Гарри не верил своим ушам. Это неправда, быть такого не может…
– Но Снейп пытался меня убить!
– Нет-нет-нет. Убить тебя хотел я. Просто твоя дорогая подруга мисс Грейнджер так торопилась поджечь Снейпа, что случайно меня толкнула и нарушила зрительный контакт. Ещё пара секунд – и я бы скинул тебя с метлы. Получилось бы и раньше, не бормочи Снейп мне под руку свои контрзаклятия. Он тебя, видите ли, спасал.
– Спасал?
– Ну, разумеется, – равнодушно подтвердил Страунс. – Зачем, по-твоему, он потом взялся судить матч? Чтобы следить за мной. Смешно, в самом деле… Мог бы не трудиться. При Дамблдоре я бессилен… Остальные учителя сочли, что Снейп хотел помешать гриффиндорцам выиграть… репутация у него не ахти… А главное – какая зряшная трата времени и сил! Всё равно я убью тебя сейчас.
Страунс щёлкнул пальцами. Прямо из воздуха соткались верёвки и туго обвились вокруг Гарри.
– Такие любопытные долго не живут. Шныряет себе по школе в Хэллоуин! Так ты и меня мог увидеть, когда я ходил разведать, как охраняется камень.
– Это вы впустили тролля?
– Ну ещё бы. По троллям я спец: видал, что я сделал с тем, на входе? К несчастью, пока все без толку гонялись за троллем, Снейп – а он уже сильно подозревал меня – отправился прямиком на третий этаж, мне наперерез… И что в итоге? Мало того что тролль не убил тебя, так ещё и это трёхглавое отродье не сумело оттяпать ногу Снейпу как полагается… А сейчас сиди тихо, Поттер. Мне нужно изучить это интересное зеркальце.
Лишь теперь Гарри понял, что стояло за спиной Страунса. Зеркало Джедан.
– Зеркало – ключ к камню, – бормотал Страунс, обстукивая раму. – Типичные штучки Дамблдора… Загадочки… Но он в Лондоне… А когда вернётся, я буду уже далеко…
Гарри снова заговорил – лишь бы Страунс отвлёкся от зеркала.
– Я видел вас со Снейпом в лесу! – выпалил он.
– Ну да, – лениво кивнул Страунс, скрываясь за зеркалом. – Он уже от меня не отставал, всё допытывался, насколько далеко я зашёл. С самого начала меня подозревал. Пробовал запугать, но куда ему! Со мной лорд Вольдеморт…
Страунс вышел из-за зеркала и жадно в него уставился.
– Я вижу камень… я вручаю его моему господину… но где же камень-то?
Гарри выпутывался из верёвок, но безуспешно. Любой ценой необходимо отвлечь Страунса от зеркала.
– Мне всегда казалось, что Снейп меня терпеть не может.
– Да, – как бы между прочим подтвердил Страунс. – Ещё как. Они с твоим отцом вместе учились в «Хогвартсе», не знал? На дух друг друга не выносили. Но убивать тебя? Нет.
– Я слышал, как вы плакали несколько дней назад, – мне показалось, Снейп вам угрожал…
Впервые лицо Страунса дрогнуло от страха.
– Иногда, – сказал он, – мне трудно выполнять повеления моего господина… Он великий чародей, а я так бесконечно слаб…
– Что, господин был с вами в классе? – изумился Гарри.
– Он всегда со мной, – тихо ответил Страунс. – Я встретился с ним, странствуя по миру. Как глуп я был тогда, как молод, как смешны были мои представления о добре и зле… Лорд Вольдеморт объяснил, сколь они нелепы. Нет ни добра, ни зла – есть только власть и те, кто слаб и её недостоин… С тех пор я служу ему верой и правдой, хотя много раз его подводил. И за это ему приходилось строго меня наказывать. – Страунс содрогнулся. – Мой господин нелегко прощает ошибки. Когда я не сумел украсть камень из «Гринготтса», хозяин был очень недоволен. Наказал… и решил следить за мною пристальнее…
Голос Страунса стих. Гарри вспомнил Диагон-аллею – какой он дурак! Видел же Страунса в тот день, даже здоровался с ним за руку в «Дырявом котле»!
Страунс тихо ругнулся.
– Не понимаю… Может, камень – внутри зеркала? Разбить его, что ли?
Мысли Гарри летели, опережая друг друга.
«Чего я сейчас хочу больше всего на свете? – думал он. – Найти камень раньше Страунса. Значит, если я посмотрю в зеркало – увижу, как я его нахожу, то есть увижу, где он спрятан! Как посмотреть в зеркало, чтобы Страунс не догадался?»
Он попробовал незаметно передвинуться левее, ближе к зеркалу, однако ноги были слишком крепко стянуты верёвками. Гарри оступился и упал. Страунс и головы не повернул – он разговаривал сам с собой:
– Что же делает это проклятое зеркало? Как оно действует? Помогите мне, господин!
К ужасу Гарри, ответил голос, исходивший, казалось, из нутра Страунса:
– Мальчишка… Мальчишка…
Страунс резко повернулся к Гарри:
– Так, Поттер, – сюда.
Он хлопнул в ладоши, и верёвки упали. Гарри медленно поднялся.
– Сюда, – повторил Страунс. – Посмотри в зеркало и скажи, что видишь.
Гарри пошёл к нему.
«Надо соврать, – в отчаянии подумал он. – Посмотреть в зеркало и придумать, что вижу, вот и всё».
Страунс шагнул ближе. От его тюрбана очень странно пахло. Гарри зажмурился, встал перед зеркалом и снова открыл глаза.
