За его спиной промчался отряд измочаленных министерских колдунов – на бегу они тыкали пальцами в разведенный где-то вдалеке волшебный огонь, высоко и обильно искривший фиолетовым.
Перси поспешил к Людо, выставив руку. Видимо, все-таки желал произвести на Шульмана хорошее впечатление, хоть и не одобрял его манеры руководства.
– А, ну да, – улыбнулся мистер Уизли, – это мой сын Перси, совсем недавно работает в министерстве, – а это Фред – нет, это Джордж, извини, – вот это Фред – Билл, Чарли, Рон – моя дочь Джинни – и друзья Рона, Гермиона Грейнджер и Гарри Поттер.
Услышав имя Гарри, Шульман едва заметно на него покосился, а затем его глаза совершили предсказуемый взлет к шраму.
– Дети, – продолжал мистер Уизли, – а это Людо Шульман, вы знаете, кто он такой, и это он достал нам такие хорошие места…
Шульман засиял, но замахал рукой – мол, пустяки.
– Хочешь поставить на матч, Артур? – с воодушевлением предложил он, позвенев изрядным количеством монет в карманах черно-желтой мантии. – Мы уже заключили пари с Родди Понтнером – он считает, Болгария первой забьет гол, – я даже предложил ему симпатичную ставочку, притом что я давно не видел такой сильной тройки нападения, как у ирландцев, – а малышка Агата Тиммс поставила половину акций своей угревой фермы на то, что матч продлится неделю.
– О… что ж, давай, – пробормотал мистер Уизли. – Галлеон на то, что Ирландия выиграет?
– Галлеон? – В голосе Людо Шульмана прозвучало легкое разочарование, но он быстро спохватился. – Чудненько, чудненько… Кто-нибудь еще?
– Им пока рано играть в азартные игры, – вмешался мистер Уизли, – Молли будет недово…
– Мы ставим тридцать семь галлеонов, пятнадцать сиклей и три кнуда, – объявил Фред (они с Джорджем быстро подоставали деньги), – что Ирландия выиграет – но Проныру поймает Виктор Крум. Да, и еще мы добавим фальшивую палочку.
– Зачем мистеру Шульману такая глупость?.. – зашипел Перси.
Но мистер Шульман вовсе не считал, что фальшивая палочка – глупость; напротив, едва он принял палочку из рук Фреда, мальчишеское лицо засияло от восторга, а когда она громко пискнула и превратилась в резинового цыпленка, Шульман восторженно захохотал.
– Здорово! Никогда не встречал более убедительной подделки! Я дам вам за нее пять галлеонов.
Перси застыл в потрясенном возмущении.
– Мальчики, – очень тихо проговорил мистер Уизли, – мне бы не хотелось, чтобы вы делали ставки… это же все ваши сбережения… мама рассер…
– Артур, ну не будь ты занудой! – загрохотал Людо Шульман, оживленно звеня карманами. – Они уже вполне взрослые и отлично знают, чего хотят! Значит, Ирландия выиграет, но Крум поймает Проныру? Ни в каком разе, мальчики, ни в каком разе… Вам я тоже предложу симпатичненькие условия… и мы добавим сюда пять галлеонов за эту забавную палочку – верно?..
Людо Шульман молниеносно выудил записную книжку и нацарапал в ней имена близнецов. Мистер Уизли беспомощно взирал на эту сцену.
– Спасибочки, – сказал Джордж, получив от Шульмана обрывок пергамента и бережно его спрятав.
Шульман, очень довольный, снова повернулся к мистеру Уизли:
– Слушайте, а вы мне чайку не заварите? Я, кстати, ищу Барти Сгорбса. Мой болгарский коллега меня уже допек – ни черта не понимаю, что он говорит. Барти мне поможет. Он, по-моему, знает сто пятьдесят языков.
– Мистер Сгорбс? – вмешался Перси, внезапно превращаясь из дико недовольной статуи в фонтан восторга. – Он их знает более двухсот! Он говорит по-русалочьи, и по-троллиному, и на гоблиберде…
– По-троллиному каждый дурак может, – отмахнулся Фред, – тычешь пальцем и утробно рычишь, делов-то.
Перси одарил Фреда очень яростным взглядом и свирепо поворошил поленья, чтобы чайник снова закипел.
– Людо, а от Берты Джоркинс что-нибудь слышно? – спросил мистер Уизли.
– Ни шиша, – успокоительно обронил Шульман, вальяжно развалившись на траве у костра. – Но она объявится. Бедняжка… память как дырявый котел плюс полный географический кретинизм. Зуб даю, потерялась. Потом вдруг придет на работу в октябре, считая, что на дворе июль.
– А тебе не кажется, что пора посылать на поиски? – осторожно спросил мистер Уизли.
Перси протянул Шульману чай.
– Вот и Барти Сгорбс без конца о том же, – невинно распахнул глаза Шульман, – но нам, честное слово, просто некого сейчас послать! Ой, смотрите-ка! Вспомни его – и он появится! Барти!
К костру аппарировал колдун – ничего общего с Людо Шульманом. Барти Сгорбс, пожилой и чопорный, держался очень прямо и был одет в безупречного покроя и идеальной чистоты костюм с галстуком. Пробор в коротких седых волосах едва ли не отвращал своей прямизной, а усы щеточкой были подстрижены ровно, точно по линейке. Начищенные ботинки сияли. Гарри сразу понял, отчего Перси боготворит этого человека. Перси всегда ратовал за четкое следование правилам, а мистер Сгорбс столь дотошно выполнил указания по части мугловой одежды, что легко сошел бы за банковского управляющего, – вряд ли даже дядя Вернон распознал бы его истинную сущность.
