– Добби должен вернуться на кухню, сэр! – пискнул Добби в коридоре. – Добби могут хватиться – удачи, Гарри Поттер, сэр, удачи!
– Увидимся, Добби! – прокричал Гарри и помчался по коридору, а потом по лестнице, через две ступени.
В вестибюле еще попадались школьники, опаздывающие к началу второго испытания. Они выходили из Большого зала и торопились к дубовым дверям. Все с удивлением проводили глазами Гарри, а тот, случайно раскидав Колина и Денниса Криви, перелетел парадную лестницу и оказался на солнечном холодном дворе.
Барабаня пятками по газону, он заметил, что трибуны, окружавшие драконий загон в ноябре, теперь возвышались на другом берегу озера, отражаясь в водной глади. Трибуны были заполнены до отказа; возбужденный рокот голосов странно разносился над водой. Гарри со всех ног летел к судьям – те сидели за столом, задрапированным золотой тканью, у самой кромки воды на ближнем берегу. Седрик, Флёр и Крум стояли подле судейского стола и смотрели, как Гарри бежит.
– Я… здесь… – пропыхтел он, резко затормозив и случайно обдав Флёр грязью.
– Где ты был? – недовольно произнес начальственный голос. – Испытание вот-вот начнется!
Гарри оглянулся. Голос принадлежал Перси Уизли. Он сидел за судейским столом – мистер Сгорбс опять не явился.
– Ладно, ладно, Перси! – сказал Людо Шульман, с нескрываемым облегчением глядя на Гарри. – Дай человеку дух перевести!
Думбльдор улыбнулся Гарри, а вот Каркаров и мадам Максим были недовольны… судя по лицам, надеялись, что он не придет.
Запыхавшийся Гарри согнулся пополам, уперев ладони в колени; бок болел так, будто в него вонзили нож, но времени прийти в себя не оставалось – Людо Шульман уже расставлял чемпионов на берегу в десяти футах друг от друга. Гарри поставили самым последним, за Крумом, одетым в плавки и державшим наготове палочку.
– Все нормально, Гарри? – шепнул Шульман, отодвигая Гарри от Крума еще на пару футов. – Знаешь, что делать?
– Да, – выдохнул Гарри, потирая бок.
Шульман коротко сжал ему плечо и вернулся к судейскому столу. Он указал волшебной палочкой себе на горло, как на финале кубка, сказал:
– Сонорус! – и его громовой голос понесся над водой к трибунам: – Итак, наши чемпионы готовы ко второму испытанию. Они стартуют по моему свистку. У них есть ровно час, чтобы вернуть то, что у них отобрали. На счет три, прошу: раз… два… три!
В холодном, неподвижном воздухе пронзительно заверещал свисток; трибуны взорвались радостными криками и рукоплесканиями. Не глядя на других чемпионов, Гарри снял ботинки и носки, вытащил из кармана скомканные жаброводоросли, запихал их в рот и вошел в озеро.
Вода оказалась такой ледяной, что кожу на ногах опалило, точно огнем. Чем глубже он входил, тем сильнее тянула вниз намокающая мантия, вода уже дошла до колен, стремительно немеющие ноги скользили на илистом дне, на осклизлых плоских камнях. Он изо всех сил пережевывал жаброводоросли – на вкус они были противные, скользко-резиновые, как щупальца осьминога. Зайдя в воду по пояс, Гарри остановился, проглотил и стал ждать.
Он слышал смех публики и знал, что выглядит глупо: забрел в воду, как корова, сделал бы хоть что-нибудь волшебное. Все тело, что не намокло, покрылось мурашками; он стоял в ледяной воде, жесточайший ветер трепал волосы, от холода колотило. Гарри избегал смотреть на трибуны – смех становился все громче, слизеринцы уже свистели и глумились…
А затем, совершенно неожиданно, рот и нос как будто накрыла невидимая подушка. Гарри попробовал вдохнуть, но от этого только закружилась голова; в легких было пусто, шея по бокам вдруг ужасно заболела…
Гарри обеими руками схватился за горло и нащупал под ушами большие прорези, ритмично хлопающие в ледяном воздухе… у него появились жабры. Не раздумывая, он сделал то единственное, что имело смысл в данной ситуации, – с размаху бросился в воду.
Первый же судорожный глоток ледяной воды был как глоток жизни. Голова перестала кружиться, Гарри еще раз глубоко втянул в себя воду и почувствовал, как она гладко выходит сквозь жабры, отдавая кислород в мозг. Он вытянул руки и посмотрел. Под водой они выглядели призрачно-зелеными, между пальцев появились перепонки. Он изогнулся и взглянул на свои босые ноги – те удлинились, ступни тоже стали перепончатыми: у него как будто отросли ласты.
Вода больше не была ледяной… наоборот, она дарила приятную прохладу и легкость… Гарри вытянулся, наслаждаясь, – ноги-ласты с восхитительной скоростью понесли его вдаль, он видел все вокруг с удивительной четкостью, и ему больше не требовалось моргать. Вскоре он уплыл так далеко, что уже не видел дна. Потом нырнул и ушел на глубину.
Он летел над загадочным, темным, туманным ландшафтом. Тишина давила на уши. Он видел не дальше футов десяти вокруг, и новые пейзажи выскакивали из мрака неожиданно: леса спутанных извивающихся водорослей, широкие илистые равнины, усеянные тускло мерцающими камнями. Распахнув глаза, Гарри заплывал все глубже и глубже, в середину озера, сквозь толщу воды, пронизанную потусторонним серым светом, вглядываясь в темные дали, где вода становилась непрозрачной.
