– Кажется, мне нужно в лазарет, – сказал он. – Ужасно болит голова.
– Мой дорогой, но ведь очевидно, что уникальные флюиды моего обиталища стимулировали у тебя способности к ясновидению! – не отставала профессор Трелони. – Если сейчас уйдешь, ты потеряешь возможность увидеть глубины, каких тебе никогда…
– Ничего не хочу видеть, кроме лекарства от головы, – отрезал Гарри.
Он встал. Ребята отступили. Все разнервничались.
– До встречи, – пробормотал Гарри Рону, взял рюкзак и двинулся к люку, не обращая внимания на профессора Трелони. У той на лице было написано безмерное разочарование, словно ей отказали в редком удовольствии.
Гарри спустился по серебряной лесенке, но пошел вовсе не в лазарет. Он туда и не собирался. Сириус говорил, что нужно делать, если шрам заболит снова, и Гарри намеревался последовать его совету: он направился прямиком в кабинет Думбльдора. Он шагал по коридорам, размышляя об увиденном во сне… сон был такой же яркий, как тот, что разбудил его летом на Бирючинной улице… Гарри перебирал в памяти все подробности, чтобы ничего не забыть… значит, Вольдеморт обвинял Червехвоста, тот допустил ошибку… но сова принесла хорошие новости, ошибка исправлена, кто-то умер… и Червехвоста не будут скармливать змее… вместо этого скормят его, Гарри…
Гарри сам не заметил, как прошел мимо каменной горгульи, охраняющей вход в кабинет Думбльдора. Он поморгал, озираясь, сообразил, в чем дело, вернулся и встал перед чудовищем. И тогда вспомнил, что не знает пароля.
– Лимонный леденец? – неуверенно попробовал он.
Горгулья не пошевелилась.
– Ладно. – Гарри задумчиво посмотрел на нее. – Грушевый леденец. Ммм… Лакричная волшебная палочка. Шипучая шмелька. Взрывачка Друблиса. Всевкусные орешки Берти Ботта… а, нет, он их не любит… Эй, не валяй дурака, открывайся уже! – сердито закричал он. – Мне нужно его видеть, срочно!
Горгулью это нисколько не волновало.
Гарри ее пнул, но добился лишь непереносимой боли в большом пальце.
– Шокогадушка! – злобно заорал он, стоя на одной ноге. – Сахарное перо! Тараканьи гроздья!
Горгулья ожила и отпрыгнула в сторону. Гарри оторопело замигал.
– Тараканьи гроздья? – недоуменно повторил он. – Я же пошутил…
Он шагнул в образовавшийся проем и на винтовой каменный эскалатор, неспешно ползущий вверх. Стена за ним медленно закрылась. Эскалатор доставил Гарри к полированной дубовой двери с медным дверным молотком.
Из кабинета доносились голоса. Гарри сошел с эскалатора и нерешительно застыл, прислушиваясь.
– Думбльдор, боюсь, я не вижу связи! – сказал голос министра магии Корнелиуса Фуджа. – Людо утверждает, что Берта вполне могла потеряться сама, это в ее духе! Я согласен, по идее, мы давно должны были ее найти, но все равно, нет ни малейших оснований подозревать, что дело нечисто. А связать ее исчезновение с исчезновением Барти Сгорбса!..
– А что, по вашему мнению, случилось с Барти Сгорбсом, министр? – прорычал голос Хмури.
– Я вижу две возможности, Аластор, – ответил Фудж. – Либо Сгорбс наконец свихнулся – я уверен, вы оба согласитесь, что это более чем вероятно, если принять во внимание его личные обстоятельства, – и теперь где-то бродит…
– В таком случае, бродит он препроворно, Корнелиус, – спокойно заметил Думбльдор.
– Либо… хмм… – Фудж смешался, – я лучше придержу свое мнение до тех пор, пока не осмотрю место происшествия, но, вы говорите, это неподалеку от кареты «Бэльстэка»? Думбльдор, вам известно, кто эта женщина?
– Я считаю, она превосходный директор и прекрасная партнерша по танцам, – тихо отозвался Думбльдор.
– Прекратите, Думбльдор! – взвился Фудж. – Вам не кажется, что из-за Огрида вы предвзяты? Может, они не все такие уж безобидные – если, конечно, Огрид безобиден, с его-то пунктиком, с этими монстрами…
– Мадам Максим я подозреваю ничуть не больше, чем Огрида, – все так же спокойно возразил Думбльдор. – Мне кажется, из нас двоих предвзяты вы, Корнелиус.
– А нельзя ли закруглить дискуссию? – пророкотал Хмури.
– Да-да, пойдемте во двор, – с нетерпением поддержал Фудж.
– Не в том дело, – сказал Хмури, – просто, Думбльдор, с вами хочет поговорить Поттер. Он за дверью.
Глава тридцатаяДубльдум
Дверь кабинета отворилась.
– Здравствуй, Поттер, – сказал Хмури, – проходи, раз пришел.
Гарри прошел внутрь. Однажды он уже здесь бывал. Кабинет Думбльдора, очень красивый и круглый, украшали многочисленные портреты предыдущих директоров и директрис «Хогварца». Все они в данный момент крепко спали, мерно дыша.
У письменного стола стоял Корнелиус Фудж, как всегда, в полосатом плаще. В руке он держал лаймовый котелок.
– Гарри! – оживился Фудж и шагнул вперед. – Как ты?
– Отлично, – солгал Гарри.
– Мы как раз говорили о том вечере, когда в школе столь неожиданно появился мистер Сгорбс, – сообщил Фудж. – Это же ты его обнаружил, не так ли?