– Падай на травку, Барти, – весело предложил Людо, похлопав по земле.
– Нет, спасибо, Людо, – ответил Сгорбс, и в его тоне прозвучал нетерпеливый укор. – Я всюду тебя разыскиваю. Болгары просят в Высшей ложе еще двенадцать мест.
– Ах, так вот им чего надо! – воскликнул Шульман. – А я-то решил, что мужику «да винца б местного». Такой жуткий акцент!
– Мистер Сгорбс! – еле слышно произнес Перси. Он согнулся в полупоклоне и стал похож на горбуна. – Не хотите чашечку чая?
– О… – Мистер Сгорбс в легком удивлении воззрился на Перси. – Да… спасибо, Уизерби.
Фред с Джорджем хрюкнули в чашки. Перси, с сильно порозовевшими ушами, занялся чайником.
– Кстати, я и с тобой, Артур, тоже хотел поговорить. – Мистер Сгорбс перевел острый взгляд на мистера Уизли. – Али Башир вышел на тропу войны. Он хочет перемолвиться с тобой парой слов по поводу эмбарго на ковры-самолеты.
Мистер Уизли тяжело вздохнул:
– Я посылал ему сову еще на прошлой неделе. Я ли ему не говорил сто, может, тысячу раз: ковры, как мугловый артефакт, внесены в реестр запрещенных к зачаровыванию объектов. Но разве он будет слушать?
– Сомневаюсь, – бросил мистер Сгорбс, принимая из рук Перси чашку. – Он прямо жаждет экспортировать.
– Ну у нас в Англии они же никогда не заменят метел, правда? – вставил Шульман.
– Али считает, что для них есть ниша на рынке семейных транспортных средств, – пояснил мистер Сгорбс. – У моего деда, помнится, был аксминстерский ковер на двенадцать персон – но, разумеется, тогда ковры еще не запретили.
Он сказал это так, чтобы ни у кого не осталось ни малейшего сомнения: все его предки строго следовали букве закона.
– Стало быть, дел по горло, Барти? – беспечно осведомился Шульман.
– Хватает, – сухо ответил мистер Сгорбс. – Организовать движение портшлюсов на пяти континентах – это не пустяки, Людо.
– Вы, наверное, оба будете счастливы, когда чемпионат закончится? – спросил мистер Уизли.
Людо Шульмана шокировал такой вопрос.
– Счастливы? Да я не помню, когда последний раз столько развлекался!.. Но нам есть чего ждать от жизни – да, Барти? Многое еще предстоит организовать, а?
Мистер Сгорбс высоко поднял брови:
– Мы же договорились не делать заявлений, пока все детали…
– Подумаешь, детали! – Шульман отмахнулся от этого слова, как от стаи мошкары. – Они ведь уже проработаны? Ставлю что угодно, наши детишки все равно скоро узнают. Это же будет в «Хогварце»…
– Людо, нас ждут болгары, – напомнил мистер Сгорбс, резко обрывая Шульмана. – Спасибо за чай, Уизерби.
Он ткнул в руки Перси чашку, из которой даже не отпил, и подождал, пока встанет Людо; Шульман грузно поднялся на ноги, одновременно заглатывая остатки чая. Денежки у него в карманах весело позвякивали.
– Увидимся! – выкрикнул он. – Будем вместе в Высшей ложе – я за комментатора! – Он помахал, Барти Сгорбс вежливо кивнул, и оба дезаппарировали.
– А что будет в «Хогварце», пап? – незамедлительно поинтересовался Фред. – О чем это они?
– Очень скоро вы все узнаете, – улыбнулся мистер Уизли.
– Это секретная информация, не подлежащая разглашению вплоть до специального решения министерства, – чопорно объявил Перси. – Мистер Сгорбс абсолютно прав, что ее не раскрывает.
– Заткнитесь, Уизерби, – любезно сказал Фред.
День длился, и всеобщее радостное возбуждение окутывало лагерь физически ощутимым облаком. К сумеркам даже сам по-летнему теплый воздух словно дрожал от предвкушения, и, когда тьма занавесом опустилась над многотысячной толпой, последние попытки соблюдать осторожность были оставлены: министерство смирилось с неизбежным и бросило бороться с откровенным волшебством, которое сгущалось поминутно.
Через каждые несколько футов в воздухе возникали фигуры только что аппарировавших торговцев с лотками и тележками самого необычного товара. Они продавали светящиеся розетки – зеленые за Ирландию и красные за Болгарию, – которые выкрикивали имена игроков; остроконечные зеленые шляпы, увитые танцующим трилистником; болгарские шарфы, украшенные львами, которые взаправду рычали; флаги обеих стран, исполнявшие национальные гимны, если ими размахивать, и миниатюрные модели «Всполоха», которые по-настоящему летали, и фигурки знаменитых игроков, которые гордо расхаживали по ладони.
– Я все лето на это копил, – поведал Рон Гарри, когда они вместе с Гермионой бродили среди продавцов сувениров. Рон купил себе шляпу с танцующим трилистником и большую зеленую розетку, но еще он купил маленького Крума, болгарского Ловчего. Миниатюрный Крум разгуливал по ладони Рона и свирепо хмурился на зеленую розетку.
– Ух ты, смотрите! – крикнул Гарри и побежал к тележке, доверху набитой медными биноклями. Они, правда, все были в каких-то чудных кнопочках и циферблатах.
– Купите омниокуляр, – с энтузиазмом предложил продавец. – Смотрите, тут есть повтор… замедление… и, если нужно, он может проигрывать детальный разбор момента. Всего десять галлеонов за пару, если возьмете три.