– Перси не отдал бы родных дементорам, – сурово возразила Гермиона.
– Вот не знаю, – ответил Рон. – Если б решил, что мы мешаем его карьере… У Перси, знаешь ли, честолюбие…
Они поднялись по парадной лестнице в вестибюль, и их встретили вкусные запахи из Большого зала.
– Бедняга Шлярик, – глубоко вдохнув, сказал Рон. – Он, наверное, очень сильно тебя любит, Гарри… только представь, питаться крысами…
Глава двадцать восьмаяБезумие мистера Сгорбса
Ввоскресенье после завтрака Гарри, Рон и Гермиона сходили в совяльню и отправили письмо Перси – спросили, давно ли он видел Сгорбса. Послать решили Хедвигу, давно сидевшую без работы. Проводив сову глазами, ребята отправились на кухню дарить Добби носки.
Домовые эльфы встретили гостей очень радушно – приседали, кланялись, бросились готовить чай. Добби при виде подарка чуть с ума не сошел от восторга.
– Гарри Поттер слишком добр к Добби! – пропищал он, промокая гигантские слезы, выкатившиеся из огромных глаз.
– Добби, твои жаброводоросли спасли мне жизнь, кроме шуток, – сказал Гарри.
– А эклерчиков больше нет? – обратился Рон к толпе неуемно кланяющихся эльфов.
– Ты же только что позавтракал! – возмутилась Гермиона. Но к ним, поддерживаемое четырьмя эльфами, уже летело громадное серебряное блюдо с эклерами.
– Нужно что-нибудь послать Шлярику, – вполголоса произнес Гарри.
– Точно, – поддержал Рон. – Заодно и Свину будет чем заняться. Не дадите нам еще немножко еды, а? – обратился он к эльфам. Те счастливо закивали и бросились за провиантом.
– Добби, а где Винки? – Гермиона озиралась.
– Винки вон там, у камина, мисс, – тихо ответил Добби, и его уши чуть-чуть обвисли.
– Ой, мамочки мои, – прошептала Гермиона, увидев Винки.
Гарри тоже обернулся. Винки сидела на той же табуретке, что и в прошлый раз, но теперь стала такой грязной, что не сразу различалась на фоне прокопченных кирпичей. Давно не стиранная одежда была порвана. Сжимая в руке бутылку усладэля, Винки слегка покачивалась и неотрывно глядела в огонь. Они увидели, как она сильно икнула.
– Винки пьет по шесть бутылок в день, – шепотом сообщил Добби.
– Ну это же не крепкое, – сказал Гарри.
Добби покачал головой.
– Для домовых эльфов – крепкое, – пояснил он.
Винки снова икнула. Эльфы, которые принесли эклеры, одарили ее неодобрительными взглядами и вернулись к работе.
– Винки чахнет, – грустно пробормотал Добби. – Винки хочет домой. Винки по-прежнему думает, что мистер Сгорбс – ее хозяин, сэр, Добби ей говорит-говорит, а она никак не поймет, что наш новый хозяин – профессор Думбльдор.
– Привет, Винки. – Гарри внезапно осенило. Он подошел и склонился к ней: – Ты случайно не знаешь, что такое с мистером Сгорбсом? Он почему-то перестал появляться на Тремудром Турнире.
В глазах Винки появился какой-то проблеск. Огромные зрачки с трудом сфокусировались на Гарри. Она снова качнулась, а потом произнесла:
– Х-хозяин перестал – ик – появляться?
– Да, – подтвердил Гарри, – мы не видели его с самого первого испытания. В «Оракуле» пишут, что он болен.
Винки, мутно взирая на Гарри, еще покачалась.
– Хозяин – ик – болен?
Нижняя губа у нее задрожала.
– Но мы не уверены, что это правда, – поскорее добавила Гермиона.
– Хозяину нужна его – ик – Винки! – заскулила несчастная. – Хозяин – ик – сам не справляется…
– Знаешь, Винки, другие люди прекрасно справляются с хозяйством сами, – с некоторой свирепостью заявила Гермиона.
– Винки у мистера Сгорбса – ик – была не только по хозяйству! – возмущенно взвизгнула Винки, опасно раскачиваясь и заливая усладэлем и без того изрядно заляпанную блузку. – Хозяин – ик – доверяет Винки – ик – самые важные – ик – самые секретные…
– Что? – спросил Гарри.
Но Винки энергично затрясла головой, еще обильнее поливая себя усладэлем.
– Винки хранит – ик – секреты своего господина, – взбунтовалась она, раскачиваясь очень сильно и хмурясь на Гарри – глаза у нее съехались к переносице. – А вы – ик – лезете, вы… суете нос.
– Винки не должна так говорить с Гарри Поттером! – сердито вмешался Добби. – Гарри Поттер благородный и храбрый, и Гарри Поттер вовсе не сует нос!
– Он сует нос – ик – в личные секретные – ик – дела моего господина – ик – Винки хороший домовый эльф – ик – Винки хранит молчание – ик – а всякие там – ик – приходют и лезут – ик… – Веки эльфа смежились, она вдруг соскользнула с табуретки на коврик и громко захрапела. Пустая бутылка покатилась по плиточному полу.
Подбежало около полудюжины эльфов. Все они брезгливо морщились. Один подобрал бутылку, другие накрыли Винки клетчатой скатертью и подоткнули края, скрыв оскорбительное для господских глаз зрелище.
– Мы извиняемся, что мисс и джентльменам приходится такое видеть, – скрипнул ближайший к ребятам эльф, очень пристыженно качая головой. – Мы надеемся, вы не станете судить по Винки обо всех нас!
– Ей плохо! – в отчаянии воскликнула Гермиона. – Ее надо подбодрить, а не накрывать тряпками!
