Альбус Дамблдор поднялся со своего кресла. Он сиял, оглядывая учеников, руки его были широко распахнуты, словно не было на свете ничего более для него приятного, чем всех их видеть в этом зале.
— Добро пожаловать! — сказал он. — Поздравляю вас с началом нового учебного года в Хогвартсе! Прежде чем мы приступим к банкету, позвольте мне произнести пару слов. Итак: Олух! Ворвань! Страньше! Бряк! Благодарю за внимание.
Он сел на место. Все захлопали и одобрительно загудели. Гарри не совсем понимал, надо ли ему смеяться.
— Он что — немножко… того? — спросил он у Перси.
— Того? — рассеянно повторил Перси. — Он просто гений! Самый лучший колдун в мире! Ну, и немножко того он вообще-то тоже. Тебе картошку класть или нет?
Гарри раскрыл рот от удивления. Теперь на блюдах было полно еды. Никогда ещё он не видел, чтобы на одном столе было так много того, что он любил — жаркое, жареная курица, свиные отбивные и бараньи отбивные, сардельки, мясо, тушеное с грудинкой, варёная картошка, печёная картошка, жареная картошка, клёцки, горошек, морковь, подлива, кетчуп и — ни к селу, ни к городу — мятные подушечки.
Живя у Дурсли, Гарри не то чтобы постоянно голодал, но наедаться вдоволь ему тоже не позволяли. Всё, что Гарри нравилось, Дадли у него всегда отбирал, даже если в него уже не лезло. Гарри навалил на тарелку понемногу всего, кроме подушечек, и принялся за еду. Вкус у всего был изумительный.
— Выглядит превосходно, — грустно заметил призрак в жабо, наблюдая за Гарри, который разрезал кусок мяса.
— А вы как же…
— Я не ел вот уж скоро четыреста лет, — сказал призрак. — Мне, конечно, и не обязательно, но порой вспомнишь — и взгрустнётся. Я, кажется, не имел чести представиться. Сэр Николас де Мюмзи-Порпингтон, к вашим услугам. Официальное привидение Грифиндорской башни.
— А я знаю, кто вы такой! — вдруг вмешался Рон. — Мне мои братья рассказывали. Вы — Почти Безголовый Ник!
— Я бы предпочёл, чтобы меня называли сэр Николас де Мюмзи… — начал, надувшись, призрак, но белобрысый Шеймус Финниган перебил его:
— Почти Безголовый? Как можно быть почти безголовым?
Сэр Николас, похоже, разозлился — приятная беседа поворачивалась в явно нежелательном для него направлении.
— А вот так, — раздражённо сказал он, после чего ухватился правой рукой за левое ухо и дёрнул.
Вся его голова откинулась, отделившись от шеи, и упала на плечо, как на шарнире. Кто-то пытался его обезглавить, но до конца дело не довёл. Оглядев их потрясённые лица, Почти Безголовый Ник пришёл в более приятное расположение духа, водворил голову обратно, прокашлялся и сказал:
— Ну-с, новенькие Грифиндоры! Надеюсь, вы поможете нам взять в этом году первенство школы? Грифиндор никогда ещё так долго не сидел без кубка. Слизерины выигрывают шестой год подряд! Кровавый Барон зазнался просто невыносимо — он Слизеринское привидение.
Гарри взглянул на стол Слизерина и увидел сидящего за ним жуткого призрака. У того был отсутствующий взор, измождённое лицо и мантия в пятнах серебрившейся крови. Он сидел рядом с Малфоем, который, как с радостью заметил Гарри, был не в восторге от подобного соседства.
— А как получилось, что он весь в крови? — спросил Шеймус, проявляя неподдельный интерес.
— Знаете, я спрашивать почему-то постеснялся, — скромно ответил Почти Безголовый Ник.
Когда все съели всё, что им хотелось, остатки еды медленно растаяли в воздухе, оставив тарелки такими же безупречно сверкающими, как и прежде. Потом появился десерт. Глыбы мороженого всевозможных сортов, яблочные пироги, песочные торты с вареньем, эклеры с шоколадным кремом и пончики с повидлом, бисквиты со сбитыми сливками, клубника, желе, пудинг…
Пока Гарри отрезал себе песочного торта, разговор перекинулся на семьи.
— Я пополам-на-пополам, — сказал Шеймус. — Папаня-то у меня из муглей. Мама ему не признавалась, что она ведьма, до после свадьбы. То-то был для него удар.
Все засмеялись.
— Невиль, а у тебя? — спросил Рон.
— Я живу у бабушки, она ведьма, — сказал Невиль, — а вообще-то вся семья всегда думала, что я полный мугль. Мой двоюродный дедушка Элджи всё пытался меня врасплох застать, чтоб я какое-нибудь волшебство проявил. Однажды он меня столкнул с причала в Блэкпуле, я чуть не утонул. Но пока мне восемь не исполнилось, ничего у него не выходило. Вот пришёл он однажды к нам на обед, и держит он меня, значит, за ноги, высунув из окна, а тут двоюродная бабушка Энид предложила ему пирожное, и он меня выпустил нечаянно. А я отскочил, как мячик, запрыгал по саду и прямо на дорогу выкатился. Все были так рады, бабушка даже прослезилась от счастья. А уж когда меня сюда приняли — вы бы на них поглядели. Они-то думали, что во мне недостаточно колдовского. Дедушка Элджи мне на радостях жабу купил.
