В одном из вентиляторов в коридоре, кажется, что-то ощутимо треснуло. Я повернулся к Снейпу, и мои обломанные ногти проделали пять ровных бороздок в краске оконной рамы.
"Не называйте ее прихотью. Сэр".
Воздух наэлектризованно сгустился вокруг нас. В наш номер постучали. Снейпова реакция оказалась на высоте – через секунду палочка уже была направлена на дверь.
"Ваш заказ", - сутулый прыщавый паренек в оранжевой кепке с энергичной бесцеремонностью протиснулся между Снейпом и шкафом и радостно водрузил на стол горячий картон коробки и банки с диетической колой. Снейп прицельно изучал его сузившимися глазами.
Я расплатился.
"Спасибо, сэр!"
Перед тем, как вслед мальчишке прошипели "Обливиате!" я успел сунуть ему в карман чаевые и постучал в стену.
А за окном все бушевала нереальная ноябрьская метель.
***
Несмотря на то, что я зверски устал накануне, напсиховался в машине, а после нервы были еще и измотаны постоянными придирками Снейпа, тихой язвительной воркотней мисс Валери и невозможностью хоть пять минут побыть наедине со Сьюки, по-человечески заснуть я не сумел. А может быть, именно поэтому я и лежал без сна, задумчиво наблюдая, как подмигивающие полосы света от фар проезжающих мимо гостиницы машин пробегают по темному полю плотных штор. Снейп, кажется, тоже не спал, или спал беспокойно. Он постоянно ворочался, что-то невнятно бормотал, сбивал одеяло так, что из-под него постоянно торчала либо его бледная костлявая нога, либо рассеченная рука, покрытая цепочкой подживающих царапин, оставшихся от удара норманнским мечом.
Все происходит так быстро, что у меня нет даже времени подумать о, ну, о том самом. Когда мисс Валери, фарфорово-бледная, с усилием бросает последнюю сумку в только что трансфигурированную машину (магия отняла у нее слишком много сил) и поворачивается к лестнице, по которой, грохоча клетками, спускаемся мы со Сью, ее лицо полно едва сдерживаемой ярости. Но я знаю, что она смотрит не на нас, иначе бы банально испугался. Я знаю: когда она в таком настроении, до нее нельзя даже дотронуться, чтобы не взорвать кипящий глубоко внутри вулкан.
"Девочка моя, может, все-таки останешься?" – в голосе МакГонагалл столько умоляющих ноток, сколько она никогда бы не позволила себе проявить в беседе со студентами. Валери Эвергрин ей, без всяких сомнений, очень дорога. Ее маленькая гриффиндорская надежда. – "Тебе надо как следует подлечиться. А в Хогвартсе сейчас куда безопаснее, чем в любой другой части острова".
Мисс Валери упрямо мотает головой. Ее ноздри раздуваются. Снейп высовывается из-за водительского сидения, недовольно оглядывает наши магловские куртки и смахивает с лезущих на глаза волос мокрые морозные хлопья.
"Долго вас еще ждать, мисс Боунс? Помогали Поттеру заплести косички?"
Скрипя зубами, я ставлю на лед наши сумки, помогаю Сьюки умостить клетки на край лестницы и дергаю дверцу.
"Хедвига, лети! Жди нас в Годриковой Лощине".
Тяжелые белые крылья пушисто гладят меня по лицу. На фоне белого снега силуэты Хедвиги с Пиком почти не заметны. Если бы и я мог вот так улететь от всех передряг и необходимости выбирать… Просто подняться в небо и парить навстречу снегу! Выше, выше, выше…
"Поттер, в конце концов!.."
Сьюки тяжело вздыхает.
"Гарри, если ты едешь с нами, а не остаешься, то поспеши", - голос мисс Эвергрин из поднятого мехового воротника белой куртки непривычно холоден.
Я оглядываюсь на Хогвартс, но лица Дамблдора не видно ни в одном окне…
Наверное, я все-таки уснул ненадолго, потому что когда эти полувоспоминания-полувидения окружили меня слишком тесно, чья-то рука бесцеремонно потрясла меня за плечо.
"Поттер, вставайте!"
Я с трудом разлепил слипшиеся глаза.
"Уже полвосьмого. Пора", - Снейп нетерпеливо дергал рукав свитера, цепляясь за него часами.
Я отбросил одеяло и свесил ноги с кровати. В голове все еще гудели остатки воспоминаний. Мне почему-то показалось, что я даже во сне стараюсь оттянуть решение, от которого зависело слишком многое, и привкус от этого остался какой-то горький и сухой. На тумбочке возле кровати я нащупал стакан воды.
"Быстрее, Поттер, быстрее…" – Снейп запихивал в сумку пакет с мокрыми носками, бросая на меня через плечо уничтожающие взгляды.
Раковина была сухой, из чего я заключил, что Снейп не стал тратить время на такой ненужный процесс, как умывание. Тяжело мотая встрепанными лохмами, я сунул в рот зубную щетку и ощупал опухшее лицо, едва не поцарапавшись о собственный подбородок. Это следовало как-то исправить, а инструмент для исправления стоял здесь же, в маленьком бежевом стаканчике, тускло посверкивая отточенными гранями. Черт знает, откуда здесь взялась опасная бритва, кажется, вчера я ее не заметил. Блестящее лезвие бросило пронзительные отблески мне прямо в глаза, когда я погладил пальцами его край, а потом в порыве какого-то безотчетного чувства вдруг прижал лезвие к собственной шее. В микроскопическом зеркале я видел, как дрожат мои пальцы, хотя сам не чувствовал этого. Не чувствовал ничего, кроме металла, жадно прижимающегося к моей коже.
