По другую сторону от Гарри Перси Висли и Эрмиона разговаривали о занятиях («Я надеюсь, они начнутся прямо сейчас, ведь надо так много выучить, мне особенно интересно Преобразование, понимаешь, превратить что-то во что-нибудь другое, конечно, это очень сложно…»; «Вы начнете с маленького, всего лишь спички в иголки и все такое…»). Гарри, которому снова стало тепло и уютно, посмотрел на Высокий стол. Хагрид пил из своей чаши. Профессор Мак-Гонагалл разговаривала с профессором Дамблдором. Профессор Квиррелл в нелепом тюрбане говорил с учителем, у которого были сальные черные волосы, крючковатый нос и восковая кожа. Это произошло внезапно. Крючконосый посмотрел через тюрбан Квиррелла прямо Гарри в глаза – и острая горячая боль резанула по шраму на лбу.
«Ой!» – Гарри схватился рукой за лоб.
«Что такое?» – спросил Перси.
«Н-ничего». Боль исчезла так же внезапно, как и появилась. Труднее было избавиться от ощущения, которое Гарри получил от этого взгляда – ощущения, что крючконосый его возненавидел.
«Кто этот учитель, разговаривающий с профессором Квирреллом?» – спросил он Перси.
«А, ты уже знаешь Квиррелла? Неудивительно, что он так нервничает, это профессор Снэйп. Он ведет алхимию, но ненавидит этот предмет – все знают, что он хочет занять место Квиррелла. Он знает ужасно много про защиту от темных сил, я про Снэйпа говорю, конечно». Гарри наблюдал за Снэйпом еще немного, но тот больше не посмотрел на него.
Наконец, десерты тоже исчезли, и профессор Дамблдор опять поднялся на ноги. В зале стало тихо.
«Гм – еще несколько слов, после того, как все наелись. У меня есть, что сказать вам в начале этого семестра.
«Новички должны запомнить, что лес – запретное место для всех учеников. И некоторым студентам постарше, тоже не стоит этого забывать». Дамблдор блеснул глазами на близнецов Висли.
«Мистер Филч, дворник, также просил меня напомнить, никакой магии в коридоре на переменах.
«Тренировки команд квиддитча начнутся на второй неделе семестра. Всем, кто хочет попасть в команду, следует обратиться к мадам Хуч.
«И, наконец, я должен сообщить вам, что в этом году коридор в правом крыле на третьем этаже закрыт для всех, кто не хочет умереть очень болезненной смертью». Гарри засмеялся, но он был одним из немногих.
«Он что, серьезно?» – прошептал он Перси.
«Должно быть, – сказал Перси, глядя на Дамблдора. – Странно, обычно он объясняет, почему мы не может зайти куда-то – в лесу, например, много опасных животных, все это знают. Но я думаю, он мог бы сказать нам, префектам, по крайней мере».
«А теперь, перед тем, как идти спать, давайте споем школьную песню!» – крикнул Дамблдор. Гарри заметил, что преподаватели начали натянуто улыбаться. Дамблдор слегка взмахнул палочкой, как будто пытаясь прогнать муху, устроившуюся на ее конце, и с нее слетела золотая ленточка, которая поднялась над столами и начала закручиваться, как змейка, в слова.
«Выбирайте свою любимую мелодию, – сказал Дамблдор. – Начали!» И зал наполнился какофонией:
Наш старый и добрый Хогвартс, Ты вместе опять собрал нас: И стариков почтенных, И маленьких шалунов. Мы снова пришли учиться, Придется нам потрудиться Ведь в головах лишь ветер, Мечты и обрывки снов. А ты расскажи опять нам, Что знали и что не знали, Чтоб лучше запоминали До усыханья мозгов.
Все закончили петь в разное время. Наконец, остались только близнецы Висли, поющие очень медленный похоронный марш. Дамблдор махал палочкой в такт, пока они допевали последние строчки, и когда они замолчали, хлопал громче всех.
«Ах, музыка, – сказал он, вытирая глаза. – Она выше магии, которой мы здесь занимаемся! А теперь спать. Бегом!» Новички Гриффиндора последовали за Перси сквозь болтающую толпу из Большого Зала, вверх по мраморной лестнице. Ноги Гарри снова передвигались с трудом, но только от того, что он устал и отяжелел от съеденного. Он слишком хотел спать, чтобы удивляться, что люди на портретах, мимо которых они проходили, шептались и показывали на них пальцами, или что дважды Перси провел их коридорами, спрятанными за раздвижными панелями и висящими гобеленами. Они взбирались какими-то лестницами, зевая и спотыкаясь, и Гарри начал думать, сколько же им еще идти, когда они внезапно остановились. Связка палок порхала в воздухе перед ними, и когда Перси сделал шаг вперед, они начали кидаться в него.
«Пивз, – прошептал Перси новичкам. – Полтергейст, – он повысил голос. – Пивз, покажись». В ответ раздался громкий, неприличный звук, как будто кто-то выпустил воздух из воздушного шарика.
«А может, мне сгонять за Кровавым Бароном?» Хлопок, и маленький человечек со злым лицом, темными глазами и большим ртом появился в воздухе, он сидел, скрестив ноги, и держал связку палок.
«Ооооооооох! – прокудахтал он со злобой. – Малышня! Как забавно!» Он ринулся на них. Они пригнулись.