С другой стороны от Гарри Перси Уизли оживлённо беседовал с Гермионой («Я так надеюсь, что мы сразу же начнём проходить что-нибудь серьёзное, нам ещё так много предстоит узнать, а для меня наибольший интерес представляют превращения, ну, знаете, когда что-нибудь оборачивают во что-нибудь другое, но это, конечно же, очень сложно…»; «Ну, начинают обычно с более простого — спички, к примеру, в иголки, или что-нибудь подобное…»)
Гарри стало тепло и сонно. Он снова посмотрел на Верховный Стол. Хагрид залпом пил что-то из своего кубка. Профессор Макгонагелл разговаривала с профессором Дамблдором. Профессор Квиррел, в своём идиотском тюрбане, перешёптывался с другим учителем, у того были прилизанные чёрные волосы, крючковатый нос и болезненно-бледное лицо.
То, что случилось дальше, произошло очень быстро. Кривоносый учитель поглядел мимо тюрбана профессора Квиррела прямо Гарри в глаза — и тотчас же острая, жгучая боль пронзила лоб Гарри в том месте, где был шрам.
— Ай! — и Гарри прижал руку ко лбу.
— Что случилось? — спросил Перси.
— Н-ничего.
Боль пропала так же быстро, как и появилась, но то чувство, которое возникло у Гарри под тяжёлым взглядом учителя, осталось — чувство, что Гарри ему ни чуточки не нравится.
— Кто это разговаривает сейчас с профессором Квиррелом? — спросил он у Перси.
— А, ты, значит, уже знаком с профессором Квиррелом? Не удивительно, что Квиррел так нервничает — это профессор Снейп[26]. Он преподаёт зелья, но через силу — всем известно, что он гоняется за работой Квиррела. Снейп, он в Чёрных Силах подкован основательно.
Гарри некоторое время следил за Снейпом, но тот в сторону Гарри больше не взглянул.
Наконец исчезли и десерты, и профессор Дамблдор снова встал из-за стола. В зале настала тишина.
— Хм… а теперь, когда мы все наелись и напились, у меня есть несколько объявлений в связи с началом учебного года. Первоклассникам следует знать, что лес в пределах школьных владений объявлен запретной зоной. Между прочим, некоторым ученикам постарше тоже не мешало бы об этом не забывать.
Лучистые глаза Дамблдора сверкнули в сторону братьев Уизли.
— Мистер Филч[27], наш сторож, попросил меня ещё раз напомнить всем, что в коридоре на переменах колдовство не допускается. Отбор в команды по квиддичу состоится через неделю. Все желающие играть за свой колледж могут записаться у мадам Хутч. И последнее. В этом году правый коридор на третьем этаже также объявляется запретным для всех, кто не желает умереть мучительной смертью.
Гарри рассмеялся, но оказался при этом почти в одиночестве.
— Он что, серьёзно? — вполголоса спросил он у Перси.
— Похоже на то, — нахмурившись, ответил Перси. — Странно, впрочем — обычно он объясняет причину, если куда-то запрещено ходить. В лесу, к примеру, полно опасного зверья, это понятно. А уж нам-то, префектам, мог бы и сказать заранее.
— А сейчас, перед тем, как нам всем разойтись по постелям, давайте споём гимн нашей школы! — провозгласил Дамблдор. Гарри заметил, что улыбки на лицах остальных учителей стали слегка натянутыми.
Дамблдор сделал лёгкое движение своей палочкой, как будто пытаясь стряхнуть с её кончика муху, и из неё вылетела длинная золотистая лента, которая взлетела под потолок и свернулась в слова.
— Каждый выбирает подходящую мелодию, — сказал Дамблдор, — и поехали!
Вся школа грянула:
Хогвартс, Хогвартс,
Хогли-Вогли-Хогвартс,
Возьми нас в оборот;
Учение —
Мучение
На пользу нам пойдёт.
Набей нам наши чердаки
Уроками хорошими,
А то сейчас
Они у нас
Замшелы и заброшены.
Учи, чему положено,
Напомни, что забыли,
И не беда,
Что нам тогда
Зубрить, пока мозги не сгнили.
Закончили все вразнобой. Под конец пели одни только близнецы Уизли, которые затянули похоронный марш в очень медленном темпе. Дамблдор отбивал им такт своей палочкой, а когда они добрались до конца, бурно захлопал.
— Ах, музыка! — произнёс он, промакнув глаза. — Поистине, волшебство превыше прочих! Ну, а теперь — спать. Пора в кроватку!
Первоклассники Грифиндора вслед за Перси протолкались сквозь гудящую толпу из Большого Зала, и поднялись по мраморной лестнице. Ноги у Гарри снова были как свинцом налитые, но на этот раз от усталости и большого количества еды. Ему так хотелось спать, что у него даже не было сил удивляться ни тому, как портреты на стенах показывают на них пальцами и перешёптываются между собой, ни тому, что пару раз Перси проводил их через двери, запрятанные за секретными панелями или прикрытые гобеленами. Они карабкались по лестницам, зевая и шаркая ногами. Гарри уже начал сомневаться, придут ли они когда-нибудь, как вдруг все резко остановились.
В воздухе перед ними витали несколько деревянных посохов, и стоило Перси сделать шаг вперёд, как они по очереди в него полетели.
— Это Брюзга, — прошептал Перси. — Полтергейст. Брюзга — покажись! — сказал он, повысив голос.