зад, когда Министерство для защиты детей от возможных терактов направило на ее территорию лучших дементоров Азкабана. Результаты, как это всем известно, были весьма угрожающи. Спустя три дня эти редкие и интересные магические существа (находящиеся, кстати, под защитой Министерства Магии) были практически истреблены засевшими на территории школы экстремистами. Большинство учащихся, как и преподавательский состав учебного заведения, исчезло неведомо куда. Наш источник в Ближнем Круге сообщает, что, к этому, несомненно, приложила руку террористическая организация "Орден Феникса", членом которой и является пойманная накануне Арабелла Фигг. Однако пролить свет на то, куда исчезли дети – наше будущее и надежда! – так и не удалось, несмотря на многочисленные допросы с пристрастием, которым была подвергнута обвиняемая.
Арабелла Фигг была признана виновной в совершении многочисленных преступлений против Нового Порядка и общественной безопасности и приговорена к смертной казни. Приговор был осуществлен немедленно.
В ходе внеочередного заседания Ближнего Круга, немедленно собравшегося в Министерстве Магии, был обсужден и принят Закон о праве сотрудников Отдела Надзора за Низшими Существами на физическое устранение террористов при сопротивлении последних. Как сообщил нам Глава Ближнего Круга мистер Морис Бладштейн: "Эта кара отныне постигнет каждого, кто посягнет на святое дело Нового Порядка! Да здравствует правое дело нашего Лорда Вольдеморта!"
Бутылки с молоком посыпались на пол.
"Что я могу сделать?"
Она тяжело, яростно дышала и смотрела куда-то в сторону. Ноги у нее утопали в молочной луже.
"Мисс Вэл…"
Она с трудом сфокусировала на мне взгляд. Я подошел ближе. Взял ее за руку. Кожа перчатки показалась мне ледяной.
"Чем я могу помочь?"
"Всё", - вдруг резко отчеканила она. – "Вот теперь – всё", – Валери осторожно освободилась от моей руки. – "Эванеско!" – ликвидировала она молочные реки на полу и повернулась ко мне.
"Ты не будешь мешать мне, Гарри".
Она не умоляла, а приказывала. Констатировала факт. Утверждала. От этого мне стало страшно. Я вдруг увидел в ней машину, созданную для уничтожения врага. В глотке у меня ребристо зашевелился острый сухой комок, когда я увидел, что ее глаза побелели от ярости.
"Ты не будешь мешать мне и не будешь лезть в это дело. Ты – единственный родной мне человек, кроме тебя, у меня больше никого не осталось. И я не допущу, чтобы это случилось и с тобой. Поэтому если ты вдруг в припадке геройства решишь мне помочь, прости, но я буду вынуждена тебя нейтрализовать".
Я не поверил своим ушам. Валери Эвергрин мне угрожала.
"Вскипяти молоко для Аберфорса. И накорми Мэгги".
Глаза у нее были сухи.
Она хлопнула дверью кухни, а затем – дверью своей комнаты, над которой тут же всплыла полупрозрачная сетка непроходимых заклятий и, искрясь, пробежали кривые молнии Разоружающих чар.
Когда я через час поднялся к ней в башенку, найдя для этого предлог в виде ужина, то чуть не споткнулся о натянутые по всей комнате провода. На столе подмигивал модем, нить кабеля тянулась от него к сотовому телефону, на маленьком экране которого моргала звездочка спутниковой связи, и к новому серебристому ноутбуку. В руки мисс Эвергрин тянулись узкие простыни факса, на которых бесконечно повторялось одно и то же слово в разных вариантах – Согласен, Согласна или Согласны. Я похолодел.
"Кому вы продали душу, мисс Валери?" – голос у меня упал до шепота.
"Кому угодно, только не ему", – зло откликнулась она. Снова застрекотали клавиши, и я внезапно понял, что она, сама того не желая, почти поверила в то, что больше никогда не увидит Северуса Снейпа живым.
Сов не было – только скупые телефонные звонки, разговоры на не совсем понятных мне языках и электронная почта. Видимо, настроенная на звуковое извещение о полученном письме, она своей пронзительной сиреной настигала Валери Эвергрин в самых отдаленных уголках дома и заставляла вихрем нестись в комнату. Бесконечные факсы. Никаких магических средств связи – только магловские. Лишь один раз в форточку проникло нечто совершенно невероятное, заставив Сью в ужасе вскочить с кресла, где она вязала носки Аберфорсу. Корби, отдыхавший на гипсовом бюсте какого-то гриффиндорского предка и меланхолично отщипывавший кусочки обоев, с сердитым карканьем слетел с места: под потолком трепыхалась какая-то странная еле заметная птичка.
Прозрачный воробей принес прозрачное письмо. Не было нужды спрашивать от кого оно – я помнил, как Рон с Гермионой отправляли в Тауэр точно такой же экземпляр. С помощью Ассио воробей был пойман, и письмо прочитано. О его содержании Валери ничего нам не сказала, только кратко приказала изловить Корби и трансфигурировать его таким же способом, чтобы можно было отослать ответ
Поймать Корби оказалось жутко трудным занятием. Когда мы со Сьюки, наконец, раскрыли окно, и прозрачный ворон возмущенно вывалился наружу с прикрученным к лапе письмом, мы были все в перьях, исщипаны и исцарапаны.
