Темп игры становился все быстрее, а сама игра – все жестче. Волков и Вулчанов, болгарские Отбивалы, с бешеной свирепостью лупили по Нападалам, посылая их в ирландских Охотников, и перешли к хитрым приемам, чтобы помешать перемещениям противника; дважды Охотникам приходилось разлетаться, а потом наконец Ивановой удалось прорваться сквозь них, отвлечь Охранника Райана и забить первый гол.
– Заткните уши! – заорал мистер Уизли.
Счастливые вейлы пустились в торжествующий пляс. Гарри прижмурил глаза: не хотел отвлекаться от игры. Вскоре он рискнул взглянуть на поле. Вейлы прекратили танцевать; болгары вновь владели Кваффлом. Шульман громогласно выкрикивал:
– Димитров! Левски! Димитров! Иванова! А это еще что?..
Сто тысяч колдунов и ведьм дружно ахнули – оба Ловчих, Крум и Линч, пронеслись сверху вниз меж Охотников с такой скоростью, будто их выкинули из самолета без парашютов. Гарри проследил за их спуском в омниокуляр, старательно щурясь и пытаясь понять, где Проныра…
– Они разобьются! – вскричала Гермиона.
И оказалась наполовину права. В последнее мгновение Виктор Крум вышел из пике и спирально взмыл. Линч же ударился о землю, и глухой удар разнесся по всему стадиону. Ирландские болельщики дружно взвыли.
– Вот дура-ак! – простонал мистер Уизли. – Это ж финт!
– Тайм-аут! – проорал голос Шульмана. – Колдомедики должны осмотреть Эйдана Линча!
– С ним все будет в порядке, подумаешь, землю пропахал! – Чарли успокаивал Джинни, которая перевесилась через край ложи с безмерным ужасом на лице. – Чего, собственно, Крум и добивался…
Гарри поскорей нажал «повтор» и «детальный просмотр», крутанул регулятор скорости и приложил омниокуляр к глазам.
Он снова смотрел, как Крум и Линч несутся к земле – теперь в замедленной съемке. «Обманка Вральского – опасный прием по отвлечению Ловчего», – гласила сияющая пурпурная строчка, бегущая внутри линз. Было видно, как лицо Крума исказилось от напряжения, когда он выходил из пике, – Линч в это время уже распластался по земле, и до Гарри дошло, что Крум вообще не видел никакого Проныры, он обманул Линча, намеренно увлек за собой. Гарри еще никогда не видел такого виртуозного полета; Крум летел словно бы и не на метле, а сам по себе; он двигался в воздухе так легко, что казался невесомым. Гарри повернул регулятор в нормальное положение и навел омниокуляр на Крума. Тот кружил высоко в небе над Линчем, которого отпаивала зельем бригада колдомедиков. Приглядевшись еще внимательнее, Гарри обратил внимание, как черные глаза Крума шарят по полю. Он вывел Линча из строя и теперь пользуется случаем, чтобы найти Проныру.
Наконец Линч, радостно приветствуемый зелеными болельщиками, встал, оседлал «Всполох» и, оттолкнувшись от земли, взлетел. Его возвращение к жизни вдохнуло в команду Ирландии новые силы. Прозвучал свисток Мустафы, и Охотники ринулись в бой, проявляя такие чудеса техники, какие Гарри и не снились.
Прошло пятнадцать яростных минут, и Ирландия забила еще десять голов. Счет был 130: 10, а игра стала грязнее.
Маллет, крепко прижимая к себе Кваффл, устремилась к шестам, а болгарский Охранник Зограф вылетел ей навстречу. Что-то случилось, но так быстро, что Гарри не успел разобрать. Тем не менее по возмущенному реву толпы и длинному, пронзительному свистку Мустафы он понял, что было нарушение.
– Мустафа делает предупреждение болгарскому Охраннику за грубое поведение – слишком активную работу локтями! – проинформировал орущих зрителей Шульман. – И разумеется – да! Ирландия бьет пенальти!