– Извиняемся, мисс, – эльф еще раз низко поклонился, – только у домовых эльфов нету права такого, чтоб им было плохо, когда работа стоит, а господа необслуженные.
– Во имя Мерлина! – гневно возопила Гермиона. – Послушайте меня, вы все! У вас столько же прав, сколько у колдунов, вам тоже может быть плохо! Вы имеете право на заработную плату, и на отпуск, и на нормальную одежду, вы не обязаны делать все, что вам приказывают, – посмотрите на Добби!
– Пусть мисс не вмешивает Добби, – испуганно промямлил тот. Счастливые улыбки сползли с лиц эльфов. Они уставились на Гермиону как на опасную сумасшедшую.
– Вот ваша еда! – скрежетнул эльф у локтя Гарри и пихнул ему в руки большой кусок ветчины, дюжину пирожных и немного фруктов. – До свидания!
Эльфы кольцом сомкнулись вокруг Гарри, Рона и Гермионы и начали выпроваживать их с кухни, толкая в поясницы ладошками.
– Спасибо за носки, Гарри Поттер! – жалобно прокричал Добби – он уныло стоял над покрытой скатертью бесформенной кучкой у камина.
– Трудно было помолчать? – набросился на Гермиону Рон, как только дверь кухни с грохотом захлопнулась. – Больше они нас к себе не пустят! Мы же могли вытянуть из Винки что-нибудь еще про Сгорбса!
– А тебя, конечно, волнует это! – огрызнулась Гермиона. – У тебя одна еда на уме!
И весь день был испорчен. Пока они в общей гостиной делали уроки, Гарри так устал от препирательств, что посылку Сириусу понес в совяльню сам.
Свинринстель был слишком маленький и столько еды самостоятельно бы не донес, поэтому Гарри взял ему в помощь двух школьных сов. Все три вылетели навстречу вечерним сумеркам – странная группа с большущим свертком, – а Гарри оперся о подоконник и стал смотреть на школьный двор, на гнущиеся верхушки деревьев Запретного леса, на полощущиеся паруса дурмштранговского корабля. На фоне дыма, что спирально вился из трубы хижины Огрида, показался филин; он стремительно подлетел к замку, обогнул совяльню и скрылся из виду. Внизу Гарри увидел, как Огрид перед хижиной энергично орудует лопатой. Интересно, что он делает, подумал Гарри, не иначе вскапывает новую грядку под овощи. Из бэльстэкской кареты появилась мадам Максим. Она подошла к Огриду и попыталась вовлечь его в разговор. Огрид выпрямился, опершись на лопату, но, видимо, вступать в беседу не захотел, потому что мадам Максим вскоре вернулась в карету.
Не имея ни малейшего желания идти в гриффиндорскую башню и слушать грызню Рона и Гермионы, Гарри смотрел, как Огрид копает, пока того не поглотила тьма, а совы не начали просыпаться и со свистом вылетать в ночь.
К утру злость Рона и Гермионы перегорела, а кроме того, к облегчению Гарри, не оправдались и мрачные прогнозы Рона относительно того, что домовые эльфы, в наказание за нанесенное Гермионой оскорбление, будут теперь присылать на гриффиндорский стол второсортную еду, – нет, копченая рыба, яйца и бекон по-прежнему были вкусны.
Когда влетели почтовые совы, Гермиона с надеждой задрала голову; она явно чего-то ждала.
– Перси еще не мог прислать ответ, – сказал ей Рон, – мы же только вчера отправили Хедвигу.
– Я жду другого, – объяснила Гермиона. – Я подписалась на «Оракул». Надоело узнавать новости от слизеринцев.
– Молодец! – Гарри тоже посмотрел вверх. – Эй, Гермиона, кажется, тебе повезло…
К Гермионе спускалась бородатая неясыть.
– Но у нее не газета, – разочарованно проговорила Гермиона, – это…
К ее величайшему изумлению, бородатая неясыть приземлилась прямо перед ее тарелкой, а следом туда же сели две серые неясыти и четыре сипухи.
– Сколько же ты номеров выписала? – спросил Гарри, подхватывая Гермионин кубок, чтобы его не опрокинули толкающиеся птицы – все хотели вручить послание первыми.
– Что еще такое?.. – Гермиона взяла у бородатой неясыти письмо, вскрыла и начала читать. – Да ну конечно! – возмущенно захлебнулась она, сильно покраснев.
– В чем дело? – спросил Рон.
– Это… ой, ну что за ерунда… – Она сунула письмо Гарри, и тот увидел, что оно не написано от руки, а составлено из букв, вырезанных из «Оракула»:
Ты ЗлаЯ девчОНКа. ГаРРи ПоттЕр заслУживаЕТ ЛучшегО. ВозВРащАйся к МуглаМ откуДА приШла.
– Они все такие! – в отчаянии воскликнула Гермиона, вскрывая письмо за письмом. – «Гарри Поттер достоин лучшего…», «Тебя надо сварить в лягушачьей икре…». Ой!
Она вскрыла последний конверт, и ей на руки вылилась густая желтовато-зеленая жидкость, сильно пахнущая бензином. Руки тут же покрылись большими желтыми ожогами.
– Неразбавленный буботуберовый гной! – Рон осторожно подобрал конверт и понюхал.
Гермиона от боли взвыла. Она пыталась оттереть руки салфеткой, и по ее лицу катились слезы. Пальцы покрылись ужасными пузырями – казалось, что на Гермионе толстые пупырчатые перчатки. Совы разлетелись.
– Давай-ка лучше в лазарет, – посоветовал Гарри, – мы скажем профессору Спарж, куда ты пошла…