В тот же вечер декабрь навалился на Годрикову Лощину тяжелыми нахмуренными тучами, и, будто подтверждая, что сейчас все-таки зима, опять пошел снег. На этот раз он не валил сплошной стеной, но то тихо и мелко танцевал в редких порывах ветра, то лениво кружился, медленно погребая под собой окна. Во всем доме пришлось перенастраивать защиту: сырость размочила все нужные заклинания, и я целый час бился над составлением новой формулы, более приемлемой для такой погоды. Сидя за столом при свете старой лампы под успокаивающе зеленым абажуром, я то и дело поглядывал в ночь. Соседнее крыло светилось единственным огоньком – там мисс Вэл, как и каждую ночь, отправляла горы писем, принимала какие-то таинственные факсы и возилась с какой-то программой, которая называлась, кажется "Ищу тебя" или что-то в этом роде. Настройка защиты дома была категорически поручена мне, и я знал, что даже после того, как я обновлю параметры, после того, как мы со Сьюки погасим свет в своей комнате, свет в окне моего опекуна будет гореть еще долго. Если не до рассвета.
Корби так и не вернулся. Ни на следующий день, ни через неделю, ни через две.
Прошла еще неделя. От Снейпа по-прежнему не было весточки. Я как лев по клетке раздраженно бродил по дому за Аберфорсом и Магнолией, а Сьюки встревоженно наблюдала мои метания. Потом мы поднялись наверх и заглянули к мисс Эвергрин.
"Ей надо помочь", – шептала Сью, сквозь приоткрытую дверь наблюдая за тем, как мисс Вэл с оглушительным грохотом копается в стопке дисков у себя на столе. Руки у нее заметно тряслись. – "Так дальше продолжаться не может. У нее колоссальный стресс, Гарри, она может не выдержать, сорваться и наделать глупостей. Профессор предупреждал, чтобы мы не…"
"Он имел в виду только магические средства связи, но вычислить прозрачного воробья все равно не…"
"Гарри, да причем здесь это?! Она ни слезинки не пролила, разве это нормально? Мерлин, скоро Рождество, а в Пророке что ни день пишут об очередных казнях и издевательствах над магглами! Мне страшно, Гарри!" – ее плечи поникли и задрожали, руки нервно всплеснули и так и прикипели к лицу, испуганно впиваясь в него ногтями. – "Что если профессора Снейпа у-убили…"
Сьюзен смотрела на меня сквозь мелко трясущиеся пальцы, точно ждала, что я скажу или сделаю что-то, что немедленно прекратит все, что причиняет ей боль и страх. В ее отчаянно запавших глазах мутнел ужас.
Да, подумал я, это долго продолжаться не может. Мисс Вэл права: мы здесь все скоро сойдем с ума. Решение нужно найти, и как можно скорее.
***
Сью пришла ко мне как обычно, поздно вечером. Ее серые глаза, казалось, засияли, когда она осторожно прикрыла за собой дверь. Белая ночная рубашка с истончившимися старенькими кружевами делала ее похожей на хрупкий полурассеявшийся призрак.
"Гарри", - прошептала она, тихонько касаясь моего одеяла.
Я сидел на кровати и сквозь легкий голубоватый дымок смотрел на то, как за окном внизу в деревне громко празднует какая-то семья. Не знаю, был ли у них тогда день рождения или годовщина свадьбы… Гирлянды фонариков усеивали мокрые кусты, периодически в доме раздавались радостные возгласы, а когда я прислушивался, то можно было различить даже звон бокалов после очередного тоста.
Именно на этом месте когда-то стоял дом моих родителей. Снейп рассказал мне об этом в тот день, когда мы ходили с ним на кладбище. По его словам, от прежнего дома остался только фундамент, на котором новый хозяин сперва построил коттедж, а потом сдал его в аренду какой-то другой магловской семье. Ничего от того, что здесь было раньше, не осталось – что поделаешь, взрыв бытового газа, как написали магловские газеты. Если на кладбище я хотел сходить, почти рвался туда, чтобы увидеть могилу мамы и отца, то на тот дом, выросший на месте их бывшего ненадежного убежища, почему-то мог смотреть только издали. Но думать я о нем не переставал, да и не мог перестать – мои окна выходили как раз на него.
Сверху, как белая тень, уже привычно спикировала Хедвига и, как всегда, канула в ночь – на охоту.
"Гарри, что ты делаешь?"
"Курю", – я опустил сигарету и стряхнул пепел на фарфоровое блюдце из семейного сервиза Гриффиндоров.
"Ты же никогда не курил", - она присела рядом, обняла меня за плечи и потерлась замерзшим носиком о мою щеку. – "Откуда взял сигареты?"
"Стащил у мисс Эвергрин".
"О-о-о", - глаза Сьюки расширились. – "Она будет их искать, расстроится. А если еще и запах унюхает…"
"Мне наплевать, что она скажет", - я выпустил еще одно колечко дыма и какое-то время наблюдал за тем, как оно мягко планирует по направлению к разноцветным огням за окном. – "Мне все равно".
"Нет, Гарри", - Сью положила головку ко мне на плечо. От нее пахло свежей травой, дождем, какими-то странно, не по сезону, весенними духами. – "Тебе не все равно".