Лепреконы, после фола болгарской команды поднявшиеся в воздух, подобно рою сверкающих шершней, ринулись друг к другу и быстро сложили слова: «ХА-ХА-ХА!» На другом краю поля вейлы повскакали на ноги, сердито затрясли волосами и опять затанцевали.
Все как один мальчики Уизли и Гарри заткнули пальцами уши, но Гермиона, которая не потрудилась последовать их примеру, вскоре потянула Гарри за рукав. Он повернулся, и она нетерпеливо выдернула его пальцы из ушей.
– Посмотри на судью! – захихикала она.
Гарри посмотрел на поле. Хассан Мустафа спустился на землю к танцующим вейлам и, надо сказать, вел себя престранно. Он играл мускулами и горделиво разглаживал усы.
– Этого нам только не хватало! – В голосе Людо Шульмана звучал смешок. – Кто-нибудь! Стукните судью!
Зажимая уши пальцами, по полю промчался колдомедик и основательно пнул судью в лодыжку. Мустафа пришел в чувство; Гарри сквозь омниокуляр видел, как смутился судья и как он закричал на вейл. Те прекратили танцевать, но глядели при этом вызывающе.
– Если я не ошибаюсь, Мустафа хочет удалить с поля болгарскую группу поддержки! – раздался голос Шульмана. – А вот такого мы еще не видели… о, это может обернуться плохо…
Так и вышло: болгарские Отбивалы Волков и Вулчанов приземлились с флангов от Мустафы и яростно с ним заспорили, выразительно показывая на злорадных лепреконов, которые сложились в слова: «ХИ-ХИ-ХИ!» Мустафу, однако, доводы болгар не убедили; он тыкал пальцем вверх, в небо, явно требуя, чтобы Отбивалы занялись делом, а когда те отказались, дважды коротко свистнул.
– Два штрафных! – выкрикнул Шульман, и болгарские болельщики взвыли от злости. – А Волкову и Вулчанову лучше бы вернуться на метлы… да… что они и делают… и Трой завладевает Кваффлом…
Игра достигла невиданного уровня жесткости. Отбивалы обеих сторон вели себя безжалостно, в особенности Волков с Вулчановым, которым, похоже, было безразлично, по чему лупить битами, по Нападалам или по игрокам. Димитров ринулся к Моран, владевшей Кваффлом, и чуть не сшиб ее с метлы.
– Фол! – хором взревели ирландские болельщики, поднявшись дружной зеленой волной.
– Фол! – эхом отозвался магически усиленный голос Людо Шульмана. – Димитров задевает Моран – намеренное столкновение – видимо, судья назначит еще один штрафной – да, вот и свисток!
Лепреконы опять взмыли и на сей раз изобразили руку, показавшую вейлам в высшей степени неприличный жест. Те вышли из себя. Они кинулись в атаку через поле, швыряясь в лепреконов пригоршнями огня. В омниокуляр Гарри увидел, что красоту вейлы подрастеряли. Наоборот, их лица вытянулись, головы стали ужасными, птичьими, со страшными клювами, за плечами выросли длинные чешуйчатые крылья…
– Вот поэтому, мальчики, – крикнул мистер Уизли поверх всеобщего гвалта, – надо помнить, что важна не одна только внешность!
Поле наводнили представители министерства. Они пытались разнять вейл и лепреконов, но без особого успеха; а тем временем в воздухе разыгрывалась не менее напряженная драма. Гарри вертел омниокуляр туда-сюда, не успевая следить за Кваффлом, пулей перелетавшим из одних рук в другие…
– Левски – Димитров – Моран – Трой – Маллет – Иванова – снова Моран – МОРАН ЗАБИВАЕТ ГОЛ!
Но радостные крики болельщиков были едва различимы из-за воплей вейл, залпов из волшебных палочек представителей министерства и гневного рева болгар. Игра немедленно возобновилась; Кваффл был у Левски, перешел к Димитрову…
Отбивала ирландцев Квигли широко размахнулся, изо всех сил ударил по пролетающему Нападале и послал его в Крума. Тот не успел увернуться, и мяч попал ему в лицо.
