— На колени! — Надавил я на двоих потенциальных языков своей аурой, заодно пробивая их ментальную защиту.
И опять однорукий удивил меня своей стойкостью. Ноги якобы главаря подкосились, и он рухнул, но не на колени, а сразу мордой в грязь. А вот однорукий попытался использовать какое-то заклинание, протягивая в мою сторону руку с палочкой. За это я направил поток воды ему прямо в кулак. Гидродинамический удар разнёс в фарш волшебную палочку и всю руку до самого плеча. Я специально сделал струю максимально быстрой и концентрированной, чтобы пробить любую защиту и при этом случайно не убить пленника.
— А-а-а-а!!! — Заорал безрукий, падая на спину. Если расставание с левой рукой он перенёс молча, то вторая потеря подкосила его стойкость.
В ответ я кинул на этих двоих заклинания оглушения, но они были отражены защитными магическими артефактами. Вот же пакость какая. Убить их я могу легко, а вот возможность захватить живьём уже под вопросом. Можно снять с них защитную бижутерию, но это довольно рискованно, потому что есть шанс нарваться на проклятье.
Я стал телекинезом стаскивать с безрукого одежду и все магические цацки, но тот сопротивлялся до тех пор, пока не потерял сознания от потери крови. И это под действием усиливающих заклинаний. Так что всего через несколько секунд после того, как безрукий прекратил дёргаться, у него остановились сердце и дыхание. Этот уже не жилец. Я перевёл внимание на вроде как целого и невредимого главаря, но тот тоже был уже мёртв. То ли мой ментальный удар был слишком силён, то ли сработала какая-то клятва или проклятье, но душа покинула тело.
Результат этой стычки меня не устроил. Если от тел я смогу избавиться без вопросов, то что делать с душами? Ведь их наверняка попытаются воскресить в виде клонов, а потом допросить. А мне этого не надо. Хорошо хоть тела ещё не успели остыть, а потому и души едва-едва ступили на путь загробного существования.
Я достал из сумки давно подготовленный камушек и телекинезом положил его на труп безрукого. Активированное заклинание начало засасывать в себя душу умершего, изолируя её в свёрнутом пространстве внутри. Это чем-то походило на создание крестража, но с такой душой невозможно было нормально взаимодействовать. Само заклинание являлось упрощённой версией рунического контура, вырезаемого на родовых камнях силы. Он позволял заточить душу убитой на алтаре жертвы и высасывать из неё магическую энергию. Но конкретно этот огрызок заклинания обладал минимумом функционала, всего лишь вырывая душу из загробного мира и пряча её в изолированном пространстве.
Через десять минут души всех шести нападавших были «похищены», а их тела «утилизированы». Изъеденные магической кислотой драгоценности я захоронил в глубине земли. Теоретически, их можно было найти, но Запретный Лес обладал своей собственной магией, которая надёжно скрывала всё, происходящее на его территории.
— Как ты? — Обратился я к Гермионе, которая украдкой наблюдала за моими действиями.
— Ты убил их. — Высказала она наболевшее.
— Да. Потому что они напали первыми. И неважно, что это были не смертельные заклинания. Запомни, тот, кто нападает на тебя, хочет лишь твоей смерти или судьбы хуже смерти. Нормальные люди всегда могут договориться. Если же кто-то нападает на тебя, то договариваться поздно. И стоит учитывать, что даже один удар может оказаться смертельным. Не стоит рассчитывать на милосердие агрессоров. Тот, кто выбрал путь насилия, сам должен быть уничтожен.
— Но ты ведь тоже выбрал путь насилия. — Продолжила она свои обвинения.
— Именно! Поэтому, я и вёл бой насмерть, а не играл в благородство и всепрощение. На поле боя нужно думать только о том, как уничтожить всех противников. А над остальным можно поразмыслить, когда тебя никто не будет пытаться убить. Или мир, или война. Никаких промежуточных состояний быть не должно. Типа, мы немножко повоюем, а потом немножко как бы помиримся. Это идеология трусов и недоумков, всякого ворья, бандитов и торгашей. Истинный воин не будет опускаться до их уровня. Кто к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет.
— А как же высказывание, что худой мир лучше хорошей войны?
— Пфе! Слова слабаков и рабов.
На этом аргументы у Заучки закончились, потому что в глубине души она была согласна со мной. Память прошлых жизней твердила о том, что хорошая война куда лучше дрянного мира и сделок с совестью. Честь воина не позволяла трусливо цепляться за свою жизнь и за жизнь окружающих.
Закончив с зачисткой отряда нападавших, мы отправились к месту битвы Поттера. Тот сейчас находился под «откатами способностей» и не мог даже ходить. Зато он смог поглотить «силу пламени» из-за чего пожар в окрестностях угас сам собой.
Пока мы шли по лесу, я думал о личностях нападавших. Кто за ними стоит? Дамблдор? Или тот непонятный гопник? Директор меня боится. Но с другой стороны, организаторы этого нападения смогли спрятать улики, и ни одного пленного мне взять не удалось. Ничего интересного у этой шестёрки с собой не было. Ни документов, ни денег, вообще ничего, кроме одежды и магической бижутерии. Даже палочки внешне выглядели очень похоже, давая минимум информации о своём происхождении.
Значит, надо копать под неведомых покровителей директора. Очевидно, что Дамблдор — это зашуганная марионетка, которая борется за свою собственную жизнь. Убрать его и посмотреть, кого пришлют следующим? Рискованно. Хотя с другой стороны, эти неведомые покровители явно стремятся устроить жизнь Гарри Поттера в соответствии с тем же сценарием, на который рассчитываю я. Правда, не всё у них получается. Квиррелл опять сдох. И кого тогда принесут в жертву Избранному в конце года? Посмотрим.
Добравшись до Гарри, я оставил Гермиону хлопотать над героем дня, а сам пошёл посмотреть на Хагрида. Диагностические заклинания, вложенные в голема, сигнализировали о том, что лесник скорее жив, чем мёртв. Вошедшая в голову стрела стала бы смертельным сюрпризом для обычного человека, но передо мной был полувеликан. Так что я схватил стрелу телекинезом и вытащил её из пробитого черепа. И сразу же лесник задышал и задёргался.
— Что? Где он? — Пробормотал Хагрид, пытаясь сесть.
— Кто, он? — Уточнил я.
— Маклауд? Ты же должен единорога искать в другом конце леса.
— Должен, да не обязан. — Отмахнулся я. — Так кого ты там хотел найти?
— А, да! Монстр! Где он?
— Он улетел, но обещал вернуться.
— Ч-чего? — Лесник ажно заикаться начал от неожиданности.
— Хагрид! Ты живой! — Ворвался в наш разговор Поттер, бросаясь на лесника с объятьями. — А я думал, тебя убили. Тебе же стрела прямо в лоб попала.
— Да фигня. Я же наполовину великан. У меня в голове сплошная кость. Я бы этого монстра сам завалил, только выстрелил стрелой с усиленным заклинанием парализации. Вот меня и прихватило. А чего там произошло с этим монстром?
— Ну, я его избил, и он исчез. — Лаконично описал ситуацию Поттер. Похоже, в момент своего триумфа он уже слабо воспринимал реальность, а потому не запомнил, как лично оторвал башку Квирреллу, а потом испепелил его. В принципе, это тоже можно назвать как «исчез».
— Да, Гарри его конкретно так «исчезнул». — Прокомментировал я это событие.
— Э-э-э… ну, хорошо. А с единорогом что?
— Зажарился в собственном соку. Вместе с рогом и всеми потрохами.
— Чего? — Хагрид попытался подняться на ноги, но не смог удержать равновесия.
— Тут небольшой пожар был, и коняшку спалило в горящем буреломе.
— Каком буреломе?
— Этом.
Хагрид повернул голову, не вставая с земли, и увидел последствия боя волшебника и превозмогатора.
— Это чего? Это как? — Вытаращился он на наваленные друг на друга обгоревшие брёвна.
— Монстр пёрнул, а Гарри использовал огненное заклинание. Вот тут всё и полыхнуло.
Поттер от такой версии событий не удержался на ногах и грохнулся на землю, заходясь в истерическом смехе.
— Что ж за чудо-юдо такое тут поселилось? — Подивился лесник, наконец-то найдя в себе силы утвердиться на двух ногах. — И как теперь быть?
— Думаю, Гарри его отогнал, так что в ближайшее время он сюда вряд ли вернётся.
— Хорошо бы, если так. Ну чего? Возвращаемся в замок? — Хагрид осмотрелся и пересчитал нас. — Вроде, все здесь. А Клык где?
— Сбежал в лес.
— А, ну значит, должен ждать нас в будке. Пошли потихоньку.
И мы пошли, оставляя бессознательного парализованного и изувеченного Уизли в Запретном Лесу. Ничего, выберется. Заклинание «движения ног» же до сих пор на Поттера завязано. Так что как только оно разберётся, как можно ходить со сломанными ногами, так само вынесет рыжего к школе. Живого или мёртвого.
1.31 Бандит
На входе в школу нас встретил Снейп. Осмотрев нашу процессию, он задал вполне естественный вопрос:
— А где Уизли?
— Какой Уизли? — Пошёл в несознанку Хагрид.
— Шестой. Рон Уизли. — В голосе зельевара проскользнуло раздражение и предчувствие немалого головняка.
— Ах, этот Уизли. А где он? — Хагрид принялся оглядываться по сторонам.
— Ой, а ведь правда! Мы же про него забыли. — Встрепенулась Гермиона. Вид пострадавшего Поттера полностью выбил все воспоминания о рыжем из её головы.
— Маклауд? — Прорычал Снейп.
— Ась?
— Куда вы дели Уизли?
— Я дел? — Возмутился я. — Да я вообще про него забыл. Поищите там, в лесу. Гарри, что последнее ты помнишь, связанное с Уизли? — Перевёл я стрелки.
— Ну… я… — Глаза у Избранного забегали, и он начал заламывать руки. — Я не помню. — Соврал он таким тоном, что все, кроме Хагрида, тут же поняли, что дело с Уизли явно нечистое.
— Гарри, что ты с ним сделал? А ну, говори! — Вмешалась Гермиона. И судя по горящему взору, судьба Уизли её интересовала вовсе не из-за сострадания.
— Ну он там бегал, мешал мне биться с монстром, так что я отволок его в сторону и… немного сломал обе ноги, чтобы он под ногами не путался. А потом я про него забыл.