Обычно новых преподавателей встречали бурными аплодисментами, но на сей раз не захлопал никто, ни учителя, ни ученики, только Думбльдор и Огрид. Оба ударили в ладоши, но в тишине одинокие хлопки прозвучали зловеще, и оба вскоре прекратили. Всех остальных слишком поразило странное появление Хмури, и они лишь оцепенело глазели.
– Хмури? – шепотом переспросил Гарри у Рона. – Шизоглаз Хмури? Тот самый, которому утром помогал твой папа?
– Наверно, – тихо и благоговейно отозвался Рон.
– Что с ним такое? – тоже шепотом спросила Гермиона. – Что у него с лицом?
– Понятия не имею, – еле слышно ответил Рон, завороженно глядя на Хмури.
Этот отнюдь не теплый прием Хмури нимало не обескуражил. Не притронувшись к кувшину с соком, что стоял прямо перед ним, он полез куда-то под дорожный плащ, достал фляжку и от души глотнул. Когда он поднял руку ко рту, плащ задрался, и Гарри увидел под столом деревянную лодыжку и ступню в форме когтистой лапы.
Думбльдор прочистил горло.
– Как я уже сказал, – он, улыбаясь, оглядел море лиц, не сводивших зачарованных взоров с Шизоглаза Хмури, – в ближайшие месяцы в нашей школе пройдет весьма захватывающее мероприятие, подобного которому не проводилось уже свыше ста лет. Мне чрезвычайно приятно уведомить вас, что в этом году в «Хогварце» состоится Тремудрый Турнир.
– Да вы ШУТИТЕ! – на весь зал выпалил Фред Уизли.
Напряжение, висевшее в зале с прибытия Хмури, вдруг рассеялось.
Все засмеялись, и сам Думбльдор одобрительно захихикал.
– Нет, я не шучу, мистер Уизли, – сказал он, – но, кстати, вы напомнили – летом мне рассказали отличный анекдот. Значит, так: тролль, лешачка и лепрекон заходят в бар…
Профессор Макгонаголл громко закашляла.
– Э-э-э… сейчас, возможно, не время… мда… – стушевался Думбльдор. – О чем бишь я? Ах да, Тремудрый Турнир… некоторые из вас, вероятно, не знают, что это такое, поэтому, надеюсь, те, кто знает, простят мне небольшой экскурс в историю, а сами могут тем временем подумать о чем-нибудь своем… Тремудрые Турниры зародились около семисот лет назад. Это были дружеские состязания между учениками трех крупнейших колдовских школ Европы – «Хогварца», «Бэльстэка» и «Дурмштранга». Каждая школа делегировала на Турнир своего чемпиона. Три чемпиона выполняли три волшебных задания. Раз в пять лет школы по очереди принимали у себя участников Турнира, и принято было считать, что это блестящий метод установления дружеских контактов между молодыми ведьмами и колдунами из разных стран… Так продолжалось, пока уровень смертности не сделался столь высок, что Турниры отменили.
– Уровень смертности? – в ужасе повторила Гермиона. Но большинство, похоже, не разделяло ее беспокойства: многие оживленно переговаривались, да и Гарри куда интереснее было подробнее узнать про Турнир, чем переживать из-за смертей многовековой давности.
– Несколько веков не раз предпринимались попытки возродить Турниры, – продолжал Думбльдор, – но успеха никто не добился. И все же департамент международного магического сотрудничества и департамент по колдовским играм и спорту нашего министерства решили, что пришло время попробовать вновь. Все лето мы напряженно работали над обеспечением безопасности, дабы ни при каких обстоятельствах участникам Турнира не грозила гибель… В октябре к нам прибывают директора «Бэльстэка» и «Дурмштранга» с претендентами на звание чемпиона. Чемпионы будут выбраны в Хэллоуин. Беспристрастный судья решит, кто из претендентов достоин состязаться за Тремудрый Приз, увековечение имени своей школы и вознаграждение в тысячу галлеонов.
– Я попробую! – громким шепотом воскликнул Фред Уизли, воодушевленно сияя. Подумать только: слава, богатство! И не он один вообразил себя чемпионом «Хогварца». Гарри видел, как за каждым столом ребята жадно взирают на Думбльдора или увлеченно перешептываются. Затем Думбльдор заговорил снова, и зал притих.
– Безусловно, каждый из вас жаждет завоевать для своей школы Тремудрый Приз, – сказал он, – и тем не менее директора школ-участниц совместно с министерством магии приняли решение ввести для претендентов возрастное ограничение. Заявки на участие будут приниматься только от тех, кому уже исполнилось семнадцать лет. Это, – Думбльдор слегка повысил голос, потому что по залу понеслись возмущенные вопли (а близнецы Уизли точно взбесились), – необходимая мера. Невзирая ни на какие предосторожности, задания Турнира очень сложны и опасны – маловероятно, что с ними справятся учащиеся младше шестого-седьмого класса. Я лично прослежу за тем, чтобы несовершеннолетние не обманули нашего беспристрастного судью. – Голубые глаза ярко блеснули, скользнув по мятежным лицам Фреда и Джорджа. – И я призываю тех, кому не исполнилось семнадцати, не тратить время понапрасну и не подавать заявки… Делегации «Бэльстэка» и «Дурмштранга» прибудут в октябре и останутся у нас практически на весь учебный год. Я уверен, что вы примете наших иностранных гостей с подобающей любезностью и окажете искреннюю поддержку чемпиону «Хогварца», когда его или ее выберут. А теперь, поскольку уже очень поздно, а для завтрашних занятий вам необходимо отдохнуть и набраться сил, – быстренько спать! Марш-марш!