Стадион оглушительно застонал; Круму явно сломали нос, он был весь в крови, но свисток не прозвучал. Хассан Мустафа отвлекся, и Гарри не мог его винить: вейла швырнула горсть огня и подожгла судье метлу.
Почему никто не замечает, что Крум ранен? Гарри волновался: пусть он болеет за Ирландию, но из всех игроков на этом поле Крум все-таки самый потрясающий. Рон явно разделял его чувства.
– Тайм-аут! Ой, да ладно вам, не может же он так играть…
– Смотри! Линч! – заорал Гарри.
Ловчий ирландцев внезапно ушел в крутое пике, и Гарри был уверен, что это не Обманка Вральского; это было настоящее…
– Он заметил Проныру! – крикнул Гарри. – Он его заметил! Смотри, как летит!..
Половина зрителей тоже, видимо, догадалась, что происходит, зеленые ирландские болельщики дружно вскочили, подбадривая Ловчего своей команды… но у него на хвосте уже сидел Крум. Как он умудряется видеть, куда летит, недоумевал Гарри; от Крума во все стороны разлетались капли крови, но он уже поравнялся с Линчем, и они вместе мчались к земле…
– Они разобьются! – визжала Гермиона.
– Ничего подобного! – ревел Рон.
– Линч разобьется! – вопил Гарри.
И не ошибся – второй раз за этот день Линч с сокрушительной силой ударился о землю и немедленно подвергся нападению разъяренных вейл.
– А где, где Проныра?! – заорал Чарли, перекрикивая галдеж.
– У него – у Крума – игра окончена! – верещал Гарри.
Красная мантия Крума пропиталась кровью из носа и сверкала, но он легко поднимался в воздух, вздымая над головой победоносный кулак, откуда посверкивал золотой лучик.
Над ничего не понимающими трибунами на грифельной доске зажглась надпись: «БОЛГАРИЯ: 160, ИРЛАНДИЯ: 170». Затем медленно, будто над стадионом разгонялся огромный реактивный самолет, гул ликования среди болельщиков Ирландии стал расти, расти и в конце концов превратился в восторженный рев.
– ИРЛАНДЦЫ ПОБЕДИЛИ! – закричал Шульман, ошарашенный столь внезапным окончанием матча не меньше ирландцев. – КРУМ ПОЙМАЛ ПРОНЫРУ – НО ПОБЕДИЛИ ИРЛАНДЦЫ – святое небо, кто мог такое ожидать!..
– Зачем он поймал Проныру? – со стоном вопрошал Рон, хотя и прыгал вверх-вниз, хлопая в ладоши над головой. – Зачем-то закончил матч, когда у ирландцев было на сто шестьдесят очков больше, вот идиот!
– Он знал, что им никогда не догнать! – прокричал Гарри в общем грохоте. Он тоже вовсю аплодировал. – У ирландцев слишком сильные Охотники… он хотел закончить матч на своих условиях, вот и все…
– Он очень смелый, правда? – Гермиона наклонилась к перилам и смотрела, как приземляется Крум и как бригада колдомедиков расчищает себе дорогу к нему сквозь скопище дерущихся лепреконов и вейл. – Мамочки, прямо кровавое месиво…
Гарри снова приложил омниокуляр к глазам. Над полем носились лепреконы, и трудно было рассмотреть, что творится внизу, но ему удалось навести объектив на Крума, окруженного колдомедиками. Крум, еще мрачнее обычного, не позволял вытереть себе лицо. Его окружили члены болгарской команды, и все удрученно качали головами. Неподалеку, под золотым дождем, рассыпаемым лепреконами, танцевали счастливые ирландцы. С трибун махали флагами, отовсюду звучал ирландский гимн; вейлы снова становились красавицами, пусть и очень тоскливыми и печальными.