Сначала он увидел только своё отражение, бледное и испуганное. Но мгновение спустя оно улыбнулось. Запустило руку в карман и вытащило кроваво-красный камень. Затем подмигнуло и спрятало камень обратно в карман – и в тот же миг в настоящий карман Гарри упало что-то тяжёлое. Как-то – невероятно! – камень оказался у него.
– Ну? – нетерпеливо спросил Страунс. – Что ты видишь?
Гарри собрал в кулак всю свою храбрость.
– Я пожимаю руку Дамблдору, – сочинил он. – Я… выиграл «Гриффиндору» кубок школы.
Страунс снова ругнулся.
– Пошёл отсюда, – рявкнул он.
Гарри отошёл от зеркала, ногой ощущая тяжесть камня. Ну что, попробовать сбежать?
Однако он не успел сделать и пяти шагов, как опять раздался пронзительный голос, хотя Страунс даже не шевелил губами.
– Он лжёт… он лжёт…
– Поттер, вернись! – закричал Страунс. – Правду! Что ты видел?
Снова заговорил пронзительный голос:
– Дай мне с ним поговорить… лицом к лицу…
– Господин, вы недостаточно сильны!
– Для этого… мне сил хватит…
Гарри прирос к месту, точно снова попал в Силки Дьявола. Он был не в силах шевельнуться. Окаменев, он смотрел, как Страунс разворачивает тюрбан. Что происходит? Тюрбан упал. Без него голова Страунса казалась до нелепого крошечной. Затем профессор медленно повернулся к мальчику спиной.
Гарри и хотел бы закричать, но не мог. С затылка смотрело лицо, и Гарри в жизни не видал лиц ужаснее. Белое как мел, с горящими красными глазами и змеиными прорезями ноздрей.
– Гарри Поттер… – проговорило оно.
Гарри хотел было попятиться, однако ноги не слушались.
– Видишь, во что я превратился? – спросило лицо. – Тень, призрак… Населяю чужое тело… Впрочем, всегда найдутся те, кто готов впустить меня в свою душу, в свой разум… За последние недели кровь единорога укрепила мои силы… В лесу ты видел, как верный Страунс пил её за меня… А теперь, с Эликсиром Жизни, я опять создам себе тело… Ну что… не отдашь ли камень, который прячешь в кармане?
Знает! Ноги Гарри вдруг ожили. Он отшатнулся.
– Не валяй дурака, – злобно скривилось лицо. – Лучше спасай свою жизнь, иди ко мне… Не то будет как с твоими родителями… Они умирали, моля о пощаде…
– ВРЁШЬ! – вдруг заорал Гарри.
Страунс надвигался спиной, чтобы Вольдеморт видел Гарри. Злобное лицо ухмылялось.
– Как трогательно… – шелестело оно. – Я всегда ценил храбрость… Да, юноша, твои родители были храбры… Сначала я убил твоего отца, и он сражался отчаянно… Но твоей матери вовсе не нужно было умирать… Однако она защищала тебя… Отдай камень, если не хочешь, чтобы смерть её оказалась напрасной.
– НИ ЗА ЧТО!
Гарри прыгнул к полыхающей двери, но Вольдеморт завопил:
– Держи его! – и рука Страунса сжала Гарри запястье.
Острая боль пронзила шрам на лбу; казалось, голова сейчас расколется пополам. Гарри закричал, изо всех сил отбиваясь, – и, как ни странно, вырвался. Головная боль ослабла – он заозирался, не понимая, куда делся Страунс. Тот корчился от боли: пальцы его стремительно покрывались волдырями ожогов.
– Хватай его! ХВАТАЙ! – снова заскрежетал Вольдеморт, и Страунс бросился на Гарри, сбил с ног и упал сверху, сдавив ему шею ладонями.
От боли во лбу Гарри почти ослеп, но и Страунс выл в агонии:
– Господин, я не могу его удержать – руки… мои руки!
Прижимая Гарри к земле коленями, Страунс отнял руки от горла и потрясённо уставился на свои ладони – их обожгло до мяса.
– Тогда убей его, болван, и покончим с этим! – завизжал Вольдеморт.
Страунс поднял руку, чтобы произнести смертное проклятие, но Гарри инстинктивно схватился за его лицо…
– А-А-А-А-А-А!
Страунс свалился на пол. Лицо его пошло волдырями. Страунс не мог коснуться кожи Гарри – боль невыносима, а значит, единственный шанс спастись – не отпускать Страунса: боль не даст ему произнести заклятие.
Гарри вскочил, из последних сил вцепился в руку Страунса и повис. Тот завопил и стал вырываться. Головная боль у Гарри нарастала, он уже ничего не видел – только слышал ужасающие крики Страунса и визг Вольдеморта: «УБЕЙ ЕГО! УБЕЙ!» – и ещё какие-то голоса – наверное, только у него в голове – плакали: «Гарри! Гарри!»
Он почувствовал, как рука Страунса вырывается из его хватки, понял, что всё пропало, и провалился в черноту, вниз… вниз… вниз…
Что-то золотое сверкнуло над ним. Проныра! Он хотел схватить мяч, но руки слишком отяжелели.
Он моргнул. Никакой это не Проныра. Это очки. Странно.
Он снова моргнул. Перед ним всплыло улыбающееся лицо Альбуса Дамблдора.
– Здравствуй, Гарри, – сказал Дамблдор.
Гарри уставился на него. И вдруг вспомнил:
– Сэр! Камень! Это Страунс! Камень у него! Скорее, сэр…