– Обязательно найди его, хорошо? – попросил Гарри. Поглаживая Хедвигу по спине, он отнес ее к окну. – Раньше дементоров.
Она ущипнула его за палец, возможно, несколько сильнее, чем обычно, но все-таки ухнула тихо и успокаивающе. Потом расправила крылья и взлетела навстречу восходу. Гарри провожал сову глазами, и под ложечкой у него уже привычно сосало. Он был так уверен, что ответ Сириуса успокоит его, – а тревога только обострилась.
– Но это же ложь, – за завтраком отчитала Гарри Гермиона. – Тебе вовсе не показалось, что шрам болит, и ты это знаешь.
– И что? – сказал Гарри. – Пусть он из-за меня попадает в Азкабан?
– Оставь его! – прикрикнул Рон на открывшую было рот Гермиону, и, как ни странно, она прислушалась к совету и замолчала.
Следующие две недели Гарри всячески старался унять тревогу за судьбу Сириуса. Конечно, трудно справиться с волнением по утрам, когда приходит совиная почта, а по вечерам, уже в постели, невозможно избавиться от жутких видений (дементоры загнали Сириуса в угол на темной лондонской улице), но в промежутках получается и не думать о крестном. Жалко, нет тренировок по квидишу: ничто так не успокаивает психику, как хорошая, выматывающая тренировка. С другой стороны, занятия в четвертом классе гораздо труднее и отнимают гораздо больше времени, чем раньше, особенно защита от сил зла.
Как ни удивительно, профессор Хмури объявил, что наложит проклятие подвластия на каждого по очереди, чтобы ребята прочувствовали его силу и поняли, смогут ли сопротивляться.
– Но, профессор… вы же говорили, это незаконно, – неуверенно пролепетала Гермиона, когда Хмури мановением палочки убрал парты и оставил посреди класса обширную пустоту. – Вы говорили, применять его против другого человеческого существа…
– Думбльдор пожелал, чтобы вы прочувствовали это на себе. – Хмури обратил волшебный глаз к Гермионе и пронзил ее жутким немигающим взглядом. – Если вы лично хотите обучиться иначе – когда кто-нибудь околдует вас и получит над вами полный контроль, – я не возражаю. Вам присутствовать не обязательно. Свободны.
Корявым пальцем он указал на дверь. Гермиона покраснела и невнятно пробормотала, что она не имела в виду, будто хочет уйти. Гарри с Роном обменялись зловредными ухмылками. Они знали, что Гермиона скорее напьется буботуберового гноя, чем пропустит такой важный урок.
Хмури начал по одному вызывать учеников на середину и накладывать на них проклятие подвластия. Гарри видел, как под влиянием этого проклятия одноклассники один за другим совершали самые странные поступки. Дин Томас трижды обскакал вокруг комнаты, распевая национальный гимн. Лаванда Браун изобразила белку. Невилл выполнил серию потрясающих гимнастических трюков, на которые в нормальном состоянии просто не был способен. Противиться не мог никто. Ребята приходили в себя только после того, как Хмури снимал чары.
– Поттер, – пробурчал Хмури, – ты следующий.
Гарри вышел на пустую середину класса. Хмури поднял палочку, направил ее на Гарри и сказал:
– Империо.
Удивительнейшее чувство охватило Гарри. Все мысли уплыли вдаль, исчезли все тревоги и заботы, осталось одно лишь неопределенное, неуловимое счастье. Он стоял совершенно безмятежно и очень смутно осознавал, что на него смотрит весь класс.
Затем в голове, в каком-то отдаленном ее уголке, эхом разнесся голос Шизоглаза Хмури: Прыгни на парту… прыгни на парту…
Гарри послушно согнул колени и приготовился прыгать.
Прыгни на парту…
Но с какой, собственно, стати?
Где-то еще глубже в мозгу заговорил другой голос. Какая, однако, глупость, прыгать на парту, сказал он.
Прыгни на парту…
Нет, спасибо, я, пожалуй, не буду, отказался этот другой голос чуть тверже… нет-нет, я не хочу…
Прыгай! БЫСТРО!
И тут Гарри почувствовал сильную боль. Он одновременно и прыгнул, и попытался не прыгать – в результате врезался головой в парту, опрокинул ее, а кроме того, кажется, сломал обе коленные чашечки.
– Это уже хоть на что-то похоже, – пророкотал голос Хмури, и звенящая пустота в голове у Гарри исчезла. Он прекрасно помнил все, что произошло. Боль в коленках стала вдвое сильнее. – Видели? Поттер сопротивлялся! Он сопротивлялся и почти преуспел! Попробуем еще, Поттер, а остальные пусть обратят внимание – смотрите ему в глаза, там все видно – очень хорошо, Поттер, очень, очень хорошо! Тебя им не поработить!
– Послушать его, – проворчал Гарри, час спустя хромая с занятий по защите от сил зла (Хмури повторял свой эксперимент четырежды подряд, пока Гарри не научился совершенно блокировать проклятие), – так можно подумать, что на нас на всех вот-вот нападут.
– Да уж, – отозвался Рон, подпрыгивая на каждом втором шаге. Ему было гораздо труднее сопротивляться проклятию, но профессор Хмури заверил, что к обеду действие чар сойдет на нет. – Кстати, о паранойе… – Рон нервно оглянулся через плечо, убедился, что Хмури точно не подслушивает, и продолжил: – Неудивительно, что в министерстве были рады от него избавиться, – ты слышал, как он рассказывал Шеймасу, что он сделал с ведьмой, которая первого апреля крикнула «мяу!» у него за спиной? И когда нам, спрашивается, читать о том, как сопротивляться проклятию подвластия, если у нас других заданий невпроворот?
