Он на мгновение или два закрыл глаза и слушал морской прибой. Мысль, что Гриффиндор, возможно, украл меч, была неприятна ему: Он всегда был горд тем, что он в Гриффиндоре; Гриффиндор был покровителем маглорожденных, волшебником, который боролся с любовью Слизерина к чистокровным …
— Возможно он лжет, — сказал Гарри, снова открывая глаза. — Грипхук. Возможно Гриффиндор не брал меча. Как мы можем проверить правоту истории гоблина?
— Это имеет значение? — спросила Гермиона.
"Изменится то, что я чувствую,"- сказал Гарри.
Он глубоко вздохнул.
— Мы скажем ему, что у него может быть меч после того, как он поможет нам войти в то хранилище — но мы не скажем ему когда именно отдадим его ему.
По лицу Рона медленно поползла улыбка. Гермиона, однако, выглядела встревоженной.
— Гарри, мы не можем…
— Я отдам ему меч, — Гарри продолжал, — после того как используем его на всех хоркруксах. Я лично передам его в руки Грипхука. Я сдержу свое слово.
— Но это может длиться годами! — сказала Гермиона.
— Я знаю, но… он его получит, правда.
Гарри встретил ее вызывающий и позорящий взгляд. Он помнил слова, которые были выгравированы на воротах Нурменгарда: ДЛЯ БОЛЬШЕЙ ПОЛЬЗЫ. Он выбросил эту мысль из головы. Какой у них был выбор?
— Мне это не нравится, — сказала Гермиона.
— Мне тоже не очень, — выдавил из себя Гарри.
— Хорошо, я думаю, что это — гениально, — сказал Рон, вставая. — Пойдемте и скажем ему.
В самой маленькой спальне Гарри предложил это Грипхуку, осторожничая, чтобы не сказать о временных рамках. Гермиона во время этого разговора хмуро смотрела на пол; Гарри злился на неё и боялся, что она может выдать обман. Но Грипхук ни на кого, кроме Гарри не смотрел.
— Ты даешь мне слово, Гарри Поттер, что когда я помогу вам, ты отдашь мне меч Гриффиндора?
— Да, — сказал Гарри.
— Тогда договорились, — сказал гоблин, протягивая руку.
Гарри взял ее и пожал. Он думал о том, что могли разглядеть эти тёмные глаза в глазах Гарри. Тогда Грипхук отпустил его, хлопнул в ладоши и сказал:
"Так. Мы начинаем!"
Это все больше походило на планирование ворваться в Министерсто. Они обосновались, в этой маленькой спаленке, которая была сохранена, по просьбе Грипхука, в полутьме, чтобы заняться делом.
— Я посещал хранилище Лестрендж только однажды, — сказал Грипхук им, — мне случайно сказали поместить в нем ложный меч. Это — одна из самых древних палат. Самые старые семьи волшебников хранят свои сокровища на самом глубоком уровне, где хранилища являются наибольшими и лучше защищенными…."
В течении многих часов они просидели в этой комнате. Дни медленно перетекали в недели. Появлялись проблемы за проблемами, не последней из которых было то, что припасы Оборотного Зелья очень истощились.
— Здесь хватит только на одного из нас, — сказала Гермиона, поднеся бутыль с тёмного цвета жидкостью к свету.
— Этого достаточно, — ответил Гарри, рассматривая самые глубокие ходы на карте, придерживаемой Грипхуком.
Другие жители Дома Шелл едва ли могли не заметить, что они что-то затевали, ведь Гарри, Рон и Гермиона появлялись только во время приема пищи. Никто не задавал вопросов, хотя Гарри часто ощущал вдумчивый, заинтересованный взгляд Билла на троице за столом.
Чем больше времени они проводили вместе тем сильнее Гарри понимал, что ему не очень нравился гоблин. Грипхук был неожиданно кровожадным, смеялся над причинением боли слабым существам и, казалось, смаковал возможностью, что им, возможно, придется причинить другим волшебникам боль, чтобы достигнуть хранилища Лестрендж. Гарри мог сказать, что его отвращение было разделено другими двумя, но они не обсуждали этого. Они нуждались в Грипхуке.
Гоблин неохотно питался вместе с остальными обитателями дома. Даже после того, как его ноги вылечили, он продолжал требовать, чтобы пищу ему доставляли в комнату, как и всё ещё болеющему Олливандеру, до тех пор, пока Билл (после рассерженной вспышки Флер) не поднялся наверх, чтобы сообщить ему, что это больше не может продолжаться. После того Грипхук присоединился к ним за переполненным столом, хотя он отказался есть ту же самую пищу, требуя, вместо этого, сырого мяса, корней, и различных грибов.
Гарри чувствовал ответственность за всё это: в конце концов, это он настоял, чтобы гоблин остался в домике Шелл для того, чтобы расспросить его, по его вине всё семейство Уизли вынуждено было искать убежище, за то, что Билл, Фред, Джордж и мистер Уизли не могли работать.
— Мне очень жаль, — сказал он Флер в один ветреный апрельский вечер, когда помогал ей готовить обед. — Я никогда не хотел, чтобы у вас были проблемы со всем этим.
Она только что приказала ножам нарезать мясо на бифштексы для Грипхука и Билла, который после укуса Грейбека тоже предпочитал мясо с кровью. Когда ножи начали резать мясо, её раздражённое лицо смягчилось.
— Арри, ты спас жизнь моей сестре, я этого не забуду!
Это не было, строго говоря, правдой, но Гарри отказался напоминать ей, что Габриэлль никогда не была в реальной опасности.