– Я, – подтвердил Гарри. Затем, решив, что глупо притворяться, будто он ничего не слышал, добавил: – Но мадам Максим я там не видел, а ей просто так не спрятаться…
Думбльдор за спиной у Фуджа улыбнулся Гарри, блеснув глазами.
– А, ну что ж, – смущенно пробормотал Фудж. – Гарри, мы тут собрались прогуляться по территории, надеюсь, ты нас извинишь… может быть, тебе лучше вернуться в класс…
– Мне нужно с вами поговорить, профессор, – поспешно сказал Гарри Думбльдору. Тот ответил коротким испытующим взглядом.
– Подожди меня здесь, Гарри, – проговорил он. – Я ненадолго.
Все молча вышли из кабинета; дверь за ними закрылась. Спустя минуту клацанье деревянной ноги по коридору под эскалатором стало затихать. Гарри огляделся.
– Привет, Янгус, – сказал он.
Янгус, Думбльдоров феникс, птица размером с лебедя и с великолепным малиново-золотым оперением, восседал на золотом шесте у двери. Он махнул длинным хвостом и добродушно моргнул Гарри.
Тот сел в кресло перед столом Думбльдора. Пару-тройку минут он понаблюдал за похрапывающими бывшими директорами и директрисами, обдумывая то, что сейчас услышал, и водя пальцами по шраму. Шрам больше не болел.
Здесь, в кабинете Думбльдора, Гарри стало поспокойнее: очень скоро можно будет рассказать Думбльдору про сон. Гарри обвел взором стены позади стола. Вот на полке залатанная и потрепанная Шляпа-Распредельница. Рядом в стеклянном ларце – великолепный серебряный меч с инкрустированной рубинами рукоятью. Гарри сразу узнал этот меч – во втором классе ему довелось достать его из Шляпы-Распредельницы. Меч когда-то принадлежал Годрику Гриффиндору, основателю колледжа Гарри. Сейчас, задумчиво глядя на меч, Гарри вспоминал, как чудесное оружие пришло ему на помощь, когда никакой надежды на спасение уже не было, и вдруг заметил серебристый отблеск, танцующий на стекле ларца. Он оглянулся в поисках источника света и увидел, что за неплотно прикрытой дверцей черного шкафчика сияет серебристая белизна. Гарри поколебался, нерешительно глянул на Янгуса, а потом встал, подошел и открыл дверцу.
Внутри обнаружилась неглубокая каменная чаша с диковинной резьбой по краям – руническими письменами, которых Гарри не мог прочитать. Светилось содержимое чаши – очень странное, Гарри никогда в жизни не видел ничего похожего. Не поймешь, что это за субстанция, жидкость или газ. Яркое, белесое, текучее серебро; оно то и дело рябило, как вода на ветру, но затем воздушно распадалось и клубилось облаками. Больше всего это походило на жидкий свет – или отвердевший ветер, Гарри так и не решил, что точнее.
Ему захотелось потрогать это вещество, выяснить, каково оно на ощупь, но четырехлетний опыт жизни в колдовском мире подсказывал: глупо совать пальцы в чашу с неизвестной субстанцией. Поэтому Гарри достал волшебную палочку, воровато огляделся, потом снова перевел взгляд на чашу и потыкал в содержимое. Серебряная поверхность стремительно закружилась.
Гарри наклонился ниже, сунув голову в шкафчик. Серебристое вещество стало прозрачным как стекло. Он вгляделся, ожидая увидеть каменное дно чаши, но под поверхностью загадочного вещества, будто сквозь круглое окошко в потолке, увидел огромный зал.
Освещение в зале было тусклое; Гарри даже показалось, что это, скорее всего, подземелье – окон не было, а по стенам горели факелы, как в «Хогварце». Еще нагнувшись – кончик носа теперь завис в дюйме от стекловидной поверхности, – Гарри увидел толпу на скамьях, поднимавшихся вдоль стен ступенями. Внизу, в центре зала, стояло пустое кресло, очень зловещее: с подлокотников свисали цепи, – видимо, тех, кто в него садится, обычно приковывают…
Где же это? Точно не «Хогварц» – насколько Гарри известно, в замке такого зала нет. Более того, люди в таинственном зале на дне чаши – сплошь взрослые, а в «Хогварце» не наберется столько учителей. Похоже, все они чего-то ждали – никто ни с кем не разговаривал и все смотрели в одну сторону, хотя пока ничего, кроме остроконечных верхушек шляп, не было видно.
Чаша круглая, зал квадратный, и не видно, что происходит по углам. Гарри наклонился еще ниже, повернул голову, стараясь заглянуть…
И кончиком носа коснулся странного вещества.
Кабинет Думбльдора мощно содрогнулся – Гарри швырнуло головой вперед и засосало в серебристую субстанцию…
Но он вовсе не ударился головой о каменное дно. Нет, он падал в ледяную черноту, его как будто затягивало в водоворот…
Внезапно он очутился на одной из последних скамей, в вышине, в зале, который был в чаше. Гарри задрал голову, ожидая разглядеть круглое окошко, откуда только что сюда смотрел, но увидел лишь темный каменный потолок.
Часто дыша, Гарри завертел головой. Никто в зале (а здесь было не меньше двухсот человек) на него не смотрел. Никто, похоже, не заметил, что с потолка к ним свалился четырнадцатилетний мальчик. Гарри повернулся к своему соседу и удивленно вскрикнул, послав эхо гулять в тишине.
Рядом сидел Альбус Думбльдор.