В этом семестре четвертые классы отчетливо ощущали, насколько увеличилось количество работы. И профессор Макгонаголл объяснила почему – когда, получив домашнее задание по превращениям, ребята громко застонали.
– У вас начинается самый ответственный этап колдовского обучения! – заявила она, и ее глаза грозно засверкали за квадратной оправой. – Приближаются экзамены на Самый Обычный Волшебный Уровень…
– С.О.В.У. мы сдаем только в пятом классе! – возмущенно вскричал Дин Томас.
– Пусть так, Томас, но, поверьте мне, готовиться нужно начинать уже сейчас! У вас в классе мисс Грейнджер – по-прежнему единственная, кто способен превратить ежа в пристойную подушечку для булавок. А вам, Томас, я должна напомнить: ваши подушечки по-прежнему ежатся от страха при виде булавки!
Гермиона, снова покраснев, старалась не слишком откровенно сиять от гордости.
На прорицании Гарри с Роном очень позабавились, узнав, что профессор Трелони поставила им высшие оценки за домашние задания. Она обстоятельно зачитывала всё вслух и похвалила мальчиков за то, как мужественно они приняли грядущие беды, – правда, радость тут же сошла на нет, потому что преподавательница попросила сделать аналогичный прогноз на следующий месяц, а у обоих иссякал запас несчастий и катастроф.
Между тем профессор Биннз, призрак, преподававший историю магии, еженедельно задавал сочинения по восстаниям гоблинов в восемнадцатом столетии. Профессор Злей заставлял учить противоядия. К этому пришлось отнестись серьезно, так как Злей намекнул, что до Рождества непременно кого-нибудь отравит – проверит, сумеют ли они отыскать антидот. Профессор Флитвик велел прочитать три дополнительные книги для подготовки к уроку по призывным заклятиям.
Даже Огрид умудрился добавить проблем. Взрывастые драклы росли на удивление быстро, если учесть, что никто так и не выяснил, чем они питаются. Огрид очень радовался такому прогрессу и, в качестве развития «проекта», предложил ребятам через день приходить к нему в хижину наблюдать за драклами и делать записи об их поведении.
– Ни за что, – наотрез отказался Драко Малфой, когда Огрид, точно Санта-Клаус, вынимающий из мешка самую огромную игрушку, объявил о своей идее. – Спасибо, мне хватает и того, что я вижу на уроке.
Улыбка слиняла с лица Огрида.
– Ты вот чего… ты делай, чего я велю, – проворчал он, – а не то я возьму пример с профессора Хмури… Говорят, из тебя вышел отличный хорек, Малфой.
Гриффиндорцы покатились со смеху. Малфой от гнева вспыхнул, но, видимо, урок профессора Хмури был еще свеж в его памяти, и он не решился перечить. Гарри, Рон и Гермиона ушли с этого занятия в приподнятом настроении: приятно, что Огрид отчитал Малфоя, ведь тот в прошлом году из кожи вон лез, чтобы Огрида уволили.
Войдя в двери замка, ребята не смогли двигаться дальше, потому что вестибюль был запружен народом. Школьники крутились возле громадного плаката у подножия мраморной лестницы. Рон, самый высокий из троих, встал на цыпочки и поверх голов вслух прочитал объявление:
Делегации представителей школ «Бэльстэк» и «Дурмштранг» прибывают в пятницу 30 октября в 18:00. Уроки закончатся на полчаса раньше…
– Отлично! – обрадовался Гарри. – В пятницу последний урок – зельеделие! Злей не успеет всех отравить!
Учащимся предписывается отнести портфели и учебники в спальни и собраться перед замком для встречи, после чего в честь гостей будет дан торжественный ужин.
– Осталась всего неделя! – вынырнув из толпы, воскликнул хуффльпуффец Эрни Макмиллан. Его глаза горели восторгом. – А Седрик-то знает? Пойду ему скажу…
– Седрик? – непонимающе переспросил Рон, когда Эрни убежал.
– Диггори, – объяснил Гарри. – Наверное, он подаст заявку на участие.
– Этот идиот? Чемпион «Хогварца»? – вытаращил глаза Рон. Они уже пробирались к лестнице сквозь шумную толпу.
– Никакой он не идиот, просто ты его не любишь, потому что из-за него «Гриффиндор» проиграл «Хуффльпуффу», – сказала Гермиона. – А я слышала, что он очень хорошо учится – и кроме того, он староста.
Она так сказала, словно это окончательно решало вопрос.
– Тебе он нравится только потому, что он красивый, – уничтожающе бросил Рон.
– Извините, когда это я судила о людях по внешности? – возмутилась Гермиона.
Рон громко и фальшиво закашлялся, и в этом кашле отчетливо прозвучало: «Чаруальд!»
Объявление в вестибюле сильно подействовало на обитателей замка. Всю неделю, куда бы Гарри ни пошел, разговоры были только об одном: о Тремудром Турнире. Подобно вирусу гриппа, от одного другому передавались слухи: кто хочет попробовать стать чемпионом «Хогварца», в чем будут заключаться задания Турнира, а также чем отличаются учащиеся «Бэльстэка» и «Дурмштранга» от учеников «Хогварца».