Думбльдор сел и повернулся к Шизоглазу Хмури. Скрежеща и грохоча скамьями, школьники встали из-за столов и устремились к двойным дверям.
– Как они могли! – возопил Джордж Уизли. Он к дверям не пошел, а остался у стола, испепеляя Думбльдора взглядом. – Нам исполнится семнадцать в апреле, почему нам нельзя участвовать?
– Меня они не остановят, – упрямо заявил Фред, тоже недовольно взиравший на учительский стол. – Чемпионам позволяется такое, что нам, простым смертным, и не снилось! Плюс тысяча галлеонов!
– Да-а, – задумчиво протянул Рон, – тысяча галлеонов…
– Пошли, – поторопила Гермиона, – мы скоро тут одни останемся.
Гарри, Рон, Гермиона, Фред и Джордж направились в вестибюль, обсуждая, как Думбльдор может помешать несовершеннолетнему подать заявку.
– А что за беспристрастный судья выбирает чемпионов? – спросил Гарри.
– Понятия не имею, – отозвался Фред, – но обдурить надо его. Джордж, я думаю, пары капель старильного зелья хватит…
– Но Думбльдор-то знает, что вам нет семнадцати, – пожал плечами Рон.
– Да, но ведь не он выбирает чемпиона, правильно? – резонно возразил Фред. – По-моему, этот самый судья получит список желающих и выберет лучшего от каждой школы, и ему безразлично будет, кому сколько лет. А Думбльдор хочет помешать нам подать заявку.
– Но ведь были смертельные случаи! – тревожно напомнила Гермиона. Они проскользнули в потайную дверцу за гобеленом и зашагали по узкой лестнице.
– Были, – беспечно согласился Фред, – но это ж миллион лет назад. И вообще, кто не рискует… Эй, Рон, ты как насчет поучаствовать? Если мы придумаем, как провести Думбльдора?
– Ты как считаешь? – обратился к Гарри Рон. – Подать заявку было бы классно, да? Но они небось выберут кого постарше… Мы-то недоучки…
– Я-то уж точно, – послышался за спинами близнецов мрачный голос Невилла, – хотя Ба наверняка захочет, чтоб я попробовал, она вечно твердит, как я должен поддержать честь семьи. Надо мне… ой!..
Нога Невилла провалилась сквозь исчезающую ступеньку посреди лестницы. В замке было много лестниц с секретами; для большинства учеников перепрыгивать через эту ступеньку стало второй натурой, но Невилл никогда ничего не помнил. Рон с Гарри подхватили его под руки и вытащили. На вершине лестницы противно задребезжали от смеха рыцарские доспехи.
– Да заткнись ты, – сказал Рон и, проходя мимо, с грохотом захлопнул рыцарю забрало.
Ребята добрались до входа в гриффиндорскую башню, спрятанного за большим портретом полной дамы в розовом шелковом платье.
– Пароль? – осведомилась дама.
– «Дребедень», – ответил Джордж, – мне староста внизу сказал.
Портрет задрался, открыв дыру в стене, и все по очереди забрались внутрь. В камине круглой общей гостиной весело потрескивал огонь. Сама гостиная была уставлена столиками и пухлыми креслами. Гермиона одарила танцующие язычки пламени суровым взглядом, и Гарри явственно расслышал, как она пробормотала: «Рабский труд». Затем пожелала всем спокойной ночи и удалилась в спальню.
Гарри, Рон и Невилл вскарабкались по последней, винтовой, лестнице и оказались в своей спальне на вершине башни. У стен стояли кровати под темно-красными бархатными балдахинами. В изножье кроватей располагались сундуки. Дин с Шеймасом уже ложились; Шеймас приколол к изголовью ирландскую розетку, а Дин поместил над тумбочкой плакат с Виктором Крумом. Рядом висел его старый плакат с футболистами «Уэст-Хэма».
– Бред какой-то, – со вздохом покачал головой Рон, глядя на неподвижных игроков.
Гарри, Рон и Невилл переоделись в пижамы и забрались в постели. Кто-то – вне всяких сомнений, домовый эльф – положил между простынями грелки. Небывалый уют – лежать в теплой постели и слушать завывания бури за окном.
– Может, я и поучаствую, – сонно произнес в темноте Рон, – если Фред с Джорджем узнают как… Турнир… Кто его знает, да?
– Да-а… – Гарри перевернулся на другой бок, и перед его внутренним взором замелькали заманчивые картины… вот ему удалось провести беспристрастного судью, и тот поверил, что Гарри семнадцать… вот Гарри стал чемпионом «Хогварца»… вот он стоит перед всей школой, с триумфом воздевая руки… все кричат, аплодируют… он только что выиграл Тремудрый Турнир… в толпе особенно четко выделяется восторженное лицо Чо…
Гарри заулыбался в подушку. Он был ужасно рад, что Рон этой картины не видит.
Глава тринадцатаяШизоглаз Хмури
К утру буря прекратилась, но потолок в Большом зале оставался мрачным. За завтраком, когда Гарри, Рон и Гермиона изучали новое расписание, над головами у них нависали тяжелые оловянно-серые тучи. Фред и Джордж обсуждали с Ли Джорданом, как состарить себя волшебным способом и обманом подать заявки на участие в Тремудром Турнире.