— Так или иначе, — продолжала Флер, указывая палочкой на горшок с соусом на печи, начавший пузыриться. — Мистер Олливандер сегодня уезжает к Мюриэль. Можно переселить гоблина. — нахмурилась она при упоминании о нем. — Ты, Рон и Дин можете переместиться в его комнату.
— Мы не против поспать в гостиной, — отказался Гарри, зная, что Грипхуку не понравится спать в ней на диване; сохранить у гоблина хорошее настроение было невероятно важно для осуществления их плана. — Не беспокойся о нас. — И когда она попробовала возразить, он продолжил. — Мы тоже скоро уедем, я, Рон и Гермиона. Мы не на долго задержимся.
— Что ты хочешь сказать? — сердито глядя на него, спросила Флер, указывая палочкой на кастрюлю, застывшую в воздухе. — Вы не должны уезжать, вы здесь в безопасности!
Она была невероятно похожа на миссис Уизли в этот момент, и Гарри очень образовался, когда открылась дверь чёрного хода. На кухню зашли Луна и Дин, мокрые от дождя, с дровами в руках.
— … и крошечные небольшие ушки, — говорила Луна, — Папа говорил, они смахивают на бегемотов, только фиолетовые и волосатые. И если Вы хотите позвать их, Вы должны жужжать; они предпочитают вальс, ничего слишком быстрого….
Видимо, чувствуя себя некомфортно, Дин пожал плечами, когда прошёл за Луной мимо Гарри в объединённую столовую и гостиную, где Рон и Гермиона сервировали обеденный стол.
Получив шанс не отвечать на вопросы Флер, Гарри подхватил два кувшина тыквенного сока и последовал за ними.
— … и если ты когда-нибудь приедешь к нам, то я смогу показать тебе рожок, папа мне об этом написал, но я сама ещё не видела, потому что Пожиратели Смерти выкрали меня из Хогвартс — экспресса и я не была дома на Рождество, — продолжала рассказывать Луна, когда она и Дин возобновили разговор.
— Луна, мы говорили тебе, — обратилась к ней Гермиона. — Тот рожок взорвался. Это не рог морщерогого кизляка, это рог эрумплента.
— Нет, это был определенно рожок кизляка, — сказала Луна ясно, — Папа говорил мне. Они, вероятно, изменились в наше время, они ведь меняют себя, ты знаешь. Гермиона покачала головой и продолжила раскладывать вилки, поскольку на ведущей вниз лестнице появился Билл, ведя под руку мистера Оливандера. Мастер палочек все еще выглядел исключительно хилым, и он цеплялся за руку Билла, который нес егобольшой чемодан.
— Я буду скучать по вам товарищ Оливандер, — сказала гражданка Луна Лавгуд, приближаясь к старику. (извини не удержался от смеха…Voldy)
— И я, моя дорогая, и я — сказал Оливандерr, гладя ее по плечу. — Ты оказала мне неоценимую помощь в том ужасном месте.
— Ну, до свидания, мистер Олливандер, — сказала Флер, целуя его в обе щёки. — И я бы хотела попросить вас вернуть кое-что тётушке Билла Мюриэль? Я всё ещё не отдала ей диадему.
— Это будет честь для меня, — ответил Олливандер с небольшим поклоном, — это самое меньшее, чем я могу отплатить вам за ваше щедрое гостеприимство.
Флер протянула бархатный сундучок, открыв его, чтобы показать Олливандеру.
Лежащая там диадема сверкала и мерцала от лучей низко висящей люстры.
— Лунные камни и алмазы, — сказал Грипхук, который прошел украдкой в комнату так, что Гарри его не заметил. — Я думаю это работа гоблинов?
— Но оплаченная волшебниками, — спокойно сказал Билл, а гоблин недовольно и сомнительно стрельнул в него взглядом.
Сильный ветер подул в окна дома, когда Билл и Олливандер вышли на улицу. Остальные втиснулись за стол, локоть к локтю. Огонь в камине потрескивал и лизал прутья каминной решётки. Гарри заметил, что Флер почти ничего не ела; каждые несколько минут она поглядывала на окна. Однако, Билл вернулся раньше, чем они съели первое, его длинные волосы запутались от ветра.
— Все прекрасно, — сказал он Флер. — Олливандер надёжно устроился, мама и папа передают всем приветы, Джинни просила передать, что всех любит, Фред и Джордж у тётушки Мюриэль, они занимаются своим делом отправляя заказы с товаром через сов. Она обрадовалась, когда вернули диадему назад. Она думала, мы её украли.
— Ах, она такая странная, Ваша тетя, — раздраженно сказала Флер, махая своей палочкой и заставляя грязные пластины подняться и сформировать горку в воздухе. Она поймала их и вышла из комнаты.
— Папа сделал диадему, — глухим голосом сказала Луна, — Она действительно больше короны..
Рон чуть не задохнулся от смеха; Гарри тоже вспомнил тот ужасный «Наголовник», который был на Ксенофилиусе во время их встречи
— Да, он пытается воссоздать потерянную диадему Ривенкло (ну или Когтевран). Он думает, что он опознан большинство главных элементов. Добавление крыльев биливига, кажется имело большое значение.
В переднюю дверь постучали. Все взоры тут же направились к двери. Флер подбежала из кухни, выглядя напуганной; Билл подскочил к двери, его палочка, уткнулась в нее; Гарри, Рон, и Гермиона сделали то же самое. Грипхук тихо соскользнул со своего стула под стол.