– Да где угодно, – покачал головой Хмури. – Мы только знаем, что здесь его нет.
Он широко зевнул, растянув шрамы на лице и обнаружив изрядный недостаток зубов в перекошенном рту. Затем проворчал:
– Вот что. Думбльдор говорил, вы трое любите в сыщиков поиграть, но Сгорбсу вы ничем не поможете. Его теперь ищет министерство, Думбльдор им сообщил. Поттер, тебе лучше бы сосредоточиться на третьем испытании.
– Что? – смешался Гарри. – А, да…
С той минуты, когда они с Крумом вышли вчера из лабиринта, о третьем испытании Гарри ни разу и не вспомнил.
– Там как раз по твоей части. – Хмури поглядел на Гарри и почесал изуродованный щетинистый подбородок. – Судя по рассказам Думбльдора, ты через такое проходил не раз. В первом классе пробился ведь к философскому камню, а?
– Мы помогали, – опять вмешался Рон. – Мы с Гермионой.
Хмури ухмыльнулся:
– Что ж, а сейчас помогите ему подготовиться, и я сильно удивлюсь, если он не выиграет. Но тем временем… Неусыпная бдительность, Поттер. Неусыпная бдительность.
Хмури вновь надолго приложился к фляжке, а волшебный глаз повернулся к окну. Там виднелся самый верхний парус дурмштранговского корабля.
– А вы двое, – нормальный глаз смотрел на Рона и Гермиону, – будьте с ним рядом, ладно? Я слежу, но все-таки… Лишних глаз не бывает.
Сириус прислал сову обратно на следующее же утро. Она, трепеща крыльями, села перед Гарри одновременно с серой неясытью, которая принесла Гермионе свежий номер «Оракула» в клюве. Гермиона взяла газету, пробежала глазами первые несколько страниц, сказала:
– Ха! Про Сгорбса она не узнала! – а затем вместе с Гарри и Роном принялась читать письмо Сириуса. Тот о таинственных событиях предпоследней ночи думал следующее:
Гарри, где, спрашивается, была твоя голова, когда ты пошел в лес с Виктором Крумом? Я требую, чтобы ты дал мне клятву – с ответной совой, – что больше ни с кем не будешь разгуливать по ночам. В «Хогварце» находится крайне опасный человек. Ясно как день, что он или они хотят помешать Сгорбсу встретиться с Думбльдором и, скорее всего, прятались в темноте, в двух шагах от тебя. Тебя могли убить.
Твоя заявка попала в Кубок Огня не случайно. И если кто-то наметил тебя жертвой, у них остается последний шанс. Держись поближе к Рону и Гермионе, из гриффиндорской башни вечерами не выходи, готовься к третьему испытанию. Поучи сногсшибатель и разоружатель. И пару-тройку проклятий – не повредит. Помочь Сгорбсу ты ничем не можешь. Вообще, позаботься о себе и не высовывайся. Жду от тебя письма с обещанием больше по окрестностям не гулять.
– Это он будет учить меня послушанию? – вознегодовал Гарри. Он свернул письмо Сириуса и спрятал под мантию. – А сам-то в школе что творил!
– Он о тебе беспокоится! – огрызнулась Гермиона. – Так же, как Хмури и Огрид! Вот и слушайся их!
– За весь год никто даже не попытался на меня напасть, – заметил Гарри. – Никто мне ничего не сделал…
– Всего-навсего положил в Кубок твою заявку, – сказала Гермиона. – И это было не просто так. Шлярик прав. Может, они выжидали. И нападут во время последнего испытания.
– Послушай, – нетерпеливо перебил Гарри, – допустим, Шлярик прав: кто-то ударил Крума сногсшибателем, чтобы похитить Сгорбса. Значит, они действительно прятались в кустах где-то рядом. Но они же дождались, пока я ушел, и только тогда стали действовать, правильно? Непохоже, чтоб они охотились за мной, тебе не кажется?
– Если бы тебя убили в лесу, это никак нельзя было бы выдать за несчастный случай! – возразила Гермиона. – А вот если ты умрешь на Турнире…
– Но ведь на Крума они напали не задумываясь? – возразил Гарри. – Чего бы им и меня не пришибить заодно? Могли бы представить дело так, будто бы у нас с Крумом была дуэль, например.
– Гарри, я и сама не понимаю, – в отчаянии признала Гермиона. – Но творится что-то странное, и мне это совсем не нравится… Хмури прав, и Шлярик тоже – тебе пора готовиться к третьему испытанию, немедленно. И, пожалуйста, напиши Шлярику, пообещай в одиночку никуда не выходить.
Никогда еще окрестности «Хогварца» не бывали так привлекательны, как сейчас, когда Гарри полагалось сидеть в помещении. Несколько дней они с Роном и Гермионой все свободное время проводили в библиотеке, выискивая разные полезные проклятия, либо в свободных классных комнатах, куда тайком пробирались потренироваться. Гарри сосредоточился на сногсшибальном заклятии, которым раньше никогда не пользовался. Одна беда: обучение требовало известного самопожертвования от Рона и Гермионы.
– Может, похитим миссис Норрис? – предложил Рон в обеденный перерыв в понедельник, лежа на спине посреди класса заклинаний. Гарри только что привел его в чувство – уже пятый раз подряд. – Давайте повырубаем ее. А еще можно позвать Добби. Гарри, он же ради тебя хоть в лепешку расшибется. Нет, я не жалуюсь, – он опасливо поднялся, потирая спину, – но у меня уже все болит…
– А что же ты падаешь мимо! – недовольно упрекнула его Гермиона, поправляя подушки, которыми они пользовались при изучении отсыльного заклятия. – Надо падать на спину!
