Возможно, он делал это из забавы, или чтобы усложнить нам жизнь, хотя это вряд ли. Он знал, что делал, когда давал мне Делюминатор. Он, ну…
Уши у Рона покраснели, он углубился в своё новое занятие — попинывание травы большим пальцем.
— Он должен был знать, что я наткнусь на тебя!
— Нет, — поправил Гарри. — Он должен был знать, что ты будешь вечно хотеть вернуться.
Рон благодарно посмотрел на него, хотя и по-прежнему неловко. И Гарри, чтастично для того, чтобы сменить тему, сказал.
— Раз уж мы заговорили о Дамблдоре. Ты знаешь, что Скитер писала о нём?
— Ещё бы! — немедленно ответил Рон. — Люди очень много говорят об этом!
— Конечно, если всё не так, это будет огромной новостью, ведь то, что Дамблдор был дружком Гриндвальда — прекрасный повод посмеяться для его недоброжелателей и пощёчина тем, кто считал его хорошим парнем! Я вообще не думаю, что это так важно. Он был молод, когда они…
— Он был нашего возраста! — закончил Гарри. Как и тогда, когда он возразил Гермионе, Рон решил не продолжать обсуждать это.
Огромный паук сидел на замёрзшей паутине на кусте ежевики. Гарри нацелил на него палочку, подаренную ему Роном прошлой ночью и которую Гермиона снизошла проверить и установить, что она сделана из колючей сливы.
— Энгоргио!
Паук мелко задрожал, раскачиваясь в своей паутине. Гарри повторил. На сей раз паук немного увеличился.
— Хватит! — резко сказал Рон. — Прости за то, что назвал Дамблдора молодым!
Гарри и забыл о ненависти Рона к паукам.
— Редуцио!
Паук не уменьшился. Гарри посмотрел на палочку из колючей сливы. Каждое заклятие, даже самое слабенькое, которое производила эта палочка, казалось стократ хуже аналогичных заклятий, произведённых старой палочкой. Новая палочка вообще была какой-то уж очень чужеродной, как если бы к своей руке прикрепить чужую кисть.