Одно движение – и все. Ни страха, ни сожаления – ничего. И – прекратить эту боль.
Навсегда.
Оно того стоит?
И как оно – там?
Рука опустилась. Я старательно натер лицо едко-лимонным куском мыла за неимением чего-то поприличнее и неумело полоснул себя по подбородку.
Боли почти не было, но зрелище собственной крови, темными каплями сбегающей внутрь водоворота в раковине, и прозрачно-розовыми, какими-то беззащитными полосами мгновенно растворяющейся в воде, затянуло меня своей древней атавистической притягательностью. В ушах снова зазвучал лязг множества мечей…
"Вы что, утонули там, Поттер?"
…
"Мерлин, неужели вам так трудно применить простейшее Бреющее заклинание?"
…
"Поттер, вам так нравится, когда с вами возятся, как с маленьким?"
"Вы знаете…" - неуверенно. – "Наверное, вы правы".
Черные глаза как-то сразу теряют оттенок презрительности. Рука взмахивает палочкой, последний раз – скованно.
"Поттер, вам хочется снова стать грудным младенцем, признайтесь честно?"
Честно?
"После всего, что было? Конечно, да. Сэр".
***
Машину Снейп снова трансфигурировал. На этот раз бывшая развалюха перевоплотилась в новую солидную модель Мерседеса с кожаной обивкой. Печка в ней работала исправно, но совсем не английский мороз ночью неожиданно превратился в традиционное ноябрьское грязное месиво, и руки на руле уже не покалывало от холода. Дворник сметал с ветрового стекла потеки дождя, и если бы не странная, то колющая, то ноющая боль в сердце, вести эту правильную, удобную и практичную машину было бы почти удовольствием. Сью сидела рядом с картой на коленях и внимательно следила за дорожными указателями. Кончики ее голубого шарфика слегка подрагивали, когда машина подскакивала на ухабах честерских пригородов.
Решено было ехать приморской трассой. Большинство водителей гонит именно этой дорогой. А для нас это было бы не только быстрее, но и безопаснее, чем ехать через весь Уэльс, мимо маленьких городков с совершенно непроизносимыми названиями, в которых частенько фигурировали "лл", "фф" и "дд" (иногда даже по два раза). И в которых какие-нибудь любопытствующие провинциальные личности могли бы запомнить наши номера.
С утра поток машин тянулся по трассе просто нескончаемо и тягомотно медленно, но за Рилом эта бесконечная вереница рассосалась, и я вздохнул свободнее. Никому почему-то не хотелось разговаривать. Сью с интересом изучала карту, мисс Вэл беззвучно спала, откинув голову на экзотически-яркое малиновое сидение и по-детски беззащитно открыв рот, а Снейп тихо перелистывал запас магловской прессы, приобретением которой он озаботился сразу после открытия киоска возле гостиницы. Его сердитое лицо я видел в зеркало заднего вида только изредка, когда на поворотах машину заносило в серой ноябрьской слякоти, но, наверное, не желая будить мисс Валери, он в таких случаях ограничивался лишь грозной гримасой, которую тут же прикрывал очередным заголовком, вроде, "Крупная авиакатастрофа в России! Более сотни погибших!" и продолжал хмуриться уже над ним. Машина же постепенно начала меня слушаться, как дрессированная, и к тому времени, когда мы въехали в Колвин Бэй, а холодные серые волны плескались справа от нас уже больше полутора часов, я чувствовал себя заправским автогонщиком. Мы плавно обогнули несколько кварталов и остановились передохнуть и пообедать в рабочей закусочной рядом с рыбацким портом.
Все вокруг окутывал запах сырой рыбы, морской соли и водорослей, запах моря, взволнованно бившегося о старые темные волнорезы. Запах, не ощутимый в машине, но сбивший нас с ног с того момента, как я открыл дверь. Чайки резко и неприятно кричали, бились в схватке с ветром, сносившим их в сторону берега, и дрались из-за кучек рыбьей требухи, серебристым грязным потоком вытекающей из мусорных баков. Меня на секунду даже слегка затошнило от слишком быстрого перехода от крепкого бензинового аромата после заправки на трассе к тяжелому влажному запаху морской воды, а потом – к острому духу жареной рыбы и пота, заполнявшему все кафе. Снейп отдал сквозь зубы какое-то очередное распоряжение, которое я благополучно пропустил в гулком гудении шин у меня в ушах, смешивающимся с вязким гомоном голосов обедающих рыбаков и докеров, и ушел в сторону стойки. Мисс Вэл упала за столик и тут же принялась разглядывать закопченное окно и обсиженный мухами пропыленный подоконник. Сьюки не слишком одобрительно осмотрела стол и, за неимением на нем салфеток, принялась вытирать темные потеки собственным носовым платком. К тому времени, когда вернулся Снейп, нам принесли заказ. Мы все уже более или менее очнулись от долгого сидения в машине и поэтому напали на жареную треску с удвоенной энергией.