– Знаешь, когда выключишься, довольно трудно как следует прицелиться! – разозлился Рон. – Может, сама попробуешь?
– Мне кажется, Гарри уже научился, – поспешно сказала она. – А по поводу разоружателя можно не беспокоиться, это он давным-давно умеет… Вечером надо, пожалуй, приступать к проклятиям.
Она просмотрела список, который они составили в библиотеке.
– Вот это мне нравится, – она показала пальцем, – порча-помеха. Замедляет любого противника. Начнем с нее.
Зазвонил колокол. Ребята торопливо пошвыряли подушки обратно в шкаф и выскользнули из класса.
– Увидимся за ужином! – И Гермиона помчалась на арифмантику.
Гарри с Роном направились в Северную башню на прорицание. Коридор пересекали широкие полосы ослепительно-золотого солнечного света из высоких окон. Ярко-голубое небо казалось эмалевым.
– У Трелони небось настоящая баня! Она же этот свой камин никогда не гасит, – заметил Рон, когда они начали взбираться по серебряной лесенке к люку в полу.
И оказался прав. В сумрачной комнате стояла невыносимая жара. Камин вовсю источал ароматические пары. Гарри направился к занавешенному окну; голова кружилась. Пока профессор Трелони снимала шаль с лампы, он незаметно приоткрыл створку и сел в ситцевое кресло, так, чтобы легкий ветерок обдувал лицо. До крайности удобно.
– Мои драгоценные, – начала профессор Трелони, усаживаясь перед классом в высокое кресло и неестественно огромными глазами вглядываясь в лица ребят, – мы почти закончили работу над предсказаниями, основанными на движениях планет. Тем не менее сегодня нам предоставляется исключительно удачная возможность изучить влияние Марса, ибо сейчас он расположен весьма интересным образом. Если вам будет угодно взглянуть вот сюда, я притушу огни…
Она взмахнула волшебной палочкой, и лампы погасли. Теперь комнату освещал лишь огонь в камине. Профессор Трелони достала из-под своего кресла миниатюрную модель Солнечной системы под стеклянным куполом. Удивительно красивая вещь; возле каждой из девяти планет посверкивали спутники, свирепо полыхало Солнце, и все это свободно парило в воздухе под стеклом. Гарри лениво следил за профессором Трелони, демонстрирующей восхитительно интересный аспект Марса с Нептуном. На Гарри попеременно накатывали то приторно-ароматные пары, то свежий ветерок из окна. За плотной шторой негромко жужжало какое-то насекомое. Глаза слипались…
В ясном голубом небе, на спине филина, Гарри летел к старому, увитому плющом дому высоко на холме. Они спускались все ниже и ниже – ветер приятно обдувал лицо – и наконец нырнули в темное разбитое окно на верхнем этаже. Вот уже они летят по сумрачному коридору, до конца… затем дверь и мрачная комната с заколоченными окнами…
Гарри слезает со спины птицы… она спархивает в кресло, повернутое спинкой… у кресла на коврике – две непонятные фигуры… шевелятся…
Одна – гигантская змея… другая – человек… плешивый человечек с водянистыми глазками и острым носом… он дышит с присвистом и всхлипывает…
– Тебе повезло, Червехвост, – раздается пронзительный ледяной голос из глубин кресла, куда приземлился филин. – Тебе очень сильно повезло. Твоя ошибка не испортила всего. Он мертв.
– Милорд! – всхлипывает человечек с пола. – Милорд, я… так рад… и так виноват…
– Нагини, – продолжает ледяной голос, – а тебе не повезло. Видимо, пока я не стану скармливать тебе Червехвоста… но ничего, ничего… есть еще Гарри Поттер…
Змея шипит. Трепещет раздвоенный язык.
– А сейчас, Червехвост, – говорит ледяной голос, – мы вспомним, почему тебе нельзя больше допускать никаких ошибок…
– Милорд… нет… умоляю вас…
Из-за кресла появляется кончик волшебной палочки, указывает на Червехвоста.
– Круцио, – произносит голос.
Червехвост кричит. Он кричит так, будто каждый нерв его тела горит страшным огнем, крик проникает Гарри в уши, заполняет голову, шрам пылает от боли, Гарри тоже кричит… Сейчас Вольдеморт услышит, поймет, что Гарри здесь…
– Гарри! Гарри!
Гарри открыл глаза. Он лежал на полу в классе профессора Трелони, закрывая руками лицо. Шрам так жгло, что на глазах выступали слезы. Боль была реальной. Вокруг столпился весь класс. Перепуганный Рон стоял рядом на коленях.
– Ты в порядке? – спросил он.
– Разумеется, нет! – вскричала профессор Трелони, очень оживившись. Ее огромные глаза плавали в вышине, пялились на Гарри. – Что это было, Поттер? Предзнаменование? Призрак? Что ты видел?
– Ничего, – соврал Гарри. Он сел. Его колотило. Он безотчетно заозирался, вглядываясь в полумрак, – голос Вольдеморта звучал так близко…
– Ты хватался за шрам! – закричала профессор Трелони. – Катался по полу и хватался за шрам! Не темни, Поттер, у меня есть опыт в таких делах!
Гарри посмотрел на нее.