Вокруг серебристыми стрелами сновали быстрые рыбки. Раз или два ему показалось, что впереди виднеется нечто посущественнее рыбок, но, подплывая ближе, он обнаруживал всего-навсего большое почерневшее бревно или густой клубок растительности. Нигде не видать ни других чемпионов, ни русалидов, ни Рона – ни, к счастью, гигантского кальмара.
Вдруг перед ним открылся бескрайний луг светло-зеленых водорослей высотой фута в два. Гарри не мигая уставился перед собой, силясь различить во мраке очертания чего-то непонятного… и тут ни с того ни с сего кто-то сцапал его за лодыжку.
Гарри изогнулся и увидел загрыбаста, маленького, рогатого водяного демона. Высунувшись из зарослей и обнажив острые зубки, он длинными пальчиками обхватил ногу Гарри – Гарри сунул перепончатую руку в карман мантии и порылся в поисках палочки – но, когда ее нашел, из водорослевого леса высунулись еще два загрыбаста, стали хватать Гарри за мантию, утягивая вниз.
– Релашио! – прокричал Гарри, правда, не издав при этом ни звука… изо рта выплыл большой пузырь, а палочка, вместо того чтобы ударить в загрыбастов искрами, выпустила в них заряды, судя по всему, кипящей воды – от них на зеленой коже демонов проступали красные пятна. Гарри выдернул ногу из лапы загрыбаста и во весь опор поплыл прочь, не оборачиваясь, но периодически отстреливаясь через плечо кипятком; его то и дело хватали за ноги другие загрыбасты, и тогда он с силой брыкался. Наконец он почувствовал, что его нога ударилась о рогатый череп, и, обернувшись, увидел, как полуобморочный загрыбаст, у которого глаза съехались к переносице, медленно уплывает прочь, а его соплеменники грозят кулачками и погружаются в заросли.
Гарри немного замедлил ход, убрал палочку в карман и внимательно осмотрелся, прислушиваясь. Он сделал в воде полный оборот. Тишина сильнее прежнего давила на барабанные перепонки. Ясно, что он заплыл много глубже, но вокруг все равно не было ничего, кроме извивающихся водорослей.
– Ну, как дела?
С Гарри чуть не случился сердечный приступ. Он стремительно развернулся и увидел дымчатую Меланхольную Миртл – она смотрела на него сквозь перламутровые очки с толстыми стеклами.
– Миртл! – хотел было вскричать Гарри – но опять-таки изо рта вышел только очень большой пузырь. Меланхольная Миртл явственно захихикала.
– Ты бы посмотрел вон там! – показала она. – Я с тобой не пойду… я их не очень-то люблю, они вечно за мной гоняются, когда я подхожу слишком близко…
Гарри в знак благодарности показал ей большие пальцы и поплыл, стараясь держаться повыше над водорослями, на случай, если там тоже шныряют загрыбасты.
Плыл он, по ощущениям, по крайней мере минут двадцать. Внизу простиралась обширная илистая равнина, и Гарри, проплывая, поднимал на ней темные смерчики. Затем наконец до него донеслись долгожданные звуки – обрывки русалочьей песни:
И у тебя всего лишь час,
Чтоб это отобрать у нас…
Гарри поплыл быстрее, и вскоре перед ним прямо из мутной воды вырос громадный камень. На нем были нарисованы русалиды с копьями в руках – кажется, сцена охоты на гигантского кальмара. Гарри поплыл мимо камня на пение:
…уже не час, а полчаса,
скорей плыви на голоса,
не то – ужасный поворот —
то, что ты ищешь, здесь сгниет…
Неожиданно со всех сторон из мрака стали вырастать грубые каменные строения в пятнах водорослей. В окнах Гарри увидел лица… вовсе не похожие на лицо с картины в ванной для старост…
У русалидов была серо-зеленая кожа, на головах дикие копны длинных темно-зеленых волос. Глаза желтые, как и щербатые зубы, на шеях толстые связки каменных бус. Русалиды украдкой глядели на Гарри; двое или трое, сжимая в руках копья, с силой хлеща мощными рыбьими хвостами, явились из своих жилищ, чтобы получше его рассмотреть.
Озираясь, Гарри ускорил движение, и вскоре домов стало больше, вокруг некоторых росли сады из водорослей, а один раз у двери он даже увидел цепного загрыбаста. Русалиды, появляясь отовсюду, пристально наблюдали за пришельцем, показывали на его жабры и перепончатые руки, и переговаривались, ладонями прикрывая рты. Гарри поскорее свернул, и его глазам открылось странное зрелище.
Меж домов, обступивших русалий вариант деревенской площади, плавала целая толпа русалидов. В центре пел хор, призывающий чемпионов, а за ним высилась грубо вытесанная из камня скульптура: гигантская фигура то ли русалки, то ли русала. К каменному хвосту были крепко привязаны четверо.
Рон находился между Гермионой и Чо Чан. Еще с ними была девочка никак не старше восьми, и по серебристому облаку ее волос Гарри сразу догадался, что это сестра Флёр Делакёр. Все четверо пребывали в очень глубоком сне. Их головы качались из стороны в сторону