«Убирайся, Пивз! Или Барон об этом узнает, клянусь!» – прорычал Перси. Пивз показал ему язык и пропал, бросив палки Невиллу на голову. Они слышали, как он удалялся, стуча по доспехам стоявших в коридоре рыцарей.
«Опасайтесь Пивза, – предупредил их Перси, когда они снова пустились в путь. – Кровавый Барон – единственный, кто имеет над ним власть, нас, префектов, он вообще не слушается… Вот мы и пришли». В конце коридора висел портрет очень толстой дамы в розовом шелковом платье.
«Пароль?» – сказала она.
«Капут Драконус» – ответил Перси, и портрет качнулся вперед, открывая круглую дыру в стене. Они все пролезли сквозь нее – Невиллу пришлось помочь – и оказались в комнате отдыха, уютной и круглой, уставленной мягкими креслами.
Перси показал девочкам и мальчикам двери в их спальни. Поднявшись по винтовой лестнице – вероятно, это была одна из башен – они нашли свои постели: пять кроватей под темно-красными бархатными пологами. Их чемоданы уже были здесь. Слишком усталые, чтобы говорить, они натянули пижамы и забрались в постели.
«Классно тут кормят, правда? – прошептал Рон Гарри из-под своего полога. – Скабберс, отстань! Он жует простыни». Гарри собирался спросить Рона, не прихватил ли он с собой пирога с патокой, но почти сразу же заснул. Наверное, он съел слишком много, потому что ему приснился странный сон. На голове у него был тюрбан профессора Квиррелла, который говорил ему, что он должен немедленно перевестись в Слитерин, потому что это его судьба. Гарри сказал тюрбану, что не хочет в Слитерин, тот становился все тяжелее и тяжелее; он попытался сорвать его, но лишь натянул плотнее – там был Малфой, который смеялся, пока Гарри сражался с тюрбаном – потом он превратился в крючконосого учителя, Снэйпа, чей смех стал холодным и жестоким – потом вспышка зеленого света и Гарри проснулся, вспотевший и дрожащий. Он перевернулся на другой бок и опять заснул, а когда проснулся на следующее утро, начисто забыл все, что ему снилось.
Глава восьмая. Учитель алхимии
«Вон, смотри».
«Где?»
«Рядом с высоким рыжим парнем».
«В очках?»
«Ты видел его лицо?»
«Нет, ты видел его шрам?» Шепот преследовал Гарри с того момента, как он покинул спальню на следующее утро. Ученики высовывались из классов, вставали на цыпочки, чтобы посмотреть на него, несколько раз ходили туда-сюда по коридору, чтобы еще раз окинуть его взглядом. Гарри мечтал, чтобы они перестали, потому что пытался сконцентрироваться на поиске дороги в кабинеты. В Хогвартсе было сто сорок две лестницы: широкие и длинные, узкие и шаткие; некоторые, например, в пятницу, могли привести в другое место; а кое-где были исчезающие ступеньки, которые надо запомнить и перепрыгнуть. Потом еще были двери, которые не открывались, если их вежливо не попросишь или не пощекочешь в определенном месте, и двери, которые дверями не являлись, а только притворялись, а на самом деле были твердыми стенами. Запомнить было трудно еще потому, что все вокруг, казалось, двигалось. Люди с портретов ходили друг к другу в гости, и Гарри был уверен, что железные доспехи могут перемещаться. Привидения тоже особо не радовали. Весьма неприятное ощущение, когда одно из них появлялось вдруг из двери, которую ты пытался открыть. Почти Безголовый Ник с радостью указывал новичкам Гриффиндорцам дорогу, но Полтергейст Пивз стоил двух запертых дверей и лестницы с секретом, если встретишь его, когда опаздываешь на занятие. Он мог сбросить на голову мусорное ведро, выдернуть ковер из-под ног, забросать мелом или незаметно подкрасться сзади, схватить за нос и крикнуть:
«ПОПАЛСЯ!» Еще хуже Пивза, если только такое возможно, был дворник, Аргус Филч. Гарри и Рон умудрились попасть ему под горячую руку в самое первое утро. Он поймал их в тот момент, когда они пытались пробиться в дверь, которая, к несчастью, оказалось, вела в запретный коридор на третьем этаже. Он не поверил, что они заблудились, и был уверен в их грабительских намерениях, и угрожал посадить их под замок в подземелье, когда их выручил профессор Квиррелл, проходивший мимо.
У Филча была кошка по кличке Миссис Норрис, тощее серое создание с глазами на выкате, точь-в-точь как у самого Филча. Она патрулировала коридоры в одиночку. Но стоило только нарушить правило в ее присутствии, переступить черту хоть на самую малость, как она неслась к Филчу, размахивая хвостом, и он появлялся, тяжело дыша, через пару секунд. Филч знал секретные коридоры в школе лучше всех (за исключением, может быть, близнецов Висли) и мог материализоваться где угодно с внезапностью привидения. Все ученики ненавидели его, и самой заветной мечтой не одного поколения, было однажды пнуть Миссис Норрис хорошенько. И, кроме того, если ты уж нашел кабинет, были и сами занятия. Магия, как быстро узнал Гарри, не просто взмах волшебной палочки и забавный стишок. Им приходилось изучать ночное небо в телескопы каждую среду в полночь, заучивать названия разных созвездий и движение планет. Три раза в неделю в оранжереях за замком у них было Травоведение, которое преподавала коренастая маленькая колдунья по имени профе