Гарри взял и, чувствуя себя глупо, взмахнул, но мистер Олливандер почти сразу отобрал палочку и заменил на другую:
– Клён и перо феникса. Семь дюймов. Хлёсткая. Пробуйте…
Гарри попробовал, но не успел даже взмахнуть, как мистер Олливандер выхватил и её:
– Нет-нет… Вот, чёрное дерево и волос единорога, восемь с половиной, пружинистая. Давайте, давайте.
Гарри пробовал. И пробовал. Он не имел ни малейшего представления, чего добивается мистер Олливандер. Гора отвергнутых палочек на рахитичном стульчике росла, но чем больше товара снималось с полок, тем счастливее становился мистер Олливандер.
– Покупатель с запросами, да? Не беспокойтесь, где-то здесь вас дожидается ваша единственная, и мы найдём её… найдём… Так, интересно… А почему бы и нет… Необычное сочетание: остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, приятная, послушная.
Гарри взял палочку – и по его пальцам сразу побежало тепло. Он поднял палочку над головой и хлестнул, рассекая пыльный воздух, где вслед за палочкой фейерверком заструился поток красных и золотых искр. Хагрид, радостно ахнув, захлопал в ладоши, а мистер Олливандер вскричал:
– Ай, браво! Да, действительно, очень хорошо. Так-так-так… любопытно… весьма любопытно… – Он уложил палочку в коробку, а ту завернул в коричневую бумагу, приговаривая: – Любопытно… любопытно…
– Простите, – сказал Гарри, – что любопытно?
Мистер Олливандер уставил на Гарри бледный взгляд.
– Я помню все проданные мною палочки до единой, мистер Поттер. Все. И… так уж случилось, что феникс, чьё хвостовое перо содержится в вашей палочке, дал ещё одно перо – всего одно. Согласитесь, это и в самом деле занятно: вам самой судьбой предназначена палочка, чья сестра – родная сестра! – даровала вам этот шрам.
Гарри сглотнул.
– Да-да, тринадцать с половиной дюймов. Тис. Занятно – случаются же подобные совпадения! Помните, палочка сама выбирает колдуна… Думаю, нам следует ожидать от вас великих свершений, мистер Поттер… В конце концов, Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут творил великие дела… Ужасные – но великие.
Гарри содрогнулся. Мистер Олливандер что-то не очень ему нравился. Гарри заплатил за палочку семь золотых галлеонов, и мистер Олливандер с поклоном проводил покупателей к выходу.
Предвечернее солнце висело низко над горизонтом, когда Гарри и Хагрид возвращались по Диагон-аллее, снова сквозь стену, снова через «Дырявый котёл», уже опустевший. На обратном пути Гарри молчал, пока они шли пешком, и даже не замечал, как разевает рты народ в подземке, дивясь их многочисленным странным свёрткам и клетке с полярной совой у него на коленях.
Вверх по ещё одному эскалатору, выход к вокзалу Паддингтон… Лишь когда Хагрид похлопал его по плечу, Гарри опомнился.
– Успеем перекусить до твоего поезда, – сказал Хагрид.
Он купил Гарри гамбургер, и они присели на пластиковые стульчики. Гарри озирался. Всё вокруг почему-то выглядело нереальным.
– Ты в порядке, малец? Чего притих-то? – спросил Хагрид.
Гарри не знал, как объяснить. Сегодня у него был самый прекрасный день рождения… и всё же… Он жевал гамбургер, подыскивая слова.
– Все думают, я особенный, – выговорил он наконец. – Все эти люди в «Дырявом котле», профессор Страунс, мистер Олливандер… А я не умею колдовать. Как можно ждать от меня великих свершений? Я знаменитость, а сам и не знаю отчего. Я же не помню, что произошло, когда Воль… Извините, я хотел сказать, той ночью, когда погибли мои родители.
Хагрид перегнулся через столик. Под косматой бородой и кустистыми бровями скрывалась очень добрая улыбка.
– Ты, главное дело, ничего не бойся, Гарри. Навостришься. В «Хогвартсе» все от печки начинают, и ты у нас будешь не хуже других. Просто будь самим собой, и всё. Хотя и нелёгкое это дело. Ты особенный, а таким всегда тяжко. Но в «Хогвартсе» тебе будет хорошо… Мне было… Да и сейчас, к слову сказать.
Хагрид посадил Гарри в поезд, который снова отвезёт его к Дурслеям, и протянул конверт.
– Билет до «Хогвартса», – пояснил он. – Первое сентября, Кингз-Кросс – там всё написано. Будут донимать Дурслеи – шли сову, она знает, где меня сыскать… Ну всё – увидимся, Гарри.
Поезд отошёл от вокзала. Гарри хотел следить за Хагридом до последнего, пока тот не скроется из виду. Привстал, прижался носом к стеклу, но моргнул – и Хагрид исчез.
Глава шестаяПоезд с платформы девять и три четверти
Последний месяц в доме Дурслеев прошёл не особенно приятно. Правда, Дадли теперь настолько боялся Гарри, что не решался оставаться с ним в одной комнате, а тётя Петуния и дядя Вернон не только прекратили запирать племянника в чулане, но и не заставляли ничего делать, и не ругали – вообще с ним не разговаривали. От страха ли, от ненависти, они вели себя так, словно всякое кресло, в котором сидит Гарри, – кресло пустое. И хотя во многих отношениях это было очень удобно, всё же через некоторое время начало угнетать.
Гарри почти безвылазно торчал у себя в комнате со своей новой совой. Он решил назвать её Хедвигой – это имя попалось ему в «Истории магии». Школьные учебники оказались невероятно интересными. Гарри подолгу читал вечерами в постели, а Хедвига летала туда-сюда через открытое окно. Хорошо, что тётя Петуния перестала пылесосить комнату: Хедвига отовсюду притаскивала дохлых мышей. Перед сном Гарри вычеркивал ещё один день из оставшихся до первого сентября в самодельном календарике, который прикнопил к стенке.
В последний день августа Гарри решил, что, пожалуй, стоит поговорить с дядей и тётей о том, как ему наутро добраться до вокзала Кингз-Кросс, и спустился в гостиную, где семья смотрела по телевизору викторину. Он кашлянул, давая о себе знать, и Дадли тотчас с воплем вылетел из комнаты.
– Э-э… дядя Вернон…
Дядя Вернон буркнул, подтверждая, что слушает.
– М-м… завтра мне надо быть на вокзале Кингз-Кросс, я уезжаю… в «Хогвартс».
Дядя Вернон снова буркнул.
– Вы сможете меня отвезти?
Бурк. Гарри предположил, что это значит «да».
– Спасибо.
Гарри начал было подниматься по лестнице, но тут дядя Вернон заговорил:
– И что за способ за такой добираться до волшебной школы на поезде? А ковёр-самолет где? В химчистке?
Гарри промолчал.
– А где вообще эта школа?
– Не знаю, – сказал Гарри, впервые это осознавая. Он достал из кармана билет. – Мне просто нужно сесть в поезд, который отходит в одиннадцать утра от платформы девять и три четверти, – прочёл он.
Дядя и тётя уставились на него.
– Какой платформы?
– Девять и три четверти.
– Не мели чепухи, – рассердился дядя Вернон. – Нет такой платформы – девять и три четверти.
– На билете написано.
– Бред какой-то, – сказал дядя Вернон. – Дурдом. Погоди, ещё сам увидишь. Ладно, доставим мы тебя на Кингз-Кросс. Всё равно завтра собирались в Лондон, а то бы не повёз.
– А зачем вам в Лондон? – спросил Гарри для поддержания беседы.
– Везем Дадли в больницу, – проворчал дядя Вернон. – Надо же удалить ему этот чёртов хвост перед «Смылтингсом».
Утром Гарри проснулся в пять и больше уже не спал от волнения. Потом встал и натянул джинсы – не ехать же на вокзал в колдовской одежде, лучше переодеться в поезде. Просмотрел ещё раз список, убедился, что всё взял. Проверил, надёжно ли заперта в клетке Хедвига. И принялся мерить шагами комнату, дожидаясь, когда встанут Дурслеи. Два часа спустя огромный сундук Гарри погрузили в багажник, тётя Петуния уговорила Дадли сесть рядом с Гарри, и они тронулись в путь.
К вокзалу Кингз-Кросс они подъехали в половине одиннадцатого. Дядя Вернон бухнул сундук на тележку и покатил внутрь здания. Гарри подумал, что это как-то чересчур любезно с его стороны, но тут дядя Вернон с мерзкой ухмылкой затормозил у выхода на перроны.
– Ну что, дружок, посмотри. Платформа девять – платформа десять. Девять и три четверти должна быть где-то посередине, но её, кажется, ещё не построили, а?
Он был прав, разумеется. Над одной платформой висела большая пластиковая табличка с номером девять, над следующей – с номером десять, а посередине ничего не было.
– Ну-с, учись на отлично, – пожелал дядя Вернон, препротивно осклабившись, и ушёл, не сказав больше ни слова.
Гарри обернулся и увидел, что Дурслеи уезжают. Все трое хохотали. У Гарри пересохло во рту. Что же делать? На него уже странно посматривали из-за Хедвиги. Придётся кого-нибудь спросить.
Он остановил шедшего мимо вокзального служащего, но не решился упомянуть платформу девять и три четверти. Служащий впервые слышал о «Хогвартсе» и, когда Гарри не смог объяснить, в какой части страны находится эта школа, начал раздражаться, будто Гарри специально морочил ему голову. Отчаявшись, Гарри спросил про поезд, отбывающий в одиннадцать ноль-ноль, но служащий ответил, что такого в расписании нет, и зашагал прочь, ворча на ходу про «всяких», которые работать не дают. Гарри изо всех сил старался не поддаваться панике. Большие часы над расписанием показывали, что до отхода поезда на «Хогвартс» остаётся десять минут, а Гарри понятия не имел, как его отыскать, и стоял посреди вокзала с сундуком, который едва мог поднять, карманами, полными колдовских денег, и большой совой в клетке.
Наверное, Хагрид забыл упомянуть о чём-то важном: стучали же они по третьему кирпичу слева, чтобы попасть на Диагон-аллею… Может, достать волшебную палочку и постучать по турникету между платформами девять и десять?
Тут у него за спиной прошли какие-то люди, и он уловил обрывок их разговора.
– …всё забито маглами, конечно…
Гарри резко обернулся. Полная женщина говорила с четырьмя ярко-рыжими мальчиками. Каждый толкал перед собой такой же, как у Гарри